Оставшийся в живых боевик стал приходить в себя, открыл глаза и шарахнулся в сторону, увидев Ваньку. Очень быстро, скороговоркой, залепетал что-то на непонятном языке. Гвоздь выругался.

– Малой, ты не мог, что ли кого другого оставить? Этот же лопочет на арабском.

– Ну извини, не спросил на каком он лопочет. Он говорит про какого-то русского демона, говорит, что в пещере остальные, человек шесть. Там пленный, может еще живой, еще двоих в ущелье сбросили, но это не он их убивал, оружие уже вывезли.

Соловьев даже прищурил глаз от удивления.

– Ты чего, на арабском говоришь?

– Дед сказал, родовая память даст понимание всех языков. Я говорю только на русском, по английскому трояк был, так получилось, учить языки надо.

– «Демон говоришь, чем ты их так напугал? Это ведь он тебя так называет. Видел, как он шарахнулся, когда увидел?» – командир улыбался.

– А чего сразу меня то? Может это он на Митяя так отреагировал. Он в «комке» и раскрашенный кого хочешь напугает.

– Ну и что теперь с ним делать? Разведчикам бы его, только возиться неохота.

– Я могу его отключить, часа четыре будет без сознания, потом ничего не вспомнит, даже как зовут. Правда, воевать сможет, рефлексы и характер останутся.

– Давай. Пока так сойдет, потом решать будем.

Ванька потянулся к боевику, но ничего не успел сделать. Араб вдруг соскочил, толкнул его и рванул в сторону пещеры, нож Митяя вошел ему между лопаток быстрее, чем он сделал пару шагов. Ванька пожал плечами и убрал свой нож, которым не успел воспользоваться. Командир махнул рукой в сторону пещеры.

– Ну, так тоже устраивает. Входим.

Остановившись возле развилки, решили разделиться.

– Седой и Ванька в левый проход, он поуже, Митяй, Гоша за мной.

Где-то в пещере стоял генератор, освещение было тусклым. Григорий Иванович с Иваном стояли в проходе прижавшись к стене перед большим, слабоосвещенным залом. Впереди были видны люди. Четыре вооруженных человека о чем-то спорили, размахивая руками. Еще двое сидели за столом возле ящиков откинувшись и прижавшись спинами к стене, почти дремали. Подойти ближе незаметно было нельзя. Убрать всех сразу может не получиться, потом выковыривать придется, еще не известно сколько их всего на самом деле.

– Григорий Иванович, когда буду в середине комнаты сними тех, которые за столом. Сразу они стрелять не начнут, пока очухаются, пока чего, потом побоятся по своим попасть, а мне мешать будут, отвлекаться на них придется, вдруг им на своих пофиг…

– Сразу они стрелять не начнут, потому что тебя раньше положат. Тут же прямая видимость, никто тебе не даст дойти до середины комнаты.

Ванька улыбнулся и исчез. Его размытый силуэт промелькнул по центру прохода в направлении противника. Двое упали сразу, одного откинуло к стене. Ванька проявился за спиной последнего, тот оседал с переломанной шеей. Одновременно с этим прозвучало два приглушенных хлопка, и боевики за столом завалились, даже не успев ничего понять. Седой бежал к Ваньке и показывал кулак, за ним следовали командир со своей частью группы, видимо ничего они в своём проходе не обнаружили. Быстро вернулись.

– Бесфамильный, ты, когда прекратишь свои фокусы. Я должен знать, что от тебя ожидать.

– Извините товарищ полковник, я сам не всегда знаю, на что способен. А про ускорение не подумал рассказать.

– Что за ускорение, черт тебя побери?

– В организме подстегиваются все химические процессы, для меня все как в замедленном кино, при необходимости могу почти остановить, но двигаться тяжело. Ненавижу это состояние, вываливаешься из него голодный как тот самый черт, который меня «побери». Вы уже видели в зале, когда я из центра уходил.

Тайком от командира Митяй сунул Ваньке какие-то сухофрукты и похлопал по плечу.

– Придем в берлогу, я тебе такое «не подумал рассказать» устрою, чтоб неповадно было меня до седых волос доводить. Боец пропадает прям на глазах, я же тебя уже на полу высматривал с пулей в башке. Три наряда вне очереди.

Ванька, как ни в чем небывало подошел к столу заинтересовавшись каким-то предметом, взял со стола нож и стал внимательно его рассматривать совсем не обращая внимание на беснующегося командира.

– Есть три наряда.

Гоша прыснул, и чтобы ему заодно не досталось, сделал вид, что расслабилась шнуровка на берцах, наклонился подправить.

Осмотреться, как следует, они не успели. Слева в темном углу скрипнула дверь. Обернувшись, все увидели в проеме человека с поднятым пистолетом. Дуболом рванулся и успел закрыть командира своей грудью, прозвучали выстрелы. Один из пистолета боевика, громким эхом раскатившийся по пещере, и хлопок из пистолета с глушителем. Гвоздь не промазал, но его пуля попала в уже мертвое тело. Митяй стоял и ощупывал бронник, ища, куда попала пуля. Подошедший Григорий Иванович хлопнул его по спине и показал в проем.

– Он в стену возле себя попал, скажи спасибо Малому, его работа.

Руку с пистолетом пригвоздил к косяку брошенный нож Ивана, второй клинок, только что подобранный им со стола, попал точно в сердце, пробив толстую куртку с лежавшим в кармане блокнотом. Удар бы настолько силен, что если бы не первый нож, то его бы полностью занесло обратно в комнату, даже дверь не выдержала и слетела с петель, про руку говорить не стоило, ее разворотило рывком.

Митяй неожиданно схватил Ваньку и прижал к себе.

– Отпусти, кости трещат, сломаешь же.

– У меня же жизнь перед глазами проскочила, думал хана мне, а вино, а шашлыки? Гвоздь двойную порцию обещал.

Гоша ухмылялся. Ванька потирал плечо и сердито смотрел на Митяя.

– Дуболом, блин.

– Так, ладно, пошли посмотрим что там за комната такая.

Это была не просто комната, из нее сделали пыточную. На столе был разложен целый набор на который невозможно смотреть без содрогания. Гвоздь пинком опрокинул стол выругавшись на грузинском.

В дальнем углу стояла железная клетка, размером с собачью конуру, в ней лежал окровавленный человек. Висячий замок был до неприличия огромен. Митяй взялся за него обеими руками и выломал вместе с накладными петлями, Григорий Иванович бросил, только-что найденную у одного из боевиков, уже ненужную связку ключей. Митяй вынес почти невесомое тело на свет и положил на брезент найденный недалеко, пульса почти не было.

– Я, кажется, его знаю. Крылов Иван Федорович, майор. Мы встретились на сборном пункте. Только сейчас я его опознал по ножу, который подобрал на столе. Это мой нож, я отдал его, когда мне сказали, что взять с собой не получится.

– Товарищ полковник, разрешите я его попробую хоть немного восстановить? Обещаю хоть сколько нарядов отработать.

Командир пока не понял на что дать разрешение, но головой кивнул. Мало-ли какую технику восстановления знал Малой. Может что и поможет донести майора. Правда шансов было совсем крохи, хорошо над ним поиздевались, как еще жив остался. Еще с мозгами не понятно что, в здравом рассудке после такого редко остаются.

Ванька очень быстро перебирал руками по телу Крылова, надавливал пальцами на активные точки, проверял пульс и двигался дальше. Порезы и глубокие раны продавливал пальцами и зажимал на мгновение, появляющиеся рубцы закрывали рану. Нащупал сломанную кость в руке и вправил ее, кивнул Гоше, чтобы сделал шины. Над пулевым отверстием он задержался дольше всего, накрыл его ладонью и замер, всем показалось что его пальцы стали светиться, хотя, скорее всего, это были фокусы освещения. Через пару минут он откинул пулю, и все увидели, что рана не кровоточит, воспаление спало, и она начала затягиваться, майор стал чаще дышать и, наконец, застонал. Ванька не прекращая осматривать резко ударил его пальцами в район шеи, и он затих, ровное дыхание говорило что он спит. Еще немного поколдовав над телом Крылова Ванька откинулся весь в поту.

– Внутренние кровотечения я остановил, немного подстегнул сердце, все кости на месте, обезболил сколько смог, он крови много потерял. Большие порезы подлатал, жить будет, но очнется дня через два. Воспаления убрал, заражения не должно быть, почистил, большего мне тут не сделать, теперь он сам. Нужно тащить его врачам, если задерживаемся, то боюсь умрет от истощения и потери крови, очень слабый. Никаких смертельных ран не было, но общее состояние такое, что долго не прожил бы.

Все смотрели на него молча, Гоша ставил шину и косо поглядывал, то на командира, то на Ивана, Митяй повернулся к командиру и тихо, чтобы слышал только он, сказал: – «ты же понимаешь, что теперь без Ваньки я тебя никуда не отпущу?»

– Ты еще не заметил? Он один почти всю банду положил, я ему не нужен, ему вообще никто не нужен, чтобы под ногами не мешались. Побольше бы нам таких Ванек.

– Обо всем, что мы тут видели, никто знать не должен. Все слышали? Вань, не рассказывай больше никому о своих умениях, об этом никто знать не должен, так будет правильно, забудь про три наряда. Тебя секретим по полной.

Ванька обессилено кивнул головой и засунул в рот пригоршню сухофруктов.

– Пошли отсюда, нам пока нет смысла задерживаться, нужно спасать майора. Седой и Митяй несете первыми, я, Гоша и Малой прикрываем, через полчаса сменимся. Вань, идти сможешь?

– А какие у меня варианты?

– Гоша, присмотри за ним.

Через час их подобрал вертолет уже наплевав на маскировку и секретность выхода, Крылов не просыпался, но был стабилен. Стабильно тяжелый, но СТАБИЛЬНО, это главное слово в таком случае.