© Алексей Макаров, 2022

ISBN 978-5-4490-8262-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

В третьей книге «Морских рассказов» автор коснулся необычной темы для читателя.

Эта тема для сухопутного человека немного чужда. Потому что не каждому человеку приходится проводить дни и месяцы, а иногда и годы в открытом море, подвергаясь воздействиям стихии, с которой человек еще не может справиться до сих пор. Ему только надо подстраиваться под неё.

Для большинства читателей море – это место отдыха и развлечений.

А для некоторой категории людей это суровый труд. От результатов этого труда многое зависит.

Для хозяина судна – целостность судна. Для фрахтователя – бесперебойная доставка грузов. А для самих моряков – возвращение домой после трудных рейсов.

Это общий труд моряков, который объединяет их всех. Но гарантию этого труда во многом обеспечивают судовые механики.

Их труд незаметен. Судно вовремя пришло в порт – заслуга механика. Его за это никто не похвалит и не ободрит. Это его обычная работа. Для этого и существует на судах должность судового механика, чтобы всё было безопасно и исправно.

Судно задержалось в рейсе или не дай бог потерпело аварию – виноват механик. И тогда его взгреют по полной программе. Но капитаны тут будут стоять в первой шеренге.

На море нет национальностей, которые порой разделяют многие государства. На море есть только одна национальность – это моряки. Они в любой ситуации протянут руку помощи друг другу и поделятся последней рубашкой.

В некоторых рассказах этой серии книг автор описывает события от первого лица.

Да, отчасти это так и было. Но многое из того, что описано в «Морских рассказах», – это обычная морская жизнь, эпизоды которой произошли не только с самим автором, а и многими его друзьями и знакомыми, хотя и переданы они от первого лица.

Автор очень рад, что вы прочли эти строки. Значит, вам не всё так безразлично в этом мире.

Все события в этих рассказах являются плодом авторского вымысла. Все совпадения имён, дат, названий и сюжета являются случайными. Местоимение «я» в данном тексте обозначает не автора, а вымышленного персонажа.

С уважением ко всем морякам и их семьям, Алексей Макаров

«Паулина».
Начало контракта
Жизнь судового механика

Глава первая

Самолёт пошёл на посадку в Сан-Паулу. Стюардессы бегали и наводили порядок в салонах, заставляли пристёгиваться, выравнивать кресла, убирать столики.

А у меня до сих пор стояло в глазах Инночкино лицо в аэропорту Владивостока. Даже через пепельные окна кафе я видел, как она машет мне рукой, а в телефоне звучал её голос:

– Счастливого пути, спокойного рейса. Я тебя люблю. Возвращайся быстрее.

Пересадка в Москве, пересадка во Франкфурте-на-Майне и десять часов перелёта до Бразилии, где так много диких обезьян. И вот сейчас самолёт сядет.

Он и сел. По многочисленным переходам я добираюсь до выдачи багажа и выхожу на имигрэйшн. Там по плакатикам в руках встречающих, нахожу своего встречающего.

Это женщина. Наверное, помесь местных индейцев с португальцами, а может, и ещё с кем. Но вид чисто южноамериканский. Она чем-то озабочена.

– Ты не один. Вас двое. Стой здесь, не уходи никуда. Твой друг где-то потерялся, – тараторит она по-английски с испанским акцентом.

Мне что. Курить я бросил. Значит, выходить на улицу не надо. Стою спокойно. Сказали ждать – значит, ждать. Глазею по сторонам.

Где это тут столько много диких обезьян? И вдруг появляется агентша с очень непростым импозантным человеком. Она ему тараторит:

– Я тебе сказал быть здесь, никуда не ходить. Почему ты ходить другая сторона?

А тот, еле выдавливая английские слова, представительным басом возражает, показывая вокруг руками:

– Я не могу уходить далеко. Я здесь всегда рядом. Я большой, и меня всегда видно.

Что он большой, это я сразу заметил. Роста намного больше ста восьмидесяти, в распахнутом кожаном плаще, с изящным кожаным чёрным портфелем в руке. Из-под плаща проглядывался хорошего качества пиджак, рубашка и изящно повязанный галстук. Он нисколько не был смущён, что его кто-то искал, кто-то ждал, кто-то о нём волновался. Тени смущения и неловкости на его лице у него не было. Напротив, он сам выказывал недовольство респектабельным басистым голосом.

– Я тут стоять. Пять метров другая сторона. Почему ты меня не видать? – на тарабарском английском высказывал он своё недовольство.

Агентша махнула рукой. Мол, слава богу, все собраны, все нашлись.

– Пошли другой терминал. Там я сделать вам билет в Порту-Алегри. Багаж сдавать надо на местный терминал. – И она повела нас на терминал местных авиалиний для оформления билетов и сдачи багажа.

У моего спутника вещей почему-то не было. В руках он нёс только портфель. Он шёл рядом со мной с независимым и гордым видом. Подстроившись к его широким шагам, я поинтересовался:

– Позвольте узнать, а куда Вы направляетесь? – И с интересом снизу-вверх посмотрел на него.

– На «Паулину», – с некоторой задержкой и гордостью многозначительно ответил он.

– И в какой же должности, позвольте поинтересоваться? – с не меньшим интересом я начал выспрашивать у столь импозантного мужчины.

– Моториста, – с такой же, как и прежде, значимостью ответил он.

– А что же Вы без багажа? – не отставал я от своего спутника.

– Во Франкфурте у нас была стоянка меньше часа, наверное, они не успели перегрузить багаж, – невозмутимо и с такой же долей значимости ответил он.

– Так откуда же Вы летели? – Мне захотелось как можно больше узнать об этом представительном мужчине.

– Из Мариуполя, – был не менее гордый ответ.

У меня создавалось впечатление, что сейчас мой собеседник взойдёт на трибуну партийного съезда. Откашляется, отопьёт глоток воды из стакана, заботливо предложенного секретарём, и начнёт очередной доклад. Он не спеша, без тени стеснения разложит перед собой листки с текстом, окинет зал тяжёлым взглядом, возложит на трибуну вытянутые руки, и его слова, содержащие только непререкаемую истину, сейчас польются на головы благодатных слушателей.

– Так пора бы и познакомиться, – предложил я дружелюбно.

– Серёга, – веско и смачно вылетело из его полураскрытого рта.

– Александр Владимирович. Ваш будущий стармех.

Он веско посмотрел на меня сверху вниз, и с такой же значимостью с его губ сорвалось:

– Надеюсь, что мы сработаемся.

От этих слов я чуть не поскользнулся на мраморном полу и не брякнулся всеми своими мягкими местами на отполированный и блестящий пол.

Агентша быстро организовала сдачу багажа и оформление билетов на местные авиалинии до Порту-Алегри.

Я обратил её внимание, что у Серёги нет багажа, и она обещала получить его завтра и доставить на судно, которое будет стоять в Рио-Гранде ещё несколько дней. Чувствовалось, что у неё ещё много дел и она не собирается больше водить нас за ручку, поэтому она только торопливо спросила:

– Вам ещё нужна моя помощь? Ведь до рейса ещё три часа? – на что я как можно вежливее заверил её, что мы ей премного благодарны и с дальнейшими трудностями постараемся справиться сами.

На что агентша, усмехнувшись, посоветовала:

– Смотри внимательно за свой друг. Пусть он больше не потерялся, – отчего я рассмеялся. Мы пожали друг другу руки, и она упорхнула.

– Что она там наговорила? – нехотя, цедя каждое слово, поинтересовался Серёга.

– Она пожелала нам счастливо добраться, а тебе самого наилучшего, – не моргнув глазом объяснил я ему перевод.

– А что она сказала про мой багаж? Когда же он, в конце концов, будет доставлен? – По суровому тону Серёги чувствовалось, что его недовольству не было предела.

– Сегодня прилетит твой багаж, – успокоил я «генерального секретаря».

Его поведение меня уже начало раздражать. Ну хоть бы спасибо сказал или что-нибудь в этом роде. Нет. Этому человеку, так мне показалось, все всегда что-нибудь будут должны.

Отойдя в сторону от билетных касс, мы нашли свободные кресла и устроились на них. Надо было ещё скоротать около двух часов. После такого продолжительного перелёта я чувствовал себя выбитым из колеи.

Договорились с Серёгой, что он сидит у наших портфелей и караулит кресла, а я пойду и осмотрюсь, поем и попью, а потом уже Серёга сделает такой же вояж. Тот благосклонно согласился с таким предложением.

Найдя обменный пункт, я поменял пятьдесят долларов на местные деньги.

По мне, они все были песо, но это были не песо. А как правильно выговорить их название? Я так и не запомнил. А так как по-английски никто здесь ничего не понимал, то мне достаточно было того, что я говорил всем продавцам белиберду смеси русского и английского языка, а в ответ мне предлагали калькулятор. Потом с продавцом мы очень старательно всё перемножали, торговались, приходили к общему знаменателю и, довольные, расходились.

Таким образом я купил сувенир. На мой взгляд, он был очень хорош. Ведь я первый раз в Бразилии, и у меня была традиция. В странах, в которых я бывал первый раз, я всегда покупал сувениры.

Рядом с сувенирными киосками находилось кафе. Там я заказал себе кое-что из местной кухни. Это были вкусные блинчики с копчёностями и овощами. Пиво было только в банках, и я взял две баночки местного пивка, но у меня всё равно ещё оставалось больше тридцати местных тугриков. После очень эмоционального общения с продавцом в кафе я усвоил, что эти тугрики имеют название. Это же знаменитые реалы!

Закончив ознакомительный тур по аэропорту, я вернулся к Серёге. Тот сидел на прежнем месте, но, несмотря на свой гордый и независимый вид, клевал носом.

– Не спать, а то замёрзнешь, – скомандовал я ему.

Тот мотнул головой, и взгляд его стал более осмысленным.

– Что, можно и мне размяться? – вопросительно посмотрел он на меня.

Что это с ним случилось? Но, помня наставления агентши, я указал Серёге на часы.

– На прогулку и пропитание тебе даётся не более получаса. В двенадцать начало посадки, и ждать нас там никто не будет, – предупредил я его. – А нам ещё надо дойти до посадочных ворот.

– Владимирыч, не беспокойся. Везде мы успеем, – с видом бывалого путешественника заверил меня Серёга и с достойным видом удалился.

Я с подозрением смотрел ему вслед, потому что меня терзали смутные сомнения. А прав ли я, что отпустил одного в незнакомом аэропорту представителя свободолюбивого украинского народа?

Оказалось, что не прав.

Было двенадцать двадцать, когда фигура нашего представителя одной из ведущих политических партий мира появилась на краю сцены.

– Твою маму дорогую и т. д. и т. п. Ты где, б…ь такая, шаталась?! Ты на часы глядел или они у тебя к ж…е примотаны? – Я бы орал, визжал и плевался от злости, если бы это был не аэропорт. Но вид моего оппонента был, как и прежде, невозмутим, и он был беспредельно спокоен.

– А что? Мы куда-то опаздываем? Ведь до взлёта ещё сорок минут. – Его тупизму не было предела. Его броня не пробивалась, и на меня был направлен только взгляд первозданной невинности.

Что оставалось делать? И я, взглянув в эти невозмутимые очи, махнул рукой и только уже на ходу бросил ему вслед:

– Бежим.

Я на самом деле бежал и не оборачивался на нашего «генерального секретаря». И тут, как назло, наши ворота оказались последними в длинном коридоре аэропорта.

Подбежав к ним, я сунул в руки проверяльщиков посадочный талон и под их испепеляющими взглядами промчался в салон самолёта, где нашёл своё кресло и плюхнулся в него. Через минуту и жопа «генсека» приземлилась рядом. У меня не было слов. Только маты. Они клокотали у меня в груди, но я как мог сдерживал себя, чтобы не разораться. В дополнение ко всем удовольствиям, что сегодня свалились на мою голову, меня убил последний Серёгин вопрос:

– А что это мы не взлетаем? Ведь мы уже на местах. Мы же успели. – Вид его был, как и прежде, неизменно спокоен, и голос сохранял всё те же нотки достоинства и превосходства.

Мама дорогая! Ну зачем ты меня родила в понедельник? Я думаю, чтобы испытать удовольствие при общении с такими Серёгами, надо было родиться в другой день недели.

А ему хоть бы хны! Он старательно пристегнулся и уже через несколько минут мирно похрапывал.

Самолёт взлетел. Я сидел у окна и смотрел на удивительную Бразилию, про которую столько много слышал и читал.

Под окном проплывали холмы, реки, поля, какие-то деревни, посёлки. Это в моём понимании. А может быть, по-бразильски они имели совсем другие названия. Я даже не заметил, как проглотил предложенный бутерброд. Так всё было интересно за бортом.

Много лет летаю. Но чтобы было так интересно, так это было в первый раз. Да, это было впервые, чтобы я так беспрестанно смотрел за борт. Обычно я, как и Серёга сейчас, всегда спал.

Опять загорелось табло о посадке. Самолёт приземлился, и наш Серёга проснулся.

– Мы что, уже в Бразилии? – важно изрёк он, ожидая моментального разъяснения.

Мне этого хватило.

– Да! Тут много диких обезьян, – съязвил я.

– Интересно. Да, и где же они тут? – его ответ был по-прежнему невозмутим.

Слава богу! Самолёт уже остановился на взлётной полосе, и надо было выходить, поэтому мне не пришлось отвечать на такой важный вопрос.

Добравшись до транспортёра, я нашёл свой чемодан. Он был в плачевном состоянии. Обе ручки оторваны. И как его тащить? Это уже была моя проблема. Хорошо ещё, что осталась выдвижная ручка и колёса. Да… Китайское качество и тут подвело. Не выдержал страдалец перелёта из Владивостока до Порту-Алегри.

На выходе я осмотрелся и увидел мужчину полуиндейской наружности с плакатиком в руках. Он ждал именно нас. Я подошёл к нему и, стараясь выговаривать английские слова правильно и медленно, попытался объяснить ему, что мы – это те, кого он ждёт, что мы уже здесь и хотели бы знать, а что же будет дальше.

Обычные стандартные фразы, которые я говорил Фариду в Дубае, когда он меня встречал, и многим другим агентам.

Но в ответ я получил фразу по-португальски. Из которой я ничего не понял. Тогда я, хулиганя, по-русски с матами сообщил ему, что мы здесь.

– О! Руссо, украине, добро пожаловать! – И яркий представитель местного населения, подхватив мой чемодан за оставшуюся ручку, быстро пошёл к выходу, где находилась его машина.

Его «Фольксваген» стоял метрах в двадцати от входа.

Каким-то образом мне удалось выяснить, что он наш агент и он отвезёт нас в Рио-Гранде, до которого триста километров, но для этого пришлось приложить массу артистизма, мимики и жестов.

На улице было тепло, ведь был ноябрь. В Москве у меня не было времени на переодевание, и я купил себе в duty free футболку за тридцать долларов. Дешевле там не было. Там же я и переоделся в неё и поэтому чувствовал себя в местном климате нормально. Это после Владивостока, где было минус десять. И после зимней Москвы, но там я был только в аэропорту, и с наружной температурой, слава богу, контакта удалось избежать. А здесь было не меньше чем плюс двадцать пять градусов. А Серёга был ещё в длиннополом кожаном пальто. Пот с него лился градом, но он не сдавался.

– Да сними ты свой плащ, – не выдержал я, видя его страдания.

Это я первый раз за всё время нашего общения сорвался в ответ на весь его тупизм.

На удивление, он без слов снял пальто и уложил его в багажник вместе с моим чемоданом.

В машине было жарко, и я попросил агента включить кондиционер. Тот меня почему-то сразу понял, и мы тронулись.

Городские развязки меня не очень удивили. Всё обычно, как в нормальном европейском городе. Но когда мы выехали за город, то я на самом деле был удивлён.

Я как будто попал в Ханкайскую долину. Такая же двух полосная дорога, такая же равнина. Деревья, по-моему, те же самые. Холмы – те же самые. Я смотрел и получал удовольствие, вспоминая, как в прошлом году я ехал точно так же, по такой же дороге. В машине были жена, внуки, и я наслаждался щебетанием их голосов.

Но в нашей машине этих голосов сейчас не было. Водитель был занят дорогой, а я смотрел по сторонам. Серёге было скучно сидеть на заднем сиденье, и он донимал меня вопросами. Но скорее это походило на допрос.

– Владимирыч, а сколько во Владике стоит рыба?

Какая рыба, что за рыба? Его, по-видимому, это не интересовало. Ему нужно было знать только цену. На мои подробные ответы о сорте рыбы, о её цене в рублях он только качал головой и значительно выдавал междометия. Потом доставал из глубин своих штанов калькулятор и начинал переводить всё в гривны, а потом в доллары. Совершив манипуляции с подсчётами, он многозначительно выдавал: