© А. Лукьянов, текст, 2023

© И. Христич, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство «Розовый жираф», электронное издание, 2025

* * *

Яне Костаревой.

Она знает, за что

Дамку забирают

В один собачий приют как-то утром пришёл мужчина и сказал, что хочет удочерить Дамку.

Дамкой звали красивую большую собаку. Она была очень грустной, всё время лежала в углу вольера и шумно вздыхала, глядя на людей, стоящих перед ней.

– А почему вы хотите взять именно Дамку? – спросила хозяйка приюта.

– Мне очень понравилась фотография в газете, – признался мужчина. – Давно мечтал о большой собаке.

– А почему не заводили? – насторожилась хозяйка.

– Квартира была маленькая, негде держать. А сейчас я в деревне живу, места много.

– Вы её на цепь посадить хотите?!

– Мне обидно, что вы так обо мне думаете. Нельзя собак на цепи держать. Мне нужна собака для прогулок по лесу.

– Вы охотник?

– Нет, просто люблю гулять на природе.

Хозяйка с подозрением разглядывала мужчину, а потом сказала:

– Хорошо, мы отдадим вам Дамочку. Но я буду следить, чтобы вы нашу собаку не обижали. Вы на машине?

– Нет, пешком.

– Как же вы её поведёте домой?

– А я всё с собой принёс, – и мужчина достал из карманов куртки не распакованные шлейку и поводок.

– Гляжу, вы подготовились, – всё ещё с сомнением сказала хозяйка.

– Да, – с достоинством ответил мужчина.

– Хорошо, давайте вашу сбрую.

Хозяйка вошла в вольер. Ласково воркуя: «Сейчас Дамочку заберут в новый дом, будут любить, часто выгуливать, вкусно кормить…» – она сноровисто надела на собаку шлейку и прицепила поводок. Дамка, впрочем, и не слушала. Она думала о кошке, которую почти догнала во сне. Хозяйка вывела Дамку и передала поводок усыновителю.

– Ну, идём, – сказал новый хозяин и бодро зашагал восвояси.

Дамка покорно пошла следом.

Дамке не разрешают

На улице пахло весной, машинами, другими собаками, но особенно вкусно пахло мусором. Дамка то и дело останавливалась, чтобы сожрать какой-нибудь полиэтиленовый кулёк, в котором раньше была колбаса, или булочки, или чипсы. Но мужчина резко дёргал за поводок и рявкал:

– Нельзя! Брось! Выплюнь эту дрянь!

Дамка терпела. Она знала, что у людей странные представления о вкусном. Даже когда у неё прямо из пасти вырвали восхитительного дохлого голубя, она не огрызнулась. Только подумала, с укоризной поглядев на человека: «Вот жмот. Сам не ам и другим не дам».

Шлейка, которую на неё напялили, неприятно пахла, поводок тоже не благоухал, а мужчина норовил почесать ей ухо, хотя чесалось между лопатками, как раз под шлейкой.

Дорога была длинная, и Дамка уже начала беспокоиться, что её сейчас заведут в лес, привяжут да там и оставят. Такое уже однажды было. Но волновалась она напрасно, потому что вскоре они пришли.

Котинька и Польша

Новый дом оказался действительно новым, не очень большим, но и не очень маленьким. Во дворе росли берёзы, сосны, ёлки, много травы и полевых цветов. «Неплохо, – подумала Дамка. – Интересно, как тут кормят?»

Они обошли дом и поднялись на крыльцо. Здесь мужчина сказал: «Стоять!» – и Дамка подумала, что это и так понятно: дверь-то закрыта. Тем временем мужчина крикнул:

– Котинька, дай, пожалуйста, тряпку, а то у нас лапы грязные.

«Та-ак, – сообразила Дамка, – у него, значит, здесь кошка хозяйничает… Ну ничего, сейчас она вынесет тряпку, и я ей покажу!..»

Дверь открылась, но кошки за ней не было. Была женщина с тряпкой в руке, одетая в странную розовую шкуру.

– О, наконец-то пришли, – сказала женщина. – Польша, собака пришла!

«Ни фига себе котинька, – разочарованно облизнулась Дамка. В доме явно жили сумасшедшие. – Может, это Польша – кошка?»

Но и Польша оказалась не кошкой. Так звали девочку в такой же странной шкуре, как у женщины, только голубой.

– Это Дамка? – спросила девочка у мужчины, пока он вытирал Дамке лапы.

– Да.

Дамка становится Касей

Когда лапы стали достаточно чистыми, Дамку впустили в дом. Первое, что она увидела, пройдя короткую прихожую, – лежанку из толстого поролона, укрытую голубым пледом.

– Это твоё место, – сказал мужчина.

Дамка нехотя взошла на «своё место» и прилегла. Не то чтобы очень мягко, но лучше, чем в приюте. Дамка положила голову на лапы и посмотрела на людей. Люди стояли рядом и смотрели на неё.

– Она устала? – спросила женщина.

– Наверное, есть хочет, – предположила девочка.

Дамка резко подняла голову, а потом вскочила на ноги. «Конечно хочу. Где?!»

Люди отчего-то рассмеялись. Девочка принесла большую миску с кашей. Каша пахла мясом.

– Ой, сколько слюней! – ужаснулась женщина, когда Дамка набросилась на еду.

Девочка присела рядом и погладила собаку по голове. И вдруг заявила:

– Она непохожа на Дамку.

Дамка оторвалась от миски и посмотрела на Польшу. «И на кого это я тебе похожа?»

– А на кого она похожа? – спросил мужчина.

– Видишь, у неё на морде пять пятнышек в виде буквы «эм»? Так созвездие Кассиопея выглядит. Назовём её Кася?

– Полина, Кася – это сокращение от польского имени Катаржина, то есть Екатерина. И совсем не от Кассиопеи, – начал нудно объяснять мужчина.

– Ну и что? Вы же меня Польшей зовёте?

Мужчина и женщина рассмеялись.

– Ладно, пусть будет Кася. Ты согласна, Кася?

Никакой добавки

Дамке было всё равно. Она громко чавкала кашей, возила миской по полу. Всё семейство выстроилось рядом и с умилением смотрело на Дам… теперь уже Касю. Впрочем, долго умиляться новым хозяевам не пришлось: Кася съела всё едва ли не в три глотка. Тщательно вылизав миску, она вопросительно посмотрела на новых хозяев.

– Кхм, – мужчина почесал затылок. – Это всё.

Кася сделала вид, что не поняла, хотя, конечно, поняла всё сразу. В приюте есть давали куда меньше, чем здесь, так что досыта она не ела уже давным-давно. И потому продолжала ждать рядом с миской: вдруг кто-нибудь дрогнет и даст добавки?

Но мужчина никому дрогнуть не дал.

– Хватит с тебя, иди на место.

Кася опустила голову и, громко цокая когтями, прошла к лежанке, где бухнулась на бок и сокрушённо вздохнула. Семейство на цыпочках разошлось по комнатам, а Кася от расстройства задремала.

Сон

Снилось Касе, что они с Гуляем гонят зайца. А заяц такой здоровенный, размером с лося! Пахомыч, на которого они выгнали зверя, стоит и цветочки нюхает и ничего вокруг не видит.

– Стреляй, Пахомыч, стреляй! – кричит Гуляй, а заяц оборачивается и лапой по губам: мол, тс-с, чего орёшь?! И Гуляй послушно замолкает. А Пахомыч и вовсе уже спит, и заяц мимо него на цыпочках, даже сапоги снял, и Гуляй тоже тихонько норовит, и Кася… но когда она через Пахомыча начала перешагивать, вдруг видит – ружьё!

Она это ружьё в лапы, прицелилась и – бдыщ! бдыщ! Дуплетом! А ружьё только тихонечко пу-у-ук, пу-у-ук… – будто тоже не хочет Пахомыча будить. И так обидно Касе сделалось, что она даже залаяла. Тут уже и Гуляй оглянулся и знаки делает: тихо, разбудишь! Но Кася продолжает лаять на убегающего зайца и будит Пахомыча.

– Кася, ты чего? – удивляется Пахомыч.

И Кася просыпается.

Кася случайно себя выдаёт

– Пахомыч? – удивилась Кася.

– Чего?! – вскрикнула Польша.

Оказывается, это была она, а не Пахомыч.

– Тихо! – шикнула Кася на девочку.

– Чего?! – хором воскликнули хозяин и хозяйка.

«Опять проболталась», – с грустью подумала Кася. А вслух сказала:

– Собака сутулая…

Кто такой Пахомыч

– А кто такой Пахомыч? – спросила Польша.

Кася лежала, отвернувшись ото всех, но было поздно. Все бегали вокруг и кричали: «Она говорящая!» – «Почему нас никто не предупредил?!» – «Может, это игрушка? Или робот?» – «Ага, и жрёт кашу?» – «Не жрёт, а кушает!» – «Поучи ещё отца, поучи!» – «Митенька, успокойся!» – «Я спокоен, Котинька, я совершенно спокоен…»

– Касенька, – Польша осторожно погладила её по спине. – Ну расскажи. Или это тайна?

– Это мой бывший, – буркнула Кася. – Выше почеши, пожалуйста.

Все замолкли. Ладонь Польши поднялась к самым лопаткам Каси и почесала там.

– Во-о-от! – блаженно выдохнула Кася.

– Ты говори, говори, не отвлекайся, – сказала Польша, ласково скобля Касину шкуру тонкими пальцами.

И Кася рассказала

– А чего рассказывать? Сергей Сергеевич Пахомов, его все Пахомычем звали. Мы у него с Гуляем жили, он нас на охоту водил. Потом он состарился и отдал нас с Гуляем Толяну. А Толян нас Димону, и Витюхе, и Рафику – и кому только не давал. Они нас в лес увезут на охоту, а сами начинают водку пить. Мы с Гуляем бегаем, следы распутываем, дичь загоняем, а они часик-два подождут – и уезжают без нас. А нам ни спасибо, ни до свидания. Ни еды, ни питья, в какую сторону домой – вообще неясно. Несколько дней добираешься назад, а тебе дома: «Где шлялись?» Обидно! Когда мы в последний раз потерялись, Гуляй с голодухи крысу дохлую съел, а она отравленная была. И помер, собака сутулая. А я одна осталась. И решила к Толяну не возвращаться.

Пора гулять

В это время хозяин, которого, если верить Котиньке, звали Митенька, посмотрел на часы.

– Между прочим, – сказал он, – пора гулять.

– Я с вами! – вскочила Польша.

– А уроки ты сделала? – спросил Митенька.

– Ну па-ап…

– Никаких «нупап», живо делать уроки. Кася, вставай, гулять идём.

Кася с готовностью вскочила и подбежала к двери.

– Куда? А шлейка? А поводок?

– Что я – маленькая?

– Маленькая не маленькая, а порядок быть должон!

– Ну Митенька… – заныла Кася.

Котинька и Польша засмеялись, а Митенька рассердился.

– Не Митенька, а Дмитрий Олегович, – строго сказал он. – Я обещал, что не буду тебя отпускать на самовыгул, так что будь добра соблюдать правила!

Кася закатила глаза и покачала головой, но позволила застегнуть на себе шлейку и поводок, бормоча под нос: «Собака сутулая».

– И без фокусов, – предупредил Дмитрий Олегович.

Они вышли на крыльцо. В воздухе струился едва заметный сизый дымок: кто-то топил баню и жёг прошлогоднюю траву.

– Куда пойдём? – Дмитрий Олегович посмотрел на Касю.

– В лес! – сказала она.

И они пошли.

И они идут

Некоторое время они шли по грунтовой дороге, по обе стороны которой стояли дома – деревянные и кирпичные, за высокими заборами и за низкими. Из-за всех заборов яростно лаяли собаки.

Кася шла, деловито обнюхивая эти заборы, а кое-где и присаживаясь. Дмитрий Олегович в этот момент тактично смотрел в сторону.

Дорога вильнула влево, потом вправо и выпрыгнула прямо на оживлённую трассу, по которой туда-сюда сновали машины. Кася вышла на проезжую часть.

– Стоять! – прикрикнул Дмитрий Олегович, дёргая за поводок.

– Стою, стою…