© Алексей Олегович Карпов, 2021

ISBN 978-5-0053-2519-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Трактир «Акулий череп»

В этот прохладный июньский вечер трактир «Акулий череп» был полон посетителей. Однако, Аника пришла сюда до того, как в заведение повалили рыбаки и докеры, и заняла столик, украшенный декоративной резьбой на красном сандаловом дереве, и отгороженный от остