Лечь бы, заснуть. Но лечь в постель, – как в гроб, – страшно после прошедшей ночи… Больнее всего была безнадежная жалость к Николаю Ивановичу: – был он хороший, добрый, бестолковый человек… Любить бы его надо таким, какой был… Она же мучила, не любила… О, Господи, Господи. Оттого он так рано и поседел. И улыбка у него была милая, беззащитная