По пути до финального расстрела фотовспышками чтица стихотворения прилипла к Лене и стала расспрашивать, насколько хорошо было ее записанное в столбик прощание с любимым учителем.
«Мне было приятно, но само стихотворение очень нехорошо ты написала, хотя видно было, что старалась», – сказала Лена и сама ужаснулась сказанному. Пускай неловкость была несколько смазана бессонной ночью за праздничным столом и выпитым вермутом, так тепло растекшимся по всему ее организму, будто Лена и не пила вовсе, а побывала на сеансе массажа. Выпускница не обиделась даже, скорее смутилась. «А что там?» – спросила она. Лену прорвало на разбор текста, который она, оказывается, неплохо запомнила с первого раза – так ее впечатлили больные места, текст (она прекрасно понимала это, но ее уже несло) вовсе не обязан был изображать из себя литературный шедевр, но даже и полноценным стихотворением мог не являться. Это ведь были просто слепленные второпях слова на одном только чувстве как бы любви, которое тихая хорошистка вроде как должна была испытывать к своей молодой и в принципе милой училке.