Глава 6

Волкова младшего обработали быстро и легко. Он как раз уезжал со своей рок- группой на пикник. Пришлось, невзначай, напроситься на поездку с ними. Заехали в «Орбиту», якобы переодеться и поднялись в номер….

Михайловский с ребятами явились вовремя. К тому времени Волков уже не контролировал себя и, не смотря на то, что являлся натуральным блондином, и отвечал почти всем требованиям Анжелики, она даже и не думала о близости с ним, хотя бы потому, что знала, прервут на самом интересном месте. В конце концов, хоть он и «звезда» но: «не все сразу даже звездам открывается…», ― как сказал какой-то восточный мудрец.

Генеральский ординарец «работал» прилично. «Загрузил» беднягу порядочно, не оставляя тому пути назад, мол, боевиков, что зуб имеют на него, уже вычислили. Один из них в Аликулиушагы живет и сейчас по данным местной разведки, дома, у мамы гостит. Де он-то, этот бандит, и помнит Волкова. Надо его взять, пока не натворил непоправимого. Нужна карта местности, ну, или хотя бы план аула и т.д.

И тут Волков «отмочил» номер:

– Я, ― говорит, ― хотел бы сам вам показать, что и где. Там теперь, вроде, не сильно «шумят».

Михайловский на короткое время опешил, но, быстро пришел в себя и дожал оппонента. Незамедлительно подписали контракт, разъяснили Волкову истинные цели и задачи операции. Тот все внимательно выслушал, а в конце снова стрельнул в Сергея Петровича озадачивающим вопросом:

– А сколько мне это «сафари» будет стоить?

– Не понял? – стал в тупик Михайловский.

– Ну, понимаете, это места, где я служил. Я так мечтал их снова увидеть. Они мне снятся. Понимаю, что могу вызвать дополнительные затраты, вот и спрашиваю, могу ли я вам помочь в этом деле материально?

«Правая рука» Председателя замотал головой:

– Это, …не совсем прогулка, Андрей, я же вам все объяснил. А что касается оплаты, то это мы должны будем вам заплатить, за оказанные услуги. Конечно же, по окончании нашего мероприятия, но вы должны понимать, наши возможности не безграничны. Знаете, лучше всего сейчас поехать к нам и там, на месте, все до конца обсудить. Не я ведь здесь все решаю…

По пути к машине, «Неуловимый Джо», как называли за глаза Михайловского сослуживцы, выглядел, мягко говоря, растерянным. Всю дорогу до «Комитета» он загадочно молчал. Анжелика, глядя на его озадаченность, даже тихо, про себя, смеялась. Она понимала, что развитие операции непременно заглохнет с таким-то лихим проводником. «Нет, – говорила она себе, – Ловчиц на это никогда не пойдет».

Так и вышло. Иван Сергеевич долго беседовал с Волковым и так, и эдак, но певец продолжал стоять на своем: ― «поеду сам, рисовать ничего не буду».

Тащить Волкова с собой не имело смысла. Эту иголочку в стоге сена не спрячешь. Что, если там что-то случится, как тогда его «списать»? Ловчиц непроизвольно тянул время из-за того, что никак не мог приписать к чему-либо легкую придурковатость Волкова и его нервозность при ответе на некоторые конкретные вопросы. Например, на карте предстоящей операции «рок звезда» с титаническим трудом обнаружил районный центр Кубатлы, а уж Аликулиушагы ему и вовсе пришлось показывать пальцем, благо Ловчиц уже успел адаптироваться к болезнетворному ощущению от подготовки операции и не сильно расстроился по данному поводу. Помощь сейчас годилась любая, и Волкова нужно было «вывернуть» наизнанку, а выудить из него еще хоть что-то. Поскольку последний, судя по всему, валял дурака, пришлось искать обходные пути. Вызвали Лукьянова.

Тот, по своему обыкновению, долго добирался до штаба из загородной лаборатории, однако все же явился, сказав привычное: «Вызывали?»

– Вот, ― указал на Волкова Ловчиц. – Узнаете?

– Привет, Андрюха, ― сухо поздоровался Лукьянов.

– Постой-постой, ― неподдельно удивился тот, ― ты э – э, Лукьянов …Леша, из пятой роты…

– Смотри-ка, помнишь…?

В воздухе повисла необъяснимая тишина, во время которой Иван Сергеевич четко почувствовал запах провала. – Что-то сейчас будет? – горько подумал руководитель операции и не ошибся.

– Ну, что? ― улыбаясь, спросил Лукьянов, понимая, что произошло на самом деле, ― влипли?

– В каком смысле, ― не понял Ходько.

– В прямом. Волков-то не тот…

Этот момент еще долго потом рисовался Ловчицу «немой сценой» из гоголевского «Ревизора».

Лукьянов, глядя на происходящее, решил не мучить своих коллег неведением. Ему просто по-человечески стало их жаль:

– Господа, это Андрей Волков. А вам нужен Алексей Волков! Алексей Владимирович Волков – родной брат этого рокера. Что вы там про него говорили, он согласен? Андрюха, тебе что, жить надоело?

Вот, что я вам скажу, если уж так приспичило, ищите Алексея Волкова. Он где-то в Минске, работает в милиции, если еще не ушел на «гражданку», да, Андрей?

– Мг, ― угрюмо подтвердил Волков младший. ― В Заводском РУВД в дежурной части второго городского отдела, милиционером-водителем.

– Вот, ― устало улыбнулся заведующий лабораторией, ― привет военкому, дававшему вам информацию. Позовете если что, мне работать надо…

Лукьянов тихо удалился, а Иван Сергеевич отыскал в кармане валидол, бросил таблетку себе под язык и выгнал всех вон из штаба. Анжелика увела Волкова в кабинеты секретариата, где, к всеобщему удовольствию машинисток и «секретчиц», оставила его играть в компьютерные игры на специально освобожденной для него служебной электронной машине.

Вскоре, дверь машинного бюро попросту не закрывалась. Все женское и, частично, мужское население Службы нашло срочные дела у машинисток, и бегало глазеть, брать автографы у отечественной рок-звезды, а Ловчиц в это время, снова собрал штаб-с и по-новому запустил номер с журналисткой, благо, по информации Волкова младшего был адрес, где, скорее всего, сегодня должен был ночевать «объект».

Ключи от квартиры добыли из изъятого у младшего брата и выбыли на адрес. Ошибка военкомата была объяснима, дела милиционеров хранятся иначе, чем дела других, уволившихся в запас из рядов Вооруженных сил СССР. Они находились частично сразу в двух ведомствах. Потому в Комитет и прислали то, которое было доступнее.

К обеду, как нам уже известно, попалась в невод «золотая рыбка».

Анжелика вошла в прокуренный кабинет оперативного штаба и привычно устроилась в углу у окна. Присутствующие были так заняты, что даже не обратили внимания на ее появление. Коллеги жарко спорили по поводу профессионализма и действий Медведева, руководителя группы захвата, невысокого, крепкого мужчины, в лице которого на самом деле просматривалось что-то медвежье.

Вскоре в штаб приволокли бесчувственное тело Волкова старшего, усадили его в кресло и вызвали медэкспертов из оперативной группы. Других медиков под рукой просто не было. Потомки дела Гиппократа долго возились с Алексеем, наполняя прокуренный кабинет запахом нашатырного спирта.

– Ничего-ничего, ― не вынимая изо рта тлеющий окурок, возился с мочками ушей Волкова старший медэксперт, пожилой, худощавый мужчина, судя по всему повидавший в своей долгой медицинской практике многое. – Ну, ну. Все, ребята, мы сейчас проснемся. Кто ж его так?

– Кто? – озлобленно прогудел в сторону Медведева Ловчиц. – Вон тот конь в пальто…

– Сами виноваты, ― оправдываясь, бубнил тот в ответ, ― надо было все объяснить. А то сказали: «прибудет «объект», нужно его в штаб, доставить без шума…» Вот он. Ведь не шумит же? Пояснять нормально надо…

– Я тебе поясню, потом, ― пригрозил, заглядывая за спины эскулапов, Иван Сергеевич. – Сколько раз говорить? Ну никак не научишься думать и ребят своих безголовыми держишь…

Глядя на эту возню и ругань, Анжелика, вдруг почувствовала, как к ее горлу подступает горький ком, грозящий вот-вот выдавить слезы. Под сердцем что-то неприятно шелохнулась. Ей стало, бесконечно жаль бесчувственного «объекта», который с ее помощью угодил в цепкие лапы Службы. «Жил человек, не тужил, ― рассуждала капитан Романович, ― работал, ел, спал. Не бандит ведь. Тут является какая-то мадмуазель, и все! От «я» человека скоро ничего не останется. Личность сотрут в ноль. Таковы уж методы у нашей Службы. Вот сейчас очухается, его «загрузят», науськают и заставят делать то, что им надо. Через эти «мартены» проходили и не такие упрямые и смелые, а выходили уже полностью «перекованными».

Вдруг раздался глухой удар! Одновременно с ним подпрыгнул и упал на спину «Патологоанатом», как звали старшего «меда» в Службе. В один миг в штабной комнате все закружилось и понеслось кувырком! Кто-то отчаянно ревел, кто-то утирался от брызнувшей из разбитого носа крови, прочие, лежали на полу и пытались подняться.

В этот момент Анжелике, в противовес ее недавнему состоянию, внезапно стало весело. «Волков проснулся», не без удовольствия подумала она, отмечая, про себя, что этот парень не так уж и прост.

Меж тем тот, кем в данное время восхищалась липовая журналистка из «Космополитена», уже перевернул вверх дном весь штаб, метнулся со стулом к окну и, убедившись, что металлическую решетку за ним голыми руками не взять, стал пробиваться к выходу.

Кроме Медведева сейчас никто не мог остановить этого взбесившегося бычка, но командир группы захвата, окруженный обломками деревянного стула, как раз в этот момент медленно поднимался с пола, держась за бока и корчась от боли.

Дверь штаба распахнулась. Вбежали трое из команды раненого стулом Медведева. Эти ребята словно глыбы навалились на малорослого по сравнению с ними буяна и вскоре, их самих пришлось оттаскивать от него, поскольку он все же сумел и им причинить кое-какие неприятности.

Толпа расступилась, и взору Анжелики снова предстало бесчувственное тело Волкова застывшее на обломках штабного стола.

– Ну, что я говорил!? – зажимая нос окровавленным платком и поднимая лицо к потолку, орал на Медведева Ловчиц. – Видишь? Они ж его «поломали», бычары!!! Этот человек нам нужен живым и здоровым, а твои костоломы…! Что теперь?! Доктор, посмотрите…

Медведев корчил болевые гримасы и извинялся только глазами и перед Ловчицем, и перед своими ребятами за то, что не успел объяснить им, что к чему. Бойцы, ведь, прибежали на шум и отреагировали так, как были обучены.

«Патологоанатом», он же старший медэксперт, долгое время приседавший после недавнего удара в пах в противоположном от Анжелики углу, все же нашел в себе силы придти в себя и снова подобраться к Волкову. Какое-то шестое, седьмое и, наверное, еще немного восьмое чувство, подсказали ему, что в этот раз надо присесть рядом с телом поверженного, а не нагибаться над ним. Он пощупал пульс, осмотрел конечности, ребра, челюсти и голову задержанного.

