© А. Паперный, 2021

© Д. Быков, предисловие, 2021

© С. Паперная, фото, 2021

© Культурная инициатива, 2021

* * *

В этой книге собраны все пьесы Алексея Паперного. Читатель, наивно ожидающий, что они будут похожи на его песни, обломается. Они похожи на них только принципиальной непонятностью своего происхождения, то есть в самом буквальном смысле – откуда они взялись. Они ни на что не похожи. Такие пьесы принято числить по разряду абсурдистских, но у драматургии Паперного, кажется, другие корни – театр абсурда оставляет, как правило, впечатление тягостной алогичности бытия, тогда как у Паперного все находится в гармонии. Это такие сны, с небольшими логическими сдвигами, но довольно счастливые в целом.

Паперный всегда окружен людьми и, кажется, страшно одинок при этом. Это болезненные фантазии, сказал один читатель. Может быть. Но тогда это болезненные фантазии очень здорового человека.

Пересказывать и анализировать эти воздушные конструкции бессмысленно. Обратите внимание на замысловатый комизм ситуаций и поразительную естественность диалогов, на пародийность лирики и абсолютно искренний, детский, живой общий тон, на свежесть и яркость, на подспудную горечь и самое искреннее наслаждение, которое испытывает автор, сочиняя и разыгрывая все это. Я не уверен, что вы полюбите эти пьесы, но автора их – и героев, между прочим, – вы полюбите наверняка.

Вы будете им благодарны за то, что они такие, – такие, какими вы тоже могли стать, но почему-то не захотели.

Дмитрий Быков

Пустыня

Однажды вечером Джао Да посадил самолет на крохотный аэродром возле города По, это во Франции, где-то в Провансе. Нужно было поменять масло и заправиться. Бензина не оказалось, пришлось ждать до утра, когда приедет бензовоз. Заправщик, представившийся Николаем Константиновичем Гиреевым, предложил летчику поужинать, выпить местного вина и переночевать у него дома. Летчик поблагодарил заправщика, взял из самолета кулек конфет, и они пошли.

Дом у заправщика был маленький, состоял из одной комнаты и веранды с абажуром. Других домов рядом не было, только летное поле да просто поле, поэтому веранда и абажур казались миражом в пустыне. Стемнело, трещали цикады, на небе зажглись звезды.

– Хорошо, когда цикады поют, очень я люблю этот звук, – сказал Джао Да. – На что же он похож-то?

– Как будто кто-то сквозь зубы сплевывает, – ответил Николай Константинович.

Потом подумал и добавил:

– А ведь я тоже был летчиком, советским офицером, летал на боевых машинах, африканским коммунистам автоматы Калашникова возил.

Потом еще подумал и сказал:

– Прости, Господи.

Джао Да так удивился, что даже ничего не спросил, а Николай Константинович ничего больше не сказал.

Летчики закусили помидорами, козьим сыром, выпили вина. Чтобы нарушить молчание, Джао Да рассказал о себе, о том, как он служил в ВВС США, как после войны перекрасил в желтый цвет свой Curtiss-P40 и отправился в бесконечное путешествие. Николай Константинович слушал внимательно, молча, но при этом явно думал о чем-то своем, слишком уж он разволновался – два раза приносил и уносил холодный чайник. Потом Николай Константинович спросил:

– Не хотите чаю?

– Нет, – ответил Джао Да.

Тогда он убрал со стола пустую бутылку и поставил две полных, как бы говоря – посидим еще…

Джао Да подумал, что этот странный человек не решается рассказать хоть кому-нибудь историю, как из русского летчика, служившего в Африке, вышел французский заправщик, живущий в мираже. Наверное, произошло что-то очень важное, и он думает об этом не переставая уже много-много лет.

– Очень вкусные конфеты, – сказал Джао Да, – купил на прошлой неделе в Валенсии, угощайтесь. Вы, как я понял, летали над Африкой?

– Летал. И не только летал.

– Расскажите.

Николай Константинович Гиреев рассказал такую историю.

Гиреев летит над Африкой.

Гиреев. Зебра, как слышите? Прием, прием…

Рация. Борт 0088, Каштанка, Каштанка, на связи, прием…

Гиреев. Жендос, ты?

Рация. Я, Колян, что случилось?

Гиреев. У меня дятел в моторе. Я не долечу.

Рация. Сильно стучит?

Гиреев. Все сильнее и сильнее, скоро заклинит. Надо садиться.

Рация. Борт 0088, Каштанка! Говорит майор Малина, как слышите?

Гиреев. Слышу, слышу… плохо слышу… выхожу из радиозоны…

Рация. Где бы ты ни сел, самолет взорви, чтобы никаких следов, все взорви, только ящик 7В хоть на осле, хоть на себе доставь на точку! Понял?

Гиреев. Откуда тут ослы, товарищ майор?

Рация. Не ебет! Чтоб доставил! Понял? Отвеча… пон… прие…

Гиреев. Связь пропадает, не слышу, понял… Все, заклинило…

Мотор заклинило, самолет Гиреева планирует в полной тишине.

Гиреев. Я приземлился в пустыне. Еще с высоты я увидел маленькую деревушку. Солнце садилось слева. По моим подсчетам деревня находилась километрах в десяти от места посадки. Зная время падения и траекторию солнца, я вычислил, куда надо идти, и нарисовал на песке стрелку, потом достал из самолета ящик 7В, канистру воды, бутылку водки, длинную веревку, пистолет с двумя обоймами и завернутые в газету котлеты, которые мне дала в дорогу наша повариха Нина Васильевна. Я взорвал самолет, обвязал ящик веревкой, привязал к нему пожитки и потащил волоком по пустыне. Солнце село. Еле живой я добрался до деревни.

У костра возле хижины сидит семья африканцев – муж, жена, ребенок. Появляется Гиреев с ящиком.

Гиреев. Здравствуйте…

Африканец хватает палку. Гиреев выхватывает пистолет.

Гиреев. Я не… я не то…

Вдруг жена африканца вскрикивает. Возле их ребенка, который отбежал в сторону, готовится к прыжку змея. Африканец кричит мальчику на своем языке, чтобы тот не двигался. Все застыли – мальчик, африканец, его жена, Гиреев и змея. В полной тишине слышно, как звенит падающая звезда. Гиреев метким выстрелом убил змею. Мама бросилась к сыну, а африканец упал на колени перед Гиреевым.

Гиреев. Меня накормили и оставили ночевать. Утром я жестами и междометиями объяснил хозяину хижины, куда мне надо добраться, и он, в благодарность за спасение сына, вызвался быть проводником. Мы погрузили воду, дрова и вещи на двух верблюдов и отправились в путь. Было жарко. Мы шли по пустыне, и через какое-то время время перестало существовать. Я уже не мог отличить минуту от часа, час от пяти часов, я даже перестал понимать, идем мы или стоим, казалось, мы в вечности, в космосе. Я задремал. Очнувшись, я услышал голос моего проводника.

Африканец. Надо готовиться к ночлегу. Когда солнце уйдет, будет совсем темно, а оно скоро уйдет.

Гиреев. Да, конечно. А как тебя зовут?

Африканец. Меня зовут Абу.

Гиреев. А меня Коля. А почему я понимаю твой язык и говорю на нем так легко?

Африканец. Не знаю. Научился, наверное. Я, когда был маленький, тоже не умел говорить, а потом заговорил. Так всегда бывает.

Гиреев. Да, конечно. Я просто не подумал.

Африканец. Ты умный. А что у тебя в ящике?

Гиреев. Не знаю. Он запечатан. Майор Малина велел доставить его на точку во что бы то ни стало.

Африканец. Давай его потрясем.

Гиреев. Кого?

Африканец. Ящик.

Гиреев. Давай.

Трясут ящик.

Африканец. Там жидкое, стеклянное, железное и деревянное. Гиреев. Открывать нельзя.

Африканец. Сегодня огонь разводить не будем. В первую ночь огонь не разводят, чтобы не пугать пустыню.

Вот тебе тюк, ложись и спи.

Гиреев. Я лежал и смотрел на звезды. Мне было то страшно, то легко. Потом я уснул, и мне приснился Лермонтов.

Лермонтов

 
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом…
 

Гиреев. С первыми лучами солнца мы тронулись в путь. Скоро стало невыносимо жарко.

Африканец. Жарко?

Гиреев. Жарко.

Африканец. Если очень хочешь пить, не пей. Но если уже даже пить не хочешь, то можешь сделать несколько глотков. Только чтобы верблюд не видел.

Гиреев. Ничего, я пока потерплю.

Африканец. Потерпи.

Гиреев. Ой… что это?

Африканец. Это мираж.

Старушка и девушка стоят около стола, на котором дымит самовар. Над столом абажур. Женщины одеты, как уездные барышни из повестей Белкина.

Старушка

Заходите, заходите. Самовар как раз…

Эй, Петруша, дай коням овса.

Петруша

Слушаюсь, барыня.

Проходите, господа, уж как мы ждали вас. На часы смотрели три часа.

Старушка и девушка

 
Хороший чай,
Душистый чай,
Английский чай,
Прекрасный чай.
Закусите, господа, проголодались, чай.
Чай-чай-чай-чай.
 

Старушка

Это дочь моя Полина. Поклонись скорей. Эй, Петруша, принеси эклер.

Петруша.

Слушаюсь, барыня.

Гиреев

Николай Константинович Гиреев. Советский офицер.

Петруша

Нету, барыня, эклера – только сушки да пампушки. Да кулек филипповских конфет.

Старушка

Подавай же, Петруша!

Гиреев

(показывая на африканца)

Александр Сергеевич Пушкин. Поэт.

Полина

Поэт?

Гиреев

Поэт.

Старушка и Полина

 
Хороший чай,
Душистый чай,
Английский чай,
Прекрасный чай.
Закусите, господа, проголодались, чай.
Чай-чай-чай-чай.
 

Полина

Запишите мне в альбом хотя бы пару слов.

Вам покрепче или с молоком?

Африканец

О, прекрасная Полина, вы царица снов.

Исписать готов я весь альбом.

Старушка

Мы решили для крестьян построить школьный класс. Что вы скажете об этом, господа?

Гиреев

Можно, мы останемся у вас?

Навсегда?

Гиреев

Навсегда.

Африканец

Навсегда.

Старушка

Навсегда.

Все

 
Навсегда!
Хороший чай,
Душистый чай,
Английский чай,
Прекрасный чай,
Небесный чай,
Волшебный чай.
Прощай… прощай… прощай…
 

Женщины уплывают, мираж испарился.

Африканец. Солнце садится. Ты боишься?

Гиреев. Чего?

Африканец. Чего-нибудь.

Гиреев. Боюсь. Майора Малину боюсь, еще ядовитых лягушек. Говорят, они в Бразилии водятся. Мне механик рассказывал, как один летчик полетел в Бразилию с большим начальником по секретным делам – оружие, наркотики, я не знаю, только переговоры у них шли в диких джунглях. И летчик увидел на дереве сияние. Это была лягушка, она переливалась всеми цветами радуги и прямо манила к себе, как царевна. Местные кричат ему: закрой глаза, уходи, беги. А он смотрит, как завороженный, и идет к ней, даже не моргает. Один местный солдат стал летчику по ногам стрелять, да только все мимо. Не смогли его остановить. Летчик подошел к лягушке, наклонился и поцеловал ее. Через несколько минут он умер.

Африканец. А еще чего ты боишься?

Гиреев. Не знаю… всего.

Африканец. Это хорошо. Либо уж ничего не боятся, либо всего.

Гиреев. Что-то мне не по себе…

Африканец. Давай ящик потрясем.

Гиреев. Зачем? Мы же вчера трясли…

Африканец. Веселее будет. Давай.

Гиреев. Давай. (Трясут ящик, долго трясут, потом ставят его на песок.) Абу!

Африканец. Чего?

Гиреев. А ведь и правда веселее.

Африканец. Вот тебе тюк, ложись спать.

Ложатся.

Гиреев. Я лежал и смотрел на звезды, лежал, смотрел, и вдруг мне стало так спокойно.

Появляются разбойники в черных и белых платках.

Гиреев. Это мираж?

Африканец. Нет. Это разбойники. Герберы. Они живут в пустыне и грабят караваны.

Разбойники подходят к ящику. Гиреев встает, и жестами показывает, что ящик трогать не надо. Разбойник бьет Гиреева, Гиреев падает.

Гиреев (поднимается, вытирает рукавом кровь). Не надо… ящик… там не то…

Разбойник опять бьет Гиреева, тот опять падает.

Гиреев (подползает к ящику). Нельзя… приказ… Малина меня убьет…

Разбойник замахивается саблей, Гиреев выхватывает пистолет.

Гиреев. Бля буду, убью, только пошевелись.

Все застыли. Пауза.

Африканец

 
Что в этом ящике – бинокль, шкура льва, Стручковый перец, ягода лесная,
Поверженного принца голова?
Что в этом ящике, никто из нас не знает.
Как маленькие дети – раз, два, три,
Четыре, пять – какая это мука,
Так хочется узнать, что там внутри.
А там внутри всегда тоска да скука.
 

Мы только перевозчики и не знаем, что в этом ящике. Одна сволочь передала посылку другой сволочи. Вдруг там бомба, которая взорвется, когда порвутся проводки? Или ядовитые лягушки? Не знаем.

Разбойник. А вдруг там доллары, золото, брильянты, французские духи?

Африканец. Открывайте.

Разбойник. Вы где учились?

Африканец. В селе. В Царском селе.

Разбойник (дает знак своим). Уходим. (Делает несколько шагов, поворачивается.) Редко в пустыне встретишь умного человека, не хочется уходить, но… дела. Прощайте.

Разбойники уходят.

Гиреев. Откуда ты знаешь, что Малина сволочь? Африканец. Хороший человек не заставит хорошего человека тащить ящик со всяким дерьмом через пустыню.

Гиреев. А ты знаешь, что в ящике?

Африканец. Жидкое, стеклянное, железное, деревянное… Гиреев. Понятно… но открывать нельзя.

Африканец. Ложись, надо спать, пока солнце не взошло. Гиреев. Я лег и тут же уснул. И опять мне приснился Лермонтов.

Появляются Лермонтов и Мартынов. У обоих в руках пистолеты. Они целятся друг в друга.

Лермонтов

 
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой…
А он, мятежный, ищет бури,
Как будто в буре есть покой!
 

Мартынов стреляет, Лермонтов падает. Разбуженные выстрелом, в небо взлетают тысячи грачей. Это перелетные грачи, они летят на север.

Африканец. Смотри, Гиреев, перелетные птицы!

Гиреев. Мать честная! Это же грачи! Грачи! Наши грачи!

Грачи

Прощайте, пески и верблюды.

Прощайте, чужие края.

Грач-вожак

Я вас никогда не забуду.

Первый молодой грач

И я не забуду.

Второй молодой грач

И я.

Грачи

 
Мы будем лететь над планетой.
И если мы встретим синиц,
Мы скажем им – родины нету.
Родины нету у птиц!
Летим,
Летим,
Летим отсюда!
Летим,
Летим,
Летим туда!
Пески, караваны, верблюды!
Поляны, поля, города!
Летим,
Летим,
Летим отсюда!
Летим,
Летим,
Летим туда!
 

Я вас никогда не забуду!

Грачи

Мы вас не забудем всегда!

Грачи улетели.

Гиреев. Наступивший день был самый жаркий.

Африканец. Дай воды верблюду.

Гиреев дает верблюду воды.

Гиреев. Я совсем забыл про котлеты, которые мне дала в дорогу Нина Васильевна. Они, наверное, испортились и их придется выкинуть.

Африканец. Нет. То, что добрые люди собирают в дорогу, нельзя выбрасывать. И это не может испортиться.

Гиреев (разворачивает кулек). Ой. А это не котлеты. Это пирожные «картошка». Я так их люблю.

Африканец. Дай верблюду. Верблюду надо угождать.

Без него мы никто. А он и без нас верблюд.

Гиреев дает верблюду пирожное.

Гиреев. Ой, что это?

Африканец. Мираж.

Идет снег. Елка со звездой. Около елки девушка.

Девушка

Андрей, Андрей, какой печальный новый год. Как хорошо, что ты пришел хоть на чуть-чуть. Как хорошо, что ты пришел хоть на немножко.

Гиреев

Прости, прости, мы отправляемся в поход. Отныне все наоборот, и в этом суть.

Вот я принес твою любимую «картошку».

Девушка

Андрей, Андрей, я так люблю твои стихи. В минуты тяжких испытаний все важней…

Африканец

Андрей Петрович, нам пора, пока доедем…

Гиреев

Сейчас идем…

Девушка

И нам прощаются грехи.

И чувства нежные становятся нежней.

Гиреев

Как мы катались на велосипеде…

Девушка

Пусть не вернуть.

Африканец

Андрей Петрович, право, ну…

Гиреев

О чем ты, Маша, мы большевика прихлопнем.

Африканец

Андрей Петрович, опоздаем на войну…

Гиреев

Давай-ка, брат, по рюмке водки хлопнем!

Девушка

Вот вам огурчик, господа, и водка вот.

Африканец

Не выпить грех. За славную победу!

Все чокаются, выпивают, закусывают.

Девушка

Андрей, Андрей, какой прекрасный новый год!

Гиреев

Во вторник победим. Приеду в среду.

Девушка исчезает.

 
Приходи сегодня
Вечером к реке.
Посидим на сходнях
Или в челноке.
 
 
Может, выпил водки
Сторож Автандил,
На цепочку лодки
Запереть забыл.
 
 
В небе полумесяц,
Яркая звезда,
Поплывем с тобою
Все равно куда.
 
 
Мне с тобою вместе
Все равно куда.
Без тебя мне тоже
Все равно куда.
 

Африканец.