Школа Богатырей здесь – https://vk.com/kudesin_club

Арка 0 – Нападение из темноты

– Все-таки славная вещь – палаты ума!

Харитон, глава тайной службы князя московского, он же – первый библиотекарь Москвы, откинулся в кресле и перекинул ногу через мягкий подлокотник. Длинная чёрная борода достигала пола.

– Можно не тянуть осанку, не прятать эмоции, не держать суровый вид перед подчинёнными… Можно оставаться самим собой, и никто этого не увидит и не осудит.

С блаженной улыбкой поправил закопчённые круглые стекляшки, которые скрывали глаза. Нет, не так. Которые берегли мир от его глаз.

Он запустил руку в свежие, румяные пирожки, горкой лежавшие на большом блюде. Пальцы тут же заблестели от жира. Запах – одуряюще вкусный, рот мгновенно наполнился слюной.

Можно жрать в три пуза и не толстеть, причём пироги самые отборные, всегда свежие, с хрустящим краешком – именно такие готовила в детстве мама. Во внешнем мире просто невозможно добиться такого соответствия внутренним ожиданиям.

Откусил огромный кусок, мясная начинка брызнула на язык соком. Харитон едва не застонал от наслаждения.

– Хороши палаты ума!

Что это за палаты такие, спросите вы? О, это тайное место, о котором мало кто ведает, а кто ведает, тот молчит. Обычно, когда Харитона спрашивают, где расположены его ума палаты, он безмолвно постукивает себя длинным тонким пальцем по выпуклому лбу. Даже князь московский Александр не добился от него большего.

Но где бы они ни находились, ощущения здесь вполне реальные, а возможности гораздо более обширны, нежели в обычном мире.

Палаты ума Харитона очень похожи на светлую, чистую горницу без окон и дверей. Посерёдке стоит просторное кресло, обтянутое новенькой скрипучей кожей. В воздухе висит с десяток блюдечек. На каждом безо всяких сказочных яблок меняются картинки.

Сам же первый библиотекарь с удобством развалился в кресле. Руки для управления вещами здесь вовсе не нужны – достаточно повести бровью, и пирожки сами запрыгнут в рот, а блюдца подлетят и покажут то, что зрят в это самое время его писари, рассредоточенные по двору школы богатырей.

– Я на месте. Все идёт, как задумано, – раздался приглушенный голос первого писаря Листка. Харитон видел на ближайшем блюдце множество людей, ступени богатырского терема и ворота.

– Добро! Продолжай наблюдать! – произнёс в пространство, сверяя по изображениям на других блюдечках положение Листка.

Конечно, это немного старомодно и даже где-то по-детски – рассматривать картинки на блюдечках. Тем более что Харитон способен воспринимать мысли всех подчинённых одновременно безо всяких кресел и блюдечек. Владельцу Зелёного Сглаза доступны и не такие вещи, но библиотекарь привык все делать удобно. Кому нужно это месиво чужих мыслей и образов, когда можно расположиться в кресле, закинуть руки за голову и не спеша, со вкусом наблюдать…

В углу палат раздался шорох. Библиотекарь резко выпрямился и огляделся.

Нет. Горница пуста, как ей и положено. Не может быть, чтобы сюда кто-то пробрался без его ведома. На такое способен разве что одержимник Вий, но он разбит и позорно бежал в Запредельные леса.

Опустился в кресло и повёл бровью. Блюдечки засуетились, как стайка мелких птичек, и выстроились в новом порядке. Церемония открытия пятьдесят седьмых тягательских испытаний развернулась перед ним во всей красе.

Не глядя, загрёб сразу несколько пирожков и закинул в пасть. М-м-м! Вкуснотища. Это ничего, что в реальном мире его длинное нескладное тело неподвижно застыло между книжными полками, а глаза таращатся в темноту. Главное, что он заставил проглотить себя вчерашнюю кашу, и теперь соки, которые выделяются от воображаемых вредных пирогов, поедаемых здесь, пойдут на переваривание полезной каши там. Это ли ни счастье для пожилого человека?

Приблизил одно из блюдечек. На нем золотоволосый растрёпанный паренёк с вечно восторженным лицом. Глядя на него, мало кто поверит, что ему обязан своим провалом Вий – один из опаснейших одержимников этого мира. Если честно, Харитон тогда посчитал, что отрок не выживет в той заварухе, и даже приготовил нового носителя для темной волны перводемона, которая хранилась в Любиме. Но отрок удивил. Доказал всем, что он не пешка, которую можно разменять ради будущей выгоды.

