Чистая вода да очистит. Чистая вода да очистит, – бормотал голос сверху. Она не знала, сколько ведер на них вылили, – холод был такой острый, что внутри все – даже мысли – сжалось и околело. Люк сверху задвигался, и они вновь оказались в кромешной темноте, только теперь на дне хлюпала ледяная вода, сидеть было невозможно, и они стояли, уперевшись спинами в земляные стены ямы. Воздух, и без того сырой, стал морозным, колючим, вдыхать его было тяжело и больно, и в тишине еще долго слышалось мучительное, неровное, шипящее дыхание и стук зубов. Теперь никто не разговаривал, все были подавлены, не столько холодом, сколько мыслью о том, что их, похоже, не смогли найти, что план сорвался и они тут надолго. Таня переступала с ноги на ногу, она уже не чувствовала пальцев. Кто-то рыдал в голос и то и дело повторял: «Простите, простите, простите меня».