Наполовину опустевший самолет нырнул в тучи, затрясся и повернул на юг. За окошком сделалось темно, чернокожие крупные стюардессы погрубели, обленились и не разносили больше напитки. Облака отступили, время от времени внизу встречались щедрые россыпи огней, разбросанные по черной земле, и снова все поглощала тьма. В аэропорту Сент-Луиса надо было сделать еще одну пересадку. Никто меня не встречал и не сопровождал. Я мог затеряться в длинных переходах и нескольких уровнях гигантского аэропорта, не найти свой рейс, не разобраться, что значат многочисленные ворота, уснуть в каком-нибудь зальчике ожидания или улететь по ошибке на Аляску или в Новый Орлеан. По инерции любопытства я еще вертел головой по сторонам, но был слишком утомлен, чтобы реагировать на происходящее вокруг – и полные люди с тележками, движущиеся посреди зала дорожки, автоматы с сэндвичами, рекламные щиты, стойки регистрации билетов, терминалы, бары, служащие в униформе и пожилые пассажирки в шортах, – все это проходило мимо моего сознания, а поражали воображение только небольшие прозрачные закутки, в которых, как в стеклянных зверинцах, взятых напрокат у Теннесси Уильямса, сидели, стояли, взад-вперед ходили с сигаретами выставленные напоказ за грех табакокурения люди.