Пролог

Этот кошмар повторялся снова и снова. Он знал этот сюжет до пикселя, до случайно наведённого генератором шума. Но всё равно переживал каждый раз, будто впервые.

С ним нужно было поговорить. Разбудить и сказать спасительное «привет». Без этого он не чувствовал времени. Без этого любая минута могла растянуться в вечность – всё зависело от контекста. Но он знал, что когда проснётся, всё равно ничего не станет рассказывать об этом своём кошмаре. Не нужно. Ей и так сложно. А он слишком сильно её любит, чтобы расстраивать и уводить в дебри своего ада…

Эпизод первый

Совершенно пустой вагон с тихим глухим свистом покачивался, погружая Антона в сон. Дачный сезон по большому счёту ещё не начался, поэтому никто не ехал из Новой Калиновки в город. Немногочисленные пассажиры все до единого вышли в Павловске, – так он и остался один, тупо разглядывая своё размытое отражение в вагонном окне, за которым сгущался мрак. Сгущался, размазывая контуры еловых посадок по рдеющему на западе сизым оттенком небу. А ещё постоянно мигал свет, отчего приходилось закрывать глаза, чтобы это не раздражало. Неумолимый прогресс нёсся по планете, как и этот скоростной поезд, а лампы всё ещё продолжали мигать, как в старые добрые времена.

За последние десять лет мир неузнаваемо изменился. Изменения эти начались для большинства неожиданно, почти на пустом месте. Но очень скоро люди к этим переменам приспособились и уже не замечали, насколько криво и несоразмерно новое и старое смешиваются друг с другом. Реальность меняла свою оболочку, словно змея кожу, и на её физическом облике отжившие лоскуты дряхлого всё ещё соседствовали с глянцем и красотой молодого.

Когда до конечной оставалось минут двадцать, Антон, всё же успевший задремать, почувствовал, что рядом с ним кто-то уселся на соседнее кресло. Скорее, это было не чьё-то движение, а запах. Запах чуть сладковатых духов, пробудивший от томной дрёмы и заставивший лениво открыть глаза.

Незваным гостем оказалась молодая девушка, неестественно красивая в контрасте с мрачным из-за пустоты́ вагоном. Она смотрела на Антона, и на губах её читалась странная полуулыбка, то ли извиняющаяся за такую бесцеремонность, то ли насмешливая.

Антон встрепенулся, в его сознании пронеслась целая лавина мыслей, ни одну из которых он не успел уловить. В конце концов обозначился только один вопрос: «Что ей надо?» Он обернулся, осматривая вагон. Они с девушкой по-прежнему были только вдвоём. Недоумение ещё больше усилилось.

– Привет, – сказала незнакомка, и Антон вздрогнул.

– Привет, – ответил он, машинально поправляя рукой причёску.

Волосы на голове показались ему чересчур пышными, однако он списал это впечатление на свою излишнюю взволнованность.

Девушка чуть слышно усмехнулась и снова заговорила:

– Прости, не удержалась. Этот пустой вагон меня пугает. Ты не против, если я посижу здесь?

– Н-нет, – Антон с трудом подбирал слова. – В смысле, я не против. Пожалуйста.

– Тебе до конечной?

– Да.

– И мне. Из соседнего вагона пришла. Там тоже никого. Все в Павловске вышли. А я с детства впечатлительная такая, не выдерживаю пустого пространства. Знаешь, есть такой бзик в голове, – она покрутила у виска пальцем, – кенофобия называется. Слышал?

– Ага.

«Да блин! – пронеслось в голове. – Чего я умника-то из себя строю? Не знаю я таких словечек заумных».

– И ещё поболтать люблю. Впрочем, ты уже заметил, – она снова издала приятный смешок, от которого в груди у Антона разлилась сладкая волна тепла.

– Для дачного сезона рано, – сказал он. – Потому и безлюдно. Через пару недель народу будет битко́м.

– Это да. Меня Оксана зовут.

– Антон, – тоже представился, окончательно проснувшись, Антон.

– Очень приятно. Так ты с дачи или как?

– Да. С дачи.