– Нормально, ― констатировал «мед» вставая, и тут же, получив увесистый удар ногой в грудь упал и на карачках пополз в спасительный для себя угол, к коллегам. На этот раз схватка была недолгой. Ребята Медведева поняли, что «объект» надо только зафиксировать, но не бить. Сделали все аккуратно, хотя повозиться им все же снова пришлось.

– Ну, что? – спешно осведомился из угла «патологоанатом», ― помощь медиков еще кому-нибудь нужна? Нет? Тогда мы пошли…

Он собрал саквояж с медицинскими принадлежностями, подтолкнул к выходу двух, опешивших от происходящего коллег и вышел с ними в коридор, стеная и ругаясь, как сапожник:

– Мне же бл… говорили, что в «Комитете» работа ― не бей лежачего, а тут! Я, когда работал в тюрьме, был человеком. Там врач – о! Уважали. Я думал, что в «Комитете» спокойно до пенсии доработаю, а здесь, …у-у-у, сука!

– Да ладно тебе, Михалыч, ― удаляясь вглубь коридора, успокаивали его коллеги.

– Что ладно, ― не унимался старший «мед», ― что?! Что я жене скажу? Как же супружеский долг? Ведь не поверит же…

Прижатый ребятами из «отбыстрей» к крышке второго, чудом оставшегося целым стола, Волков тяжко хрипел. Анжелике снова стало его жаль. «Ах! – вздыхала она про себя, ― он, конечно же, не крутой боец из Службы. Ну, хотя бы побарахтался напоследок. Все же милиция, это не «Комитет». Медведевские орлы побаловались, поразмялись слегка и прижали гордеца к крышке».

Анжелика всматривалась в бордовое, перекошенное злобой лицо Волкова и к своему удивлению понимала, что ни внушительный вид Медведевских молодцов, ни сам «Комитет», куда его заманили обманом, ни безнадежно зафиксированное положение тела на столе, не сломали мятежный дух этого упрямого крепыша.

Бойцы Медведева напротив, выглядели растерянными и бесконечно озирались, то на Ловчица, поливающего в этот момент свой носовой платок водой из графина, то на держащегося за бока и медленно передвигающегося по кабинету Медведева.

Наконец пауза закончилась. Ловчиц подошел к притихшей в углу Анжелике:

– Анжела, будь добра, сходи к машинисткам, приведи-ка сюда нашего гостя. Может, с ним разговор пойдет легче?

Иван Сергеевич оказался прав. Появление Волкова младшего моментально остудило пыл его не в меру горячего брата. Алексей расслабился, закрыл глаза, собрал свою волю в кулак, и после этого спросил:

– Что он сделал?

– Кто? – удивился его вопросу младший брат, шокированный беспорядком и незавидным положением Алексея. – Что тут происходит, а? Леха, тебя что, били?!!!…

Капитан Романович, возвращаясь из машбюро, где ее атаковали расспросами машинистки-поклонницы, застала лишь завершающую стадию реакции рок-звезды на притеснение собственного ближайшего родственника. Судя по всему, Алексей все же снова исхитрился вырваться из захвата и, наверное, не без помощи Андрея.

В данный момент, ценой общих усилий личного состава оперштаба, оба брата Волковы были надежно зафиксированы, а подполковник Ловчиц вытирал собственную свежую кровь уже с разорванной ушной раковины, которая еще со времен занятий борьбой и без того у него выглядела, как раздавленный пельмень.

Несмотря на это ранение, руководитель спецоперации «Аркан» светился улыбкой. Вскоре его и вовсе прорвало на нездоровый смех. Что-то около минуты он сидел на стуле и смеялся, держась за разорванное ухо, простреливаемый недоуменными взглядами присутствующих.

Начальник оперштаба Ходько, в данный момент, ощупывающий свою вспухшую скулу, первым осмелился вмешаться в необузданное веселье начальника:

– Ничего смешного, Иван Сергеевич, не вижу. По милости этих двоих… Они же весь штаб разнесли к еб… матери, простите Анжелика.

– То-то и оно, ― тихо смеялся, сотрясаясь всем телом Ловчиц. – А представляете, если бы пришлось, не дай бог, сюда еще из-за чего-нибудь папу и маму Волковых тащить?

– Да уж, ― расслабляясь, улыбнулся и Ходько, ― Разнесли бы Комитет, как Хиросиму…

Где-то под обломками первого, сильно пострадавшего в схватке, стола, жалобно затарахтел телефон. Ловчиц осторожно извлек из завала, лопнувшую пополам трубку и, придерживая левой рукой, останки аппарата, подув в микрофон, ответил:

– Алло…, да я. Так точно. …Да, договариваемся потихоньку. Да, Игорь Федорович, …ага, не по телефону. Сколько? Ну, …не знаю, если только срочно. Пока ничего. Думаю, минут двадцать-тридцать… Тогда, как вы…, ага, значит, через час. Хорошо, есть!

Назавтра Председатель пригласил к себе Ловчица только в 15:20, причем, по «очень срочному делу». Что за срочные дела бывают в три часа дня, когда и так полный аврал, можно было только догадываться, но подполковник Ловчиц, откровенно говоря, даже и не думал лезть в дебри размышлений по этому поводу. Теперь он ясно представлял себе, что, а вернее сказать «кто» больше всего интересует Службу в деле с захватом заложников.

По только что полученной информации среди захваченных иностранок находится человек, которым так или иначе интересовались многие спецслужбы мира! Само собой, они это скрывали, но метод «высеивания объекта» из советских методик КГБ работал безотказно, указывая, что все векторы смыкаются именно на одном человеке.

Раз там есть такой нешуточный интерес кого-то из сильных игроков, он – объект, вернее она, должна будет проявить себя больше других, требуя защиты властей своего далекого и мощного государства. Теперь истинные цели боевиков становились более-менее понятны.

Как стало известно Ивану Сергеевичу, за то, что хранится в головке этой дамочки, США не церемонясь введет свои войска куда угодно, либо, что намного дешевле, даст бандитам хорошего «откупного». Деньги американцы никому за просто так давать не привыкли, значит снова становился злободневным вопрос о введении ими в операцию какого-нибудь «Джеймса Бонда» с командой.

По уже имеющейся информации террористы, захватившие заложниц – местные. Полевые командиры Чечни отказались признавать их, туманно высказываясь о том, что Аллах все видит, и все в Его руках. Разумеется, захватившие самолет не знали, что захватят с самолетом кого-то очень важного, но, наверное, что-то уже и им стало известно, поскольку боевики тянули с переговорами. Имени этой иностранки никто не знал, поэтому Ловчиц и ставил на то, что дама сама проявит себя, а она просто не может не проявить, чувствуя за собой сильную руку своей державы и осознавая свою ценность.

Но в данный момент в этом предположении Ивана Сергеевича виделся явный просчет. Времени с момента захвата самолета прошло много, а девушка до сих пор так и оставалась неизвестной. Хитрили ли боевики, тянули ли те, кто имел на них выход, неизвестно, но все эти затяжки были только на руку Ловчицу. Он к этому моменту едва успел сколотить в единое целое то, что удалось наработать.

С утра еще озадачила Анжелика – подарочек «Интерпола». Проблема заключалась в том, что, Волковых нужно было кормить, поить и, как говорится, спать уложить, а вчера об этом как-то нечаянно позабыли. Братья, оказавшись ребятами непривередливыми, переночевали на стульях в штабе под охраной бойцов Медведева, а вот с едой для них разобрались только утром.

В данный момент деловая папка господина Ловчица, были похожа на прессованный бумажный блок из пункта приема вторсырья. Нужно отдать ему должное, в конце своего пути к кабинету Шефа, Иван Сергеевич все же нашел в себе силы собрать воедино все свои мысли и упорядочить, торчащие из папки бумаги…