– Этот паренёк доказал, что он серьёзная фигура в нашей партии…

Любим тогда не просто выжил вопреки обстоятельствам, он умудрился завладеть Глазом Ворона – мощным артефактом на земной тяге богатырей. Теперь он самый уникальный человек во всех шести княжествах. Шутка ли, в одном человеке объединились две несовместимые силы: тёмная волна перводемона Мрака и земная тяга Святогора…

Харитон тряхнул головой. Блюдца разлетелись. Тарелка с пирогами рухнула на пол и откатилась в угол. Сапожище библиотекаря с чавканьем растоптало горку пирогов.

– Где ты?! – вскричал он, выставляя вперёд чёрную бороду. – Выходи!

Бабах! Ума палаты едва заметно дрогнули. Со стропил повалилась труха.

– Не может быть, – проговорил Харитон. Он глянул на блюдца – во дворе школы богатырей тишь да гладь.

Хрясь! Бах! Граум!

Толстенные бревна с хрустом переламывались. Крыша начала рушиться внутрь. Первый библиотекарь едва успел произнести формулу выхода.

Пуф! Возвращение в реальный мир в первое мгновение всегда дезориентирует. Оно и понятно – в палатах ума время идёт по-другому, разуму и телу необходимо время, чтобы соединиться вновь.

З-зих-зих-зих – звук из темноты библиотеки, словно крылья огромной стрекозы рассекают воздух. Харитон выхватил два кинжала в виде писарских перьев. Дзинь! Дзинь! Они отбросили что-то стремительное и звонкое. Зих-зих-зих. Звук отдалился.

Библиотекарь моргнул и окончательно пришёл в себя.

– Кто посмел напасть на хозяина в его доме? – рокочущий голос заполнил библиотеку, сотрясая пространство невидимой дрожью. Эта дрожь проникала в самые дальние уголки, отражалась от стен и предметов и возвращалась к хозяину. В голове Харитона нарисовался единый образ хаотичных библиотечных закоулков, больше похожих на нору безумного зверя. И среди этих закоулков перемещался чужак.

– Я знал, что тебя так просто не взять, – раздался тонкий голос из темноты.

Зих-зих-зих. Невидимая «стрекоза» приблизилась. Харитон отпрянул, отводя удар кинжалом, вторая рука легла на переплетение многочисленных веревок, которыми были опутаны внутренности библиотеки.

– Ты зря сюда явился, – сказал он. Чуткие длинные пальцы принялись быстро менять жесты. По верёвкам пошли волны, казалось, все здание отозвалось на эти сигналы.

В разных концах библиотеки вспыхнули тусклые огоньки. Стало видно тёмное нутро терема. Здесь почти нет перегородок и поверхов. Библиотека – одна большая причудливо изогнутая полость-лабиринт. Стены уставлены полками с книгами, поверх идут бесконечные верёвочные лестницы, канаты, большие и маленькие верёвочки и тесёмки. Выглядит так, словно здесь обустроил логово гигантский паук.

Светильники вырвали из темноты небольшую фигуру. Зелёный кафтанчик, сандалии на босу ногу и бритая голова с крохотной чёлкой. Словно гигантское насекомое, незваный гость стремительно взмахивал над собой чем-то блестящим и звонким, и перемещался по воздуху подобно…

– …стрекозе, – воскликнул Харитон. – Шустр, это ты?

– Аха-ха-ха! – расхохотался тонкий голос. – Я рад, что ты меня помнишь.

– Зачем явился? Решил поступить на службу к московскому князю?

– Харитон, ты меня знаешь – я всегда служу самому сильному хозяину. С тех пор, как сгинул князь Владимир, мне нечего делать в шести княжествах.

Библиотекарь продолжал трогать верёвку, стараясь, чтобы уходящие по ней вибрации не были заметны.

– Кто твой хозяин? – спросил он, все скорее перебирая пальцами. – Неужели Вий?

Позади замершего, как муха, Шустра зашевелились и поползли в его сторону верёвки.

Зих! Зих! Зих! Стрекозиные крылышки ожили, одна из верёвок распалась на части, Шустр перепорхнул к другой стене.

– Вий? Этот жалкий предатель? Нет! – выкрикнул парень.

Верёвки извивались, пытаясь опутать пришельца, тот крутился, как волчок, перелетая от стены к стене. Бешено вращающиеся мечи рубили пеньку и воздух.

– Тебе не уйти, – проговорил библиотекарь, поблёскивая стекляшками.

– Уйду в любой момент – ухмыльнулся маленький человечек. – Тем более я уже сделал, что хотел. Отвлёк тебя от наблюдения за церемонией. Ха-ха-ха!

И столько восторга было в его голосе, столько дикого счастья, что Харитон поверил.

Он замер, уходя в себя. Обстановка библиотеки поблекла, сквозь неё проступили стены палат ума и прозрачные блюдца. С облегчением увидел, что в школе богатырей все спокойно. Тут же пронзила мысль: «Обман! Меня провели, как ребёнка!»

– Аха-ха-ха! Купился!

– Только на миг, – пророкотал Харитон, возвращаясь. – Ты ничего не успеешь сделать…

– Уже успел.

Шустр бешено закружился и ринулся прямо в книжные полки.

Зих-зих-зих! З-з-з-з-з! С визжащим звуком вращающиеся мечи врезались в полки. Брызнула щепа и клочки бумаги.

– Нет! – закричал первый библиотекарь. – Мои книги!

Харитон ощутил почти физическую боль, глядя на обрывки страниц. Позабыв о сигнальном шнуре, бросился к прорехе, но было уже поздно.

– Зря ты не уничтожил Книгу Полуночи, как требовал князь, – донёсся насмешливый удаляющийся голос.

Из дыры падал круг солнечного света.

Харитон застыл, потом метнулся в дальний угол библиотеки: пол разворочен, на дне тайника разломанный сундучок, прикованный цепями к каменному полу.

Пусто.

– Ты решил бросить мне вызов, Шустр? – прорычал Харитон. – Добро. Поиграем.

Библиотекарь окаменел, только ветер из круглого отверстия шевелил длинную бороду. Если внешне ничего не менялось, то внутренне он стремительно погружался в тёмное шевелящееся ничто. Это походило на спуск в глубокий омут. Очень глубокий бездонный омут.

Появились палаты ума. Помещение из брёвен без окон и дверей, удобное кресло и десяток блюдец. Нет. Сейчас нужно не это. Харитон стремительно погружался дальше. Глубже, глубже, ещё глубже. Туда, где пропадает зрение, слух, осязание. Там совсем нет чувств. Есть один чистый разум.

Только самые подготовленные способны спуститься на нижний уровень палат и остаться собой. Слабый ум растворится во мраке, как сахар в горячей воде. Он не сможет удержать себя в чётких рамках, ибо там нет рамок. Там нет тела, там нет внешнего и внутреннего, нет тебя и нет вне тебя. Есть лишь тёмное ничто и искорка трепещущего разума. Если не сумеешь удержать его в точке – ты пропал.

До сих пор Харитон был единственным человеком, кому это удавалось. Он знал ещё трёх, кто пытался и не смог. Но после того как Вий заключил его дочь в оковы ума, она сумела вырваться, опустившись сюда, на второй уровень.

– Теперь ты не такой уникальный… – шепнул голос из тьмы.

– Отстань.

Голоса. Да. Это то, что всегда здесь было и всегда будет. То ли демоны, то ли просто шёпот с той стороны сознания.

Дальше. Ещё глубже. Туда, где мерцает свет. Нет, это не свет в обычном его понимании. Его невозможно увидеть. Его нельзя ощутить. Этот свет можно лишь осознать. Ибо это то, что является стержнем в этом иллюзорном мире. То, что не даёт разуму развеяться в пустоте.

Это Головоломка.

Перед ним висело огромное сооружение из большого числа частей, каждая причудливой формы и окраски. Они взаимодействовали друг с другом, сцеплялись сотнями и тысячами связей. И все эти связи казались либо правильными, либо фальшивыми. Харитон чувствовал это нутром. Когда он спускался сюда, пытался уравновесить эти связи, переставляя элементы головоломки, выстраивая их вновь и вновь.

Ничего не получалось. Головоломка явно была не полна. И вот теперь у него новый элемент.

– Шустр. Див с манией сильного хозяина.

Это не были слова. Это были воспоминания слов, которые тут же превратились в элемент. Он висел перед Харитоном, как ощетинившийся ёж.

Связи. Тысячи связей. Если бы он делал это в обычном мире, не увидел бы и сотой их доли. Только самые грубые умозаключения доступны в реальном мире. В палатах ума первого уровня можно замедлить время и перебрать гораздо больше вариантов, повертеть проблему и так и этак.

Здесь же человеку дано разом постичь истину, отбрасывая ненужные костыли логики. Если собрать головоломку на втором уровне разума, во внешнем мире тебя озарит идея. Нужная мысль придёт сразу и точно в цель. Это похоже на чудо, но это не чудо. Это использование своего мозга на пределе.

Харитон осторожно приблизил новый фрагмент к головоломке, связи зашевелились и потянулись к местам, которые наметились вроде бы сами собой. На самом деле это самые логичные и рациональные связи. Но не всегда правильные.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Это звук в обычном его понимании, но Харитон нуждался в этой визуализации, как слабый человек. Эти щелчки означают разные варианты расположения элементов. Они ускоряются, сливаются в гул.

В груди, которой здесь не было, ширился восторг. С новым элементом головоломка, нет, не решалась. Но множество доселе зависших в пустоте связей нашли свои места.

Щёлк-щёлк-щёлк.

Мельтешение цвета и формы прекратилось. Харитон почувствовал удовлетворение. А потом он двинулся наверх. Не быстро. Осторожно. Не спеша.