Отзывы на книгу «Одсун. Роман без границ»

Откуда берется зло? Почему нельзя устроить жизнь так, чтобы у каждого народа, у каждого человека был свой дом, свой кусок земли и никто бы не зарился на соседний?

По правде говоря, его приезд в Чехию имел целью не чтение лекций по литературе, о которых говорит аннотация, какое уж там от человека, отродясь нигде не преподававшего? Работа в университете была частью легенды в операции, довольно неуклюжей и бестолковой, как все в жизни героя, по сбыче его серебряной мечты о мирной обеспеченной старости вдали от потрясений родины. Предполагалось. что он поработает в Оломоуце, через несколько лет получит европейские документы, а дальше волен жить где вздумается. Ого! Ага, и все это ему обеспечит доброе расположение друга детства, олигарха с несерьезной фамилией Павлик.

Но не спешите завидовать, человек предполагает, а Бог располагает, и расположение оказалось не в пользу героя, который остался в Судетах без денег, без возможности связаться со своим покровителем, с довольно хлипкими документами. Добавьте к этому возраст под полтинник, выраженную алкогольную зависимость и язык страны пребывания, которым он не владеет. Уже не так лучезарно, правда? Но чудеса таки случаются, и герой, которому ни на что, кроме депортации, надеяться не приходилось, обрел приют в доме православного священника Иржи.

Собственно "Одсун" - это история жизни и любви, поведанная им попу и матушке Анне, попадье. Им, так и оставшимся для меня безымянным (специально пролистала роман от начала до конца, чтобы уточнить имя, пару раз мелькавшее на страницах, что-то вроде Всеволод или Владислав, но не нашла). И мне кажется, что эта анонимность рассказчика намеренная, отражающая его безликость и одновременно усредненность опыта - мы все проходили примерно через это.

Стандартно беззаботное советское детство, босоногое лето, учеба в школах разного уровня престижности, поступление в ВУЗ, студенчество без особого блеска, встреча с первой любовью и первые серьезные отношения. Все на фоне тектонических сдвижек в государственном устройстве: перестройки, гласности, развала Союза, обнищания масс и все большей враждебности между Россией и Украиной, особенно значимой для героя, которого это противостояние развело по разные стороны баррикад с любимой женщиной.

Воспоминания перемежаются условно днем сегодняшним, "условно", потому что время действия романа осень 2018 - весна 2019, еще до беды. А жизнь в доме священника, прежде принадлежавшем немецкому судье, вводит в роман третий пласт, исторический. Мы хорошо знаем Судеты по истории Второй Мировой, но, как выяснилось, совсем не знаем реальной исторической подоплеки. Этот район на протяжении нескольких столетий был немецким анклавом; по итогам Первой Мировой, как часть репараций, отошедшим под протекторат Чехии, тогда же начались гонения на этнических немцев, которые ожидаемо встретили с энтузиазмом приход к власти Гитлера и новый порядок. Вот только окончание Второй Мировой принесло судетским немцам Одсун ("депортация", "изгнание"), по сути ставший локальным геноцидом, о котором никто никогда не говорит, вспоминая войну. Об этой трагедии в книге рассказывается жестко и достаточно нелицеприятно в отношении братьев славян.

Однако вернемся к основной линии - разумеется, и самый святой человек не стал бы держать у себя бестолкового иностранца, к тому же одержимого бесом великодержавного шовинизма, из чистой благотворительности. Рассказчик не слишком умело батрачит в хозяйстве священника, поднанимается разнорабочим еще и в местную таверну, которую держит грек Одиссей (видите, у всех, даже самых проходных персонажей здесь запоминающиеся имена, у всех, кроме него). Но я хочу сказать об удивительно точно схваченном соединении униженности с гордыней, так характерном для нашего менталитета. Алексей Варламов ткет образ своего героя многими неяркими нитями, не выпячивая отдельных черт, но результатом становится качественное ткачество (простите за аллитерацию).

Хочу предостеречь от соблазна увидеть в герое alter ego автора, от раздолбая рассказчика в успешном Варламове примерно ничего. Кстати же, он вводит в повествование собственное камео, самоироничное и симпатичное. Тот самый ректор Литинститута, с каким судьба несколько раз сталкивает героя в значимые моменты - именно он и есть (могу ошибаться, но кажется эпизод в трамвае с беременной женой тоже про него, кто прочтет - поделитесь впечатлением). Хотя не исключаю, что дистанция между героем и автором мнимая и многие мысли о мироустройстве, о нашем общем прошлом, об истоках сегодняшней беды в равной мере принадлежат ему.

