© Алексей Митрофанов, 2018

ISBN 978-5-4490-8337-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда». Вот, собственно, и все, что знают о Тамбове. Ну, есть еще выражение «тамбовский волк». Когда-то был тамбовский окорок – довольно, кстати, вкусный. Время от времени изделие с таким названием появляется на наших гастрономических прилавках, но вкус, как водится, уже не тот. «Мальчик хочет в Тамбов, ты знаешь, чики-чики-чики-чикита».

Вот, собственно, и все. Все ассоциации с названием «Тамбов».

А между тем Тамбов – вполне реальный город. И поезда туда ходят, и, больше того, самолеты летают. И стоит он не в каком-нибудь там захолустье, а на федеральной трассе под названием «Каспий».

Просто Тамбов – город не туристический. Он вдали от «Золотого кольца», «Усадебного ожерелья Москвы», «Дворцов и парков окрестностей Санкт-Петербурга» и других популярных маршрутов. Хорошо ли это? Вероятно, да. По крайней мере, жители Тамбова сохранили свой характер – бойкий, озорной и вместе с тем доброжелательный, приветливый. Тамбов сегодня – настоящая и не испорченная туристическими операторами русская провинция. В самом хорошем смысле слова.

Увы, и здесь не обошлось без ложки дегтя. В наши дни Тамбов переживает экономический подъем и по всему городу ведется новое строительство. Часто за счет памятников истории, архитектуры и градостроительства. Старина уничтожается какими-то нечеловеческими темпами. Что ж, с точки зрения экономической это понятно: проще снести одноэтажный деревянный дом, в котором жил,

к примеру, композитор С. Рахманинов и выстроить на его месте новенький многоэтажный жилой или же торговый комплекс. Гораздо проще, чем отреставрировать старое и сделать музей. И в наше время город развивается как раз по такому облегченному пути.

Нам остается лишь надеяться, что это явление – временное, что цивилизованный подход и чувство вкуса все-таки когда-нибудь возьмут верх над желанием извлекать прибыль и сверхприбыль из тамбовских улиц, переулков и проспектов. Пока же следует предупредить читателя: в то время как готовится этот путеводитель, некоторые из упомянутых в книге достопримечательностей могут прекратить свое существование. К сожалению, сломать дом гораздо проще и быстрее, чем выпустить книгу.

Впрочем, главное – дух Тамбова – сохранится в любом случае. В этом мы не сомневаемся. Его бульдозером не перебить.

По-над Студенцом

Начать прогулку лучше с леса. Да-да, со знаменитого тамбовского леса, в котором обитает еще более известный тамбовский волк. Тем более восточная часть города Тамбова так и называется – Пригородный лес. И в том лесу находятся гостиницы, пансионаты и прочие объекты туристического проживания. Так что для многих гостей города подобное начало вполне естественно не только в смысле логики, но и, что называется, географически.

История здешних лесов весьма богатая. Один из тамбовских краеведов девятнадцатого века, Иван Иванович Дубасов, писал так: «До второй половины XVII века Тамбовский край, как известно, был Московской украйной (то есть пограничной землей – А.М.), дремучим лесом и диким полем… Наши города и села, устроенные большей частью по рекам, стояли друг от друга на дальних расстояниях, разделяемых дикими лесами и поросшими степями. То леса и степи были не нынешние: степям конца и меры не было, а леса были такие, что в них… водились соболи, бобры, лоси, лисицы и всякий иной зверь… А в самых глухих лесных захолустьях у нас водились еще дикие туры – зубры, а некоторые лесные урочища так и назывались: туровские леса… Глушь в этих лесах была такая, что невольно наводила оторопь и суеверный страх на наших бортников и звероловов…»

Тогда уже, в семнадцатом столетии, часть здешних лесных угодий находилась в частной собственности. Еще бы – жители прекрасно понимали, какую ценность представляют из себя тамбовские леса. И по возможности старались прикупить кусок такого счастья. А владельцы не стеснялись, продавали. Вот, например, один из документов: «1645 год… Михайла Иванов из Покровской слободы продал свой бортный Кершинский ухожей на Цне на реке по обе стороны, и Хмелинский ухожей вверх по Хмелине правая сторона… И тот ухожей со всяким водчинным угодьем, со пнем, и с колодою, и стоячим деревом, и с бортной делью, и со пчелами старыми и молодыми…, и с орловым и ястребцовым гнездом, и со всяким становым зверьем, с лосиным и козиным стойлом, и со свиным логовом, и бобровой вежею, и с лисицею, и с куницею, с озеры и с истоки, и с рамением, и с бобрами, и с липяги, и с дубровами, и с речками с текучими».

Вряд ли Михайла Иванов долго искал охотников приобрести эти «ухожьи».

А в 1890 году тамбовский лес обогатился новшеством – павильоном для садочной стрельбы по голубям и тарелочкам (примерно то же самое, что в наши дни носит название «спортинг»). Павильон был оборудован двумя приспособлениями, запускающими вверх тарелочки, одним приспособлением, открывающим дверь клетки с голубями, и прочим далеко не бедным реквизитом. Такое развлечение никак нельзя было назвать простонародным. За одну тарелочку необходимо было заплатить 5—7 копеек. То же самое – за голубя. Правда, цели у организаторов были довольно благородные – половина всей прибыли шла в фонд разведения дичи.

Действительно, с годами люди стали понимать, что зверь в лесу не вечен, что растранжиривать природу – дело далеко не благодарное. Стали вводить квоты на убой и на отлов. А в 1928 году охотники и вовсе сделали свое любимое занятие доступным далеко не всем: «Мы все еще по-старинке считаем, что лозунг „Охота для всех“, который принесла с собой Октябрьская революция, означает предоставление права пользоваться охотничьими угодьями всем без различия… Не пора ли нам, товарищи охотники, положить предел этому пониманию лозунга и как следует почистить наши ряды. Оставим лозунг таким, каким его дала нам Октябрьская революция, и лишь добавим к нему… трудящихся. „Охота для всех трудящихся“ – вот лозунг, под знаменем которого мы поведем дальнейшую работу по охотостроительству».

Из тамбовских лесов в результате исчезла многочисленная творческая интеллигенция и прочие не признанные новым классом профессионалы.

* * *

Более же прочих здешним лесом интересовался протоиерей Стефан Авраамович Березнеговский, живший в Тамбове в девятнадцатом столетии. Человек он был выдающийся. Один из современников писал: «В характере его, общительном и благодушном, не было излишней идеальничающей сентиментальности, но зато преобладала чисто житейская практичность».

Сам же Березнеговский так оценивал свой труд: «Живя в Тамбове более сорока лет постоянно, я старался узнавать о старом быте Тамбова, достал о нем рукописную летопись, и, основываясь на этих фактах, от нечего делать, решаюсь передать мною собранное другим. Конечно, мой рассказ о Тамбове не полон; но, по крайней мере, не все поглотит ненасытное время; а может быть, будущий историк Тамбова найдет в нем что-нибудь нужное для себя».

Лес был одним из объектов пристальнейшего внимания г-на Березнеговского. Он сообщал: «Место, на котором заложен город Тамбов, покрыто было непроходимыми вековыми лесами, тянувшимися непрерывною грядою от Хопра до Балтийского моря и от Волги до Дона. Только в уездах Кирсановском, Борисоглебском и частию Козловском кое-где проскальзывали поляны, покрытыя травою, как оазисы, среди песчаных степей Аравийских…

В 1774 году, когда шайка Емельки Пугачева приближалась к селу Рассказову, жители города Тамбова спешили укрыться от неминуемой беды не за тридевять земель, а просто пробирались с имуществом за речку Студенку и твердо были уверены, что в тамошней лесной глуши пугачи не найдут их».

Конечно, современный Пригородный лес далек от образца, описанного протоиереем. Но при желании можно представить себе, как все это выглядело три столетия тому назад.

И поползут мурашки по спине.

* * *

Кстати, Пригородный лес прославился не только как природный памятник, но и как своеобразный центр тамбовского прогресса. Во всяком случае, именно здесь в 1916 году был выстроен шедевр архитектуры и инженерии – так называемый гиперболоидный бак. Автором его был знаменитый инженер Владимир Шухов, прославивший себя в первую очередь радиобашней в городе Москве, на Шаболовке. С помощью гиперболических опор Шухову удалось выстроить мощную конструкцию, способную удерживать гигантский бак объемом более 60 тысяч ведер.

Разумеется, водопровод в Тамбове к тому времени уже существовал. Он был освящен епископом Тамбовским и Козловским Палладием в 1884 году. Тогда же и произошло первое тамбовское водопроводное хищение. Газета «Тамбовские губернские ведомости» сообщала: «16 сего июня в 8 часов вечера тамбовский мещанин Алексей Казаков и крестьянин Тамбовского уезда села Сурены Козьма Решетов, разбив на части лежавшее около Девичьего моста одно колено чугунной водопроводной трубы и сложив в мешки, намерены были этот чугун и молоток, коим разбивали трубы, похитить, но были тут же пойманы и доставлены в Первую часть, откуда, вместе с протоколом дознания, переданы к мировому судье».

К чему приговорили жуликов, история умалчивает. Вряд ли, однако же, они отделались легким испугом – покушение на новенький водопровод воспринималось горожанами почти как святотатство.

А спустя еще восемь лет был окончательно укомплектован штат водопроводной службы. Тамбовские СМИ сообщали: «Городская управа доложила городской думе, что избранная ею комиссия по устранению неисправностей по городскому водопроводу, между прочим, находит необходимым для разъездов техника по надзору за водопроводом, дать ему лошадь и человека… По этому вопросу дума разрешила городской управе израсходовать на покупку лошади до 150 рублей, нанять человека для ухода за лошадью, приняв содержание его и лошади на счет водопроводной сметы».

Шуховское же сооружение было скорее памятником инженерной мысли, а не простым утилитарным городским объектом.

К сожалению, бак не дожил до наших дней – новые технологии водоснабжения пришли на смену старой доброй водокачке, пусть даже и такой большой.

* * *

А еще в тамбовском Пригородном лесу жил господин Герасимов, владелец первого тамбовского автомобиля. В январе 1912 года он получил разрешение на пользование французским лимузином марки «Деллаге» с закрытым кузовом и на 7 мест. Мощность автомобиля составляла 10 «городских сил». Пионер тамбовского автолюбительства стеснялся называть те силы лошадиными.

Герасимов завел машину не для собственного удовольствия. Уладив административные вопросы, он незамедлительно дал объявление о том, что каждый, позвонив по телефону 417, может заказать сей лимузин. Час езды в дневное время стоил 5 рублей, в ночное – 7 рублей и 50 копеек. Это удовольствие было не из дешевых. Впрочем, и налог владелец первого тамбовского такси уплачивал нешуточный – 75 рублей в год.

* * *

А еще в Пригородном лесу жило немало дачников. Кто-то владел собственным дачным угодьем, кто-то снимал его на лето для семьи, а кто-то – вскладчину – сразу на несколько семейств. Огородничеством никто не занимался – дачи заводили не для грядок, а для отдыха. Правда, разбивали цветники и состязались, у кого шикарнее.

Мостами же тамбовский дачник, как правило, пренебрегал. Неудивительно, ведь мост – это обыденность и скука, что никак не сочетается с самой идеей дачного отдохновения. Предпочитали добираться до своих угодий по воде – на лодочках и даже катерах. Их в избытке предлагали местные предприниматели, однако, многие предпочитали держать собственный водяной транспорт.

Кстати, первый моторный катер под смешным названием «Братушка» появился здесь довольно рано, в 1876 году. Его владелец, некто Зандберг, был одновременно и держатель дачи, которую сдавал сразу на несколько компаний. Дача его была роскошной и престижной, однако чрезмерно дорогой. Но когда речь идет об отдыхе и развлечениях, истинный тамбовец за ценой не постоит. В том числе и за ценой на катер, а ведь проезд стоил целых 60 копеек.

И конечно же, особым ритуалом была покупка всяческой провизии. В основном ее везли из города, из магазинов Гимназической, Носовской и Базарной улиц. Но припасы, разумеется, быстро заканчивались: ведь, во-первых, на природе аппетит получше, чем в городской сутолоке, а во-вторых, никто из дачников не застрахован от внезапного прихода дорогих гостей. На этот случай в Пригородном лесу действовал магазинчик господина Фокина. Ассортимент его был самый, в общем-то, обычный: сыр, колбаса, сардинки, сладости, вино. Однако же каким вкусным это все казалось. Да и процесс самой покупки был весьма своеобразным и приятным. За прилавком фокинского магазинчика всегда стоял любимый всеми дачниками Ванечка, приказчик. Ванечка был молод и красив, всем улыбался, говорил приятные слова. А денег никогда не брал – записывал в особенную книжку кому именно, когда и что было отпущено. Расплачивались с Ванечкой лишь в сентябре, по окончании дачного сезона. Конечно, никому и в голову не приходило Ванечку надуть, съехать, не расплатившись. Во-первых, Тамбов – город небольшой и все друг друга знают. А во-вторых, как-то это не по-дачному.

* * *

А что же волк?

Да не было тут никаких волков.

То есть, конечно, были, но только самые обыкновенные, ничем особенным не примечательные. И выражение «тамбовский волк» имеет несколько различных версий происхождения. Все они, по большому счету, сводятся к тому, что фраза эта очень даже молодая. Самый «старинный» вариант выглядит так. Якобы на рубеже XIX—XX столетий зимой в Москву из окрестностей Тамбова приходило множество так называемых «сезонников» – крестьян, которым долгие зимние месяцы нечего было делать на своей земле. Деньги на прокорм семьи, однако, требовались. Социально активные тамбовцы постоянно перебивали у москвичей разный заработок. За что и получили прозвище – вот, дескать, понаехали волки тамбовские.

Но эта версия не слишком убедительна. Дело в том, что сотню лет назад сезонники шли и в Москву, и в прочие крупные города со всей России. Это не было явлением исключительно тамбовским.

И судить о том, кто именно проявлял большую активность, не было возможности – зависело, скорее, от характера отдельно взятого сезонника, а вовсе не от места его проживания.

Версия вторая связана с так называемым Антоновским восстанием – повстанческим движением, возникшим в Тамбовской губернии в 1918 году и продолжавшимся вплоть до 1921 года (об этом движении – несколько позже). Якобы озлобленные на весь мир повстанцы проявляли несоизмеримую жестокость, за что и были прозваны тамбовскими волками. Но и эта версия имеет свои недостатки. Главный состоит в том, что поднявшиеся на восстание тамбовцы, по сути говоря, ни на кого не нападали – они лишь пытались защитить себя и свои семьи от невиданного произвола новой власти. Прозвание «тамбовский волк» могло возникнуть лишь в официальной пропаганде. Но, как нам известно, не возникло. В народе же ничего такого в отношении антоновцев в принципе родиться не могло.

Есть и третья версия – международная. Давным-давно английские купцы случайно оказались в городе Тамбове. И, по случаю, приобрели там партию красивых волчих шкур. Эти шкуры увидела сама королева Британии. И пришла, как говорится, в щенячий восторг.

Королева издала распоряжение – использовать такие шкуры для оторочки офицерских мундиров. Купцы, ясное дело, снова были посланы в Россию. Но на сей раз ограничились Москвой. Они ходили по торговым меховым рядам и спрашивали: «Тамбовский волк? Тамбовский волк?» Это ужасно потешало москвичей. Фраза «тамбовский волк» вошла в фольклор.

Как в действительности обстояло дело – неизвестно.

Один лишь факт мы можем признать точно. Популярность прозвище «тамбовский волк» приобрело в 1956 году, после выхода в свет кинофильма под названием «Дело Румянцева». Там шофер (его сыграл, кстати, известный актер Алексей Баталов) обращается к работнику милиции: «Товарищ милиционер…» И получает в ответ резкое: «Тамбовский волк тебе товарищ».