– А я от подруги. Думала улизнуть пораньше, но она никак не хотела меня отпускать. Еле вырвалась. Но всё, что ни делается, ведь оно к лучшему, правда?

– Надеюсь, – пожал плечами Антон, а про себя подумал: «Странная девушка. Что она от меня хочет? До города осталось двадцать минут, а ей не терпится поболтать. Кенофобия… Ага. Как же. Очень странно».

Он внимательно её осмотрел. Наверное, это получилось слишком откровенно, потому как Оксана снова коротко рассмеялась, и Антон почувствовал, что неудержимо краснеет.

Он никогда не считал себя красивым мужчиной. Более того, не мыслил даже привлекательным для противоположного пола. Хотя и был женат. Но такая ситуация сложилась ещё восемь лет назад, когда молодость могла компенсировать все другие недостатки. А теперь воды утекло немало. Ему тридцать один. Для этой девушки он уже староват. Сколько ей? Двадцать? Ну, максимум двадцать два. Чистое лицо, ясный взор, очаровательная улыбка. Голос её звучит мягко, но при этом в нём чувствуются твёрдые нотки. Да и стройная, даже через пальто угадывается восхитительная фигура. А у него скоро лысина на голове поселится, круги небось под глазами, взгляд утратил былой блеск, да и неловкие манеры его смешны. Его теперешний облик скорее отпугнул бы такую красотку. А она подсела к нему и явно нацелилась на более серьёзный контакт. Прощупывает почву? Удостоверяется, что он полный лох? А сейчас из соседнего вагона выйдет её подельник и потребует от него как минимум кошелёк. А то, может, и маньяки какие! Господи! Год назад слышал в новостях, что в городе орудует такая парочка, подрезающая у одиноких путников обручальные кольца. Антон посмотрел на свой палец – он оставил кольцо дома, когда уезжал на дачу. Молодец. Лишняя предосторожность не помешает.

– С тобой всё хорошо? – встревоженно спросила Оксана.

– Хорошо, – будто эхом отозвался Антон.

– Понимаю, – девушка нахмурилась и посмотрела куда-то в пол. – Наверное, я тебя немного смущаю. Подсела тут не пойми кто и завела странные разговоры.

«В самую точку», – подумал Антон, но нужных слов для ответа так и не смог найти.

Пауза затянулась, и разговор зашёл в глупый тупик.

Ситуацию спасла проводница, полная женщина, боком втиснувшаяся в наполовину открытую дверь в тамбур.

– Билетики, – устало выдохнула она, поравнявшись с парочкой.

Антон засуетился, отыскивая в карманах пластиковую карточку проездного, но всё никак не мог нащупать её онемевшими пальцами.

Оксана между тем подставила под сканер свою карту и теперь с прежней усмешкой наблюдала за неуклюжей деятельностью Антона.

Лицо проводницы понемногу начинало наливаться румянцем. Она явно к этому часу успела устать, и ругаться ей не хотелось, однако инструкции требовали неукоснительного их исполнения. Она уже набрала в лёгкие воздух, чтобы пристыдить недобросовестного мужчину, но её прервала Оксана.

– Ох, – сказала она. – Мой муж, как всегда, в своём репертуаре. Говорила же, убери в кошелёк. Вечно ты рассуёшь по дырявым карманам. Вот, – Оксана ещё раз протянула женщине проездной. – Спиши́те, сколько посчитаете нужным. Вы уж простите, ради бога. С ним всегда так.

Румянец схлынул со щёк проводницы. Теперь на её лице сияла благодарная улыбка, потому как отпала необходимость собачиться с пассажирами на ночь глядя.

Пришла пора Антона в очередной раз залиться краской.

– Ну что вы, ей богу, – почти простонал он. – Не стоило. Я сейчас вам верну долг. Кстати, вот и проездной нашёлся. – Антон для наглядности продемонстрировал перед девушкой запоздалую находку.

– Да брось! – махнула рукой Оксана. – И что ещё за «вы»? Мы же, кажется, знакомы целых двадцать минут. Перестань, – она тихонечко ударила Антона по руке.

Обстановка с каждой минутой приобретала всё более катастрофический оборот. Только для Антона, конечно же. Вот он уже и мужем успел стать. Что же дальше? Она серьёзно решила к нему подкатить? Бред, бред и бред! Мысль об этом стремительно делалась всё более и более нереальной.

К счастью, за окнами уже замаячили яркие фонари станции. Поезд вздрогнул и начал сбавлять ход.

– Приехали, – радостно сказал Антон. И получилось это так, как если бы он воскликнул «осанна».

– Быстро, – промолвила Оксана. – Ну что ж… Приятно было познакомиться, Антоша.

– Ага. – Антон проговорил это уже в сторону от Оксаны и почти бегом направился к выходу из вагона.

По перрону он тоже пронёсся как ветер, задевая встречающих и болтающихся просто без дела. В адрес Антона летели проклятия и сомнения в его умственных способностях. С последним он, пожалуй, и согласился бы, но думать о чём-то конкретном сейчас не мог.

Забежав в здание вокзала, он завернул в туалет. Не самый лучший вариант, если пытаешься уйти от возможного преследования. Но нужно было остудить хотя бы лицо. И ещё раз в него вглядеться, чтобы привычные оценки своей персоны вернулись на положенное им место.

В туалете никого не было. Хорошо.

Антон подошёл к зеркалу и испуганно взглянул на своё отражение.

Что?!

Нет-нет-нет!

Какого чёрта?!

Из зеркала на него смотрел совершенно незнакомый человек.

Одежда на нём была знакомая, та, в которой он и выехал с дачи. Но лицо… Это не его лицо! В зеркале он увидел красавца лет двадцати пяти, с густой чёрной шевелюрой, лёгкой небритостью, волевым, что называется, подбородком и ярко-голубыми глазами.

– Я что, сплю? – спросил он у отражения.

Слегка шлёпнул себя по щеке. Снова посмотрел в зеркало. Нет, незнакомец-мачо никуда не исчез.

– Так…

Наверняка это как-то связано с той девушкой, от которой он уносил ноги. Или нет? Если она увидела в вагоне этого… Антон ткнул пальцем в пыльное, в водяных разводах стекло. Если она увидела этого, то вполне могла проявить искренний интерес. Такие рожи только с рекламных билбордов и взирают на нас, когда мы бегаем, как муравьи, по гудящим проспектам. «И всё же… – подумал Антон. – Снимают скрытой камерой? Я стал участником какой-то подставы? Сначала девушка, а теперь вот мониторы вместо зерка́л. Современные технологии и не такое ещё могут. Искусственный интеллект в реальном времени способен перерисовать личность».

Антон потрогал зеркало, постучал по нему кулаком. С виду и не скажешь. Зеркало как зеркало.

– Эй! – крикнул он. – Я понял. Всё. Хватит. Давайте уже заканчивать это шоу.

Дверь в туалет отворилась, и вошёл мужчина с тяжёлой спортивной сумкой. Исподлобья взглянув на Антона, он остановился возле умывальника и стал мыть руки. Потом повертел лицом, внимательно всматриваясь в синие от щетины щёки.

Антон невольно сравнил его с отражением. Мужик отражался как положено, без каких-либо изменений.

Подойдя к мужчине, Антон заглянул в то же зеркало, что и тот. Мужик прежний, а Антон всё равно другой.

– Э, братан, – возмутился мужчина. – Кукухой что ли поехал? Ты чо?

– Простите. Извините.

Это и правда выглядело бесцеремонно. За такое можно и по щам схлопотать.

– Вы в зеркале, – спросил Антон, – видите меня таким же, как наяву?

– Чего? – Мужик перекрыл кран, подтянул съехавшую с плеча сумку и вытаращил глаза.

– Простите ещё раз, – почти шёпотом процедил Антон.

Мужик молча развернулся, стряхнул с рук лишнюю влагу и вышел из туалета.

Всё происходящее уже не было похоже на розыгрыш. Но тогда что? Сошёл с ума? Словил глюк? Надо домой, к Гале. Уж она-то точно рассудит.