Я большая поклонница биографических книг Алексея Николаевича, однако его художественная проза сильно выбивает меня из зоны комфорта, "Одсун", заставляющий пересмотреть некоторые элементы картины мира, не исключение. Ключевая идея романа для меня - неподсудность, так внезапно созвучная западнославянскому одсун в заглавии.

Я так и не понял, что хотел сказать автор. Осилил две трети, далее пробежал глазами некоторое количество текста и заглянул в финал. И пожалел о потраченном времени, можно было прекратить раньше.
Бесспорно, автор даровит и пишет очень хорошо. Но темы, которые он поднимает, мне уже настолько надоели, что читать было неинтересно. Повелся на отзывы, плюс книга вышла в редакции Шубиной, да и автора я с удовольствием читал до этого, особенно биографические его вещи - про Булгакова, Толстого и т.д.
Я так и не понял, почему тема Одсуна (послевоенного выселения немцев из Судет чехами, жестокая и, по сути, близкая к геноциду) так захватила героя, что он пытается прикрутить эту тему к собственной судьбе и судьбам стран из постсоветского пространства.
Герой отвратителен. Инфантильный, слабый, избалованный мамой и Родиной. Вещающий с рабской приниженностью и одновременно с великодержавным высокомерием. Как бы справедливый, но при этом считающий народы советской империи "младшими братьями". Упор там на Украину и украинцев, но достается и всем остальным. Я сейчас столько встречаю похожих людей вокруг, они как-то в последнее время всплыли в большом количестве, что читать про внутренние переживания данного персонажа у меня нет никакого желания. Итак понятны мотивации и устремления подобных индивидуумов и их ханжеская сущность. Ведь и герой у нас вроде и антизападник и великодержавный патриот, но как только появилась возможность пристроиться в Европе на хлебном месте, свалил не задумываясь.
Автор не ставит знака равенства между собой и героем, он мелькает пару раз в камео и как бы здесь он человек с другими устремлениями и позицией. Но мне как-то не очень поверилось.
В общем, тройку только за высокое качество самого текста. И теперь следующие книги Варламова буду открывать с большой осторожностью.

"Одсун" это профессионально написанный текст с интересным динамичным сюжетом, изящным чередованием эпизодов из разного времени и разных мест. Но содержание совершенно не соответствует рекламному описанию.

Интерес к этой книге объясняется ее злободневностью, а не художественной ценностью. Это художественная публицистика, а не глубокий сложный русский роман. Сомневаюсь, что она будет интересна кому-нибудь через 10 лет. И даже сейчас рассказанная автором история будет интересной небольшой группе читателей - мужчинам 1965-1980 годов рождения (герой книги Слава родился в 1968 году).

Книга может показаться любопытной желающим заглянуть в душу имперцев/«ватников» (авторское самоопределение) из среды интеллектуалов. Образ мысли интеллектуалов из либерально-западной части спектра современного общества всем более или менее понятен. В "Одсуне" автор дает возможность понять какие колесики вращаются в мозгах у таких же интеллектуалов, но из другой части спектра - у антизападников.

Книгу можно назвать энциклопедией обид современного русского мужчины старшего среднего возраста. Главный герой играет роль жертвы, в страданиях которой виноваты коммунисты, капиталисты, националисты, либералы, демократы, англосаксы, американцы, мусульманские террористы, силовики, коммерсанты, Горбачев, ГКЧП, Ельцин, Гайдар, Чубайс и т.д.

Очевидно, что книга писалась как реакция на «украинский вопрос» (последние события в книге не обсуждаются, сюжетная линия доходит до 2018 года), при этом украинцы у автора это «младшие братья», украинский язык смешон в качестве государственного, украинские девушки красивы и хорошие хозяйки. Украинские мужчины в тексте встречаются только эпизодически и скорее в качестве отрицательных героев.

Читабельно, злободневно, поверхностно.

Бывают книги, которые во время чтения вызывают восхищение на каждой странице и в первые дни по завершении удерживают в голове приятное послевкусие, но спустя несколько недель ощутимо подкисают. Не то чтобы они совсем портятся, но с отдалением от периода погружения в текст становятся видны строительные леса и наспех спрятанные за впечатляющим фасадом истории формальные и содержательные недоработки.

Одна из таких книг – роман ректора Литинституа Алексея Варламова "Одсун". Я прочел книгу в конце мая, был в восторге и собирался тогда писать большой отзыв, но в июне словил месяц апатии (что со мной часто случается после отправки семьи на дачу, когда я остаюсь один в онемевшей пустой квартире), и отзыва не случилось. Неделю назад я побывал в книжном клубе Натальи Ломыкиной "Под обложкой" на обсуждении "Одсуна" с автором, с удовольствием посидел в углу, послушал, что говорят другие читатели и как им отвечает Алексей Николаевич, узнал важные детали о создании романа, позволившие досложить воедино мозаику моих впечатлений от книги.

Начну с того, что я собирался написать об "Одсуне" месяц назад.

"Одсун" Алексея Варламова – это идеальный политический роман. Он посвящен самому сложном направлению в политической тематике художественной литературы – крупным межнациональным конфликтам – и повествует о самом чувствительном, что только есть для российского читателя в этом направлении – о кризисе в российско-украинских отношениях. Поскольку кризис не урегулирован и непонятно когда будет урегулирован, писать о нем серьезную аналитическую художку – гиблое дело, поскольку в нашем общественно-политическом поле такую книгу обязательно линчуют либо патриоты за антироссийскость, либо либералы за путинизм. А если написать корректно-сбалансированно, и те, и другие тут же спросят: "А что это ты какой нейтральный? Врагов поддерживаешь, да?".

Алексей Николаевич нашел безупречный путь, как написать о российско-украинском разломе, не вызвав к книге и автору вопросов ни у кого, кроме откровенных шизов (у шизов вопросы возникают к любым объектам и субъектам в силу агрессивного мышления). Писатель взял аполитичного персонажа, классического маленького человека, умалил его до самого крошечного социального статуса и дал наблюдать из позиции общественной инфинитезимали за большими политическими катастрофами. "Одсун" – это воспоминания о протерянной молодости и размышления о текущем моменте 49-летнего бездомного алкоголика, по случайности оказавшегося в 2018 году в Судетах. В самом деле, ну какие претензии могут быть к политической позиции бомжа, что-то пьяно бормочущего из-под забора? Для обоих лагерей он и бесполезен, и безвреден, и это, конечно, блестящая авторская находка.

Я много думал о том, зачем Варламов сделал главного героя в среднем возрасте настолько пассивным, слабым и несамостоятельным, если в молодости он был вполне нормальным парнем, который чего-то хотел и даже какие-то поступки совершал, и пришел к выводу, что Славу/Вячика автору пришлось принести в жертву политической стратегии романа – "сказать о российско-украинском кризисе все, что можно". Герой на протяжении 500 страниц высказывает примерно все возможные точки зрения на то, как начинался разлад между Киевом и Москвой, почему его не удалось остановить и кто во всем виноват. Можете быть уверены, ваша позиция по этой теме, сколь бы оригинальной она ни была, в книге тоже есть. Слава/Вячик в какой-то момент даже называет себя "ватным либералом", поскольку он (не)поддерживает и тех, и этих. Чтобы мотивировать политическую суперпозицию героя, Варламов сделал его безвольным перекати-полем: сегодня в одном направлении мысли в голову задувает ветром перемен, завтра в другом.

Именно на этом, на мой взгляд, основана идеальность "Одсуна" как политического романа: он не агитирует читателя ни за какую-то конкретную партию, ни против. Книга собирает в себе полный корпус представлений о дофевральском периоде российско-украинского кризиса и предлагает читателю самому выбрать, какой из подходов ему ближе, а также по своему вкусу ответить на вопросы, намеренно подвешенные в воздухе, начиная с сакраментального "Чей Крым?". И именно благодаря этому "Одсун" останется в истории русской литературы, в отличие от сиюминутных агиток обоих лагерей, так как свободные размышления ценнее готовых ответов с подогнанными под них вопросами. По той же причине, что каждый найдет в романе что-то для себя, я уверен, Алексей Николаевич возьмет в этом году первую премию "Большой книги": с тех позиций, с каких обычно оценивает книги жюри БК, к "Одсуну" просто не к чему придраться.

Также "Одсун" при должном анализе дает очень важный опыт любителям думать о судьбах мира: его сюжетные линии демонстрируют малоизвестный закон истории "аналогии не аналогичны". Там есть два соблазна типа "сова-на-глобус". Во-первых, соблазн отождествить российско-украинский кризис с историей конфликтов чехов и судетских немцев, завершившейся тем самым "одсуном", то есть тотальной депортацией неславян из Чехии: главы воспоминаний героя чередуются с главами о немцах и чехах, и такая композиция как бы намекает на симметричность межнациональных конфликтов. Во-вторых, соблазн отождествить российско-украинский кризис с историей любви Славы/Вячика и женщины всей его жизни Кати – он же из Подмосковья, а она с Украины, у них не ладилось из-за украинской темы, он отпустил ее в объятья Запада, а она затем стала одним из медийных лиц Евромайдана. Но ни то, ни другое отождествление не верно. Можно пытаться выцарапать мимолетные сходства, однако они обязательно будут приводить к ошибочным выводам. Отношения между русским и украинским народами несравнимы с тем, как чехи относились к немцам в Судетах и что с ними сделали, а уж сходств между вялым героем и Москвой, между всю жизнь любившей его Катей и Киевом нет никаких вообще. У всех все по-разному происходит, и даже если очень хочется провести параллели, пожалуйста, не делайте этого.

Для закрепления в книге даже есть эпизод об аналогии между вращением планет вокруг звезды и движением электронов вокруг атомного ядра, открытие которой внушило одному из персонажей уверенность в глобальной фрактальной взаимосвязанности вещей и событий. Чтобы понять скрытый смысл эпизода, надо вспомнить, что движение электронов вокруг атомного ядра не имеет ничего общего с вращением планет вокруг звезды, кроме слова "вокруг" – их определяют разные фундаментальные силы, они имеют абсолютно несхожие траектории. Единственная верная аналогия здесь в том, что в жизни между большими и малыми событиями так же мало аналогичного, как и в физике между уровнем небесных тел и уровнем элементарных частиц. Слава/Вячик сделал все, чтобы порвать с Катей не потому, что он отражение российской внешней политики на постсоветском пространстве, а потому, что он кретина кусок. Рост украинского национализма в сердце припятской Кати происходил не из-за дурнины Славы/Вячика, а независимо от него – девушка искала идентичность. Конечно, исторические катастрофы влияют на людей, порой очень сильно, но в простых человеческих отношениях все равно решает личное, а не историческое.

Теперь немного абзацев о подкисших строительных лесах "Одсуна".

Алексей Николаевич в книжном клубе "Под обложкой" рассказал, что не планировал издавать "Одсун". Он писал его долго, с 2017 года, и с началом СВО отложил рукопись примерно навсегда, поскольку решил, что история о российско-украинском кризисе, прослеженная только до 2018 года, уже не актуальна. Но летом прошлого года он по ошибке отправил кому-то файл с "Одсуном" и испугался, что рукопись украдут и присвоят – поэтому ему пришлось послать книгу в Редакцию Елены Шубиной. Елена Данииловна пришла от романа в восторг, и он был запущен в издание в приоритетном порядке.

До этого "Одсун" был книгой-для-себя – как сказал Алексей Николаевич, "у всякого писателя должен быть роман про запас" – и пребывал в полусыром состоянии, поскольку автор не планировал в обозримой перспективе выпускать его в свет. И вдруг откуда ни возьмись его понадобилось издать, из-за чего Варламову пришлось срочно доводить рукопись до приемлемого вида. Как книга-для-себя "Одсун" являлся намного более политизированным текстом, главный герой регулярно пускался в пространные политические рассуждения, чего автору не захотелось видеть в публичной печатной версии. По его словам, он считает роман не политическим (так же, как Джозеф Макэлрой не считает роман "Плюс" о мозге, разрастающемся на орбитальной станции, научной фантастикой, ох уж эти авторы), а любовным, и чтобы поднять любовную линию Славы/Вячика и Кати на поверхность истории, Алексей Николаевич обкорнал всю политику, какую смог. В итоге, признался писатель, из-за спешки он впервые не вполне уверен, что у него получилось, о чем же все-таки книга.

Я не могу согласиться с уверениями автора, что роман не политический. Сначала он повествует об общественно-политических последствиях распада СССР, о том, как люди на них реагировали и как людей ими нахлобучило, затем он о нарастании российско-украинских противоречий, вылившихся в события 2014 года, и снова о реакциях людей и нахлобучивании, а вперемежку – о том, как чехи ненавидели судетских немцев и с переменным успехом их щемили, защемив окончательно за счет победы СССР над нацизмом. Да, чешская часть дается на примере истории одной немецкой семьи, выбравшей смерть вместо одсуна. Да, советская и российско-украинская часть проходит фоном для любовных страданий простого русского алкоголика. Но как бы Алексей Николаевич ни урезал политическое в романе, оно остается и фундаментом, и конечной целью текста. Наоборот, личное выступает в "Одсуне" фоном политического, и поспешная перебалансировка истории только обнажила недостатки персонажной системы романа.

В "Одсуне" нет ни одного живого персонажа. Конечно, это не мешает читателям узнавать в их историях себя и сочувствовать героям (я, например, весьма сочувствую ряду эпизодических персонажей в "Радуге тяготения" Томаса Пинчона), но факт остается фактом: и Слава/Вячик, и Катя, и друг детства Петя Павлик – функции, необходимые автору для подводки очередного сюжетного эпизода к раздумьям о политике. Главный герой в тексте – не то что бесхарактерный мужик, а картонная маска для проговаривания патриотических, либеральных и обывательских мыслей. Автор либо не успел, либо и не планировал обеспокоиться реалистичностью Славы/Вячика: с одной стороны это тупой истеричный алкаш, с другой стороны тонко чувствующий и проницательно мыслящий интеллигент. Когда Варламову нужна истерика, герой дает истерику, когда нужна поэзия, герой дает поэзию, а когда нужен поступок, перечеркивающий все предыдущее поведение, герой марионеточно дает такой поступок.

То же самое с Катей. Она появляется в тексте лишь для того, чтобы у главного героя появился повод усиленно думать об Украине. И когда надо, это беззаветно любящая Славу/Вячика, чистая душой и очень красивая женщина, а когда надо, резонер, подающий Славе/Вячику проукраинские реплики. Для сведения воедино счастливой молодости и несчастной зрелости героя Варламов заставляет его без малейшей причины бросить Катю, а Катю – исчезнуть на 20 лет между бурным началом 90-х и Евромайданом. Когда же автор все-таки достает Катю из сюжетного шкафа, выясняется, что 20 лет она ничем особенным не занималась и хранила верность Славе/Вячику. Почему? Потому что она только генератор обиды (определяемой Алексеем Дмитриевич Шмелевым как недополученная любовь) на главного героя, найти толкового мужчину с таким функционалом Кате просто не положено. И вроде бы Слава/Вячик и Катя подают признаки человеческой жизни – Алексей Николаевич замечательно прописывает их чувства, мысли, разговоры и в целом историю любви – а регулярно оп! – становятся видны руки автора, торчащие под подолами на самом-то деле кукол из папье-маше.

Причем началось у меня осознание мертвенности персонажей с Пети Павлика, который в детстве был мальчиком-загадкой с большим сердцем, но уже в университете стал сюжетным транспортом для перевозки главного героя в нужные локации. Поэтому Петя и философ, и эзотерик, и миллионер, и друг властей предержащих, и враг властей предержащих. Серый Волк для Славы-бомжовича. Убедившись, что у Павлика нет постоянного характера и он появляется на страницах книги только в функции волшебного помощника, я решил подойти с тем же вопросом о функциональности к паре главный герой + его любовь, и все мои сомнения о моделировании Алексеем Николаевичем их характеров рассеялись: не было никакого моделирования, автор передвигал кукол так, как ему требовалось для очередной сцены с политическим смыслом. А признание писателя, что "Одсун" был "книгой-для-себя" и допиливался в сжатые сроки с целью сократить политическое и высветить личное, расставило все на свои места.

"Одсун" Алексея Варламова – прекрасная книга о том, как мы жили до 2018 года включительно и как мы добрались до жизни такой (Константин Мильчин называет этот тип сюжета "Разбираем трактор") с рамочным контрпримером, как благополучно живущие чехи в 40-е дошли до близкого к геноциду массового изгнания немцев из Судет. Чешская часть – познавательная, российско-украинская – узнавательная, а рассуждения Славы/Вячика – очень душевные, честные, по-простецки непредвзятые, а потому регулярно противоречивые. Только не ждите от романа живых персонажей. Их там нет.

Новый сезон "Большой книги", новый роман Алексея Варламова.
"Одсун" роман многослойный, отсылающие ко многим произведениям самого Варламова и не только, вот где уж действительно гипертекст и интертекстуальность. Здесь и "Москва-Петушки"  (уезжал герой романа в свою Купавна с того же Курского вокзала и до Железнодорожного по тому же маршруту ехал, что и Венечка, да и финал перекликается с произведением Ерофеева), и "Купавна" самого Варламова. И его же"Душа моя, Павел", и книги из серии ЖЗЛ: Пришвин, Григорий Распутин, Булгаков, Розанов. И есинские "Твербуль" и "Дневники ректора". И пивная "Тайвань", не первый раз упоминается у Алексея Николаевича. Все перекликается и переплетается. И так во всем романе. Лейтмотив "Одсуна" это КАТАСТРОФА. Чернобыльская катастрофа и катастрофа судетских немцев, крушение на станции Купавна и Киевский Майдан 2014 года, личные и государственные, распад семьи и СССР.
История жизни главного героя переплетается с историей страны. Правда ГГ никак не участвовал в жизни страны, он был сторонним наблюдателем, как и многие его соотечественники. И как только он решил стать деятельным участником, для него все кончилось печально.
При всем моем уважении к Алексею Николаевичу, всё-таки это литературоведческий роман. Его написал филолог. Ну уж прямо видны все конструкции и  приемы. И сразу становится понятным что Катерина, это образ Украины, то есть части России, которую насильно заставили учить мову.

Я не хочу, – она заплакала. – Я не люблю украинский язык. Ну ладно еще английский, французский. Или лучше всего испанский. Да и какая я украинка? Я – Катя Фуфаева. У меня папа русский, мама русская, они приехали на станцию работать и здесь поженились. В школе нас заставляли мову учить, но кому она нужна? Все же всё понимали и ставили кому четверку, кому пятерку в зависимости от того, как выучил Шевченку.

И как из русской советской девочки Кати Фуфаевой получилась ярая украинская националистка? А все потому, что главный герой сам ее толкнул в объятия Америки. Но это все шито белыми нитками по черному крепу. Тут другой ассоциации и не возникает.
В названии глав романа, очень много отсылок к другим произведениям. И тот же "Твербуль" Сергея Есина, и "Звёздочка", "Купавна" и "Попугай на Оке" - самого Варламова. Про "Три сестры" и говорить не приходится. А чего стоит "Памяти "Памяти" - саркастическая отсылка к роману Марии Степановой.
А игра слов - Съест КПСС, Даждь дождь,  Каммингс-аут, Голова Гоголя, Бен Гурнов, Вес Бхутто.
Варламов на данный момент является ректором Литературного института. И себя он выводит в образе ректора Литинститута, затеявшего ремонт.

Тогда же я увидел нового ректора, который ремонт затеял. Я понял, что это был ректор, по той почтительности, с какой распахнули ворота перед его автомобилем. Он был за рулем, и лицо его показалось мне знакомым. Даже не само лицо, оно-то как раз сильно изменилось, постарело, покрылось морщинами, и рано поседевшие волосы уже не были мягкими и густыми, но выражение растерянности, глубокой неуверенности в себе оставалось таким же, как много лет назад, когда я этого человека в первый и единственный раз в жизни повстречал.

И оказался это человек, ехавший с рассказчиком в одном трамвае, сопровождавший жену в роддом. И денег у него не было. Переплетение судеб. Надо понимать, что автор романа и рассказчик, то есть главный герой, не один и тот же человек. Но ход, когда рассказчик упоминает автора (реактора Варламова), очень интересен.
Помимо ректора Варламова в романе ещё присутствуют два ректора: Сидоров и Есин. К Есину автор и рассказчик испытывают симпатию. А вот про Бориса Николаевича Тарасова, который был ректором между Есиным и Варламовым, ни слова. Хотя сейчас они трудятся в одном институте. И про Литинститут много. И чтобы показать что рассказчик не тождественен автору, допускается намеренная ошибка.

Катя собиралась поступать в Литературный институт на факультет поэзии.

Но через некоторое время исправляется:

Самое удивительное, что в институт Катя поступила. Правда, не на факультет поэзии, какового в Литературном институте и не оказалось, а были только поэтические семинары, но туда ее не допустили даже до экзаменов.

Говоря про катастрофу, нужно упомянуть и мотивы "потерянного рая" и изгнания. Купавна, тот самый рай, а исход, изгнание связано с Филями (ещё одна важная локация романа), ведь в Филях Кутузов принимает окончательное решение оставить Москву, и судьба судетских немцев, изгнанных из своего дома. И увязывается изгнание немцев из Судет с гонением на все русское на Украине
Можно долго ещё копаться и найти множество отсылок, реминисценций, оммажей и много другого. Но лучше это прочитать. При всей своей сконструированости, роман Варламова это литература. Хорошая литература. Мне не особенно понравился "Мысленный волк", но рассказы и повести даже очень. А в этом романе есть что-то, что отзывается в душе.