Чувство грядущего одиночества усугублялось еще и тем, что она до сих пор многого так и не поняла, и подозревала, что и не поймет вовсе. Все время имелось что-то такое, к чему не находилось опыта. Разница между шестым, седьмым, восьмым, девятым, и далее, классами, была чуть ли не разницей поколений. Лена слыла умелым педагогом, но ей и до сих пор казалось, что это не в ее педагогических каких-то талантах дело, а в умелой актерской игре, способной скрывать вопиющие незнание и непрофессионализм. О какой, вообще, педагогике могла идти речь, если она удивлялась дочерям, еще тогда постоянно крутящимся перед глазами, когда она знала, что они смотрят, какие сказки любят, какие уже слышали, какие – нет, во что играют, что любят из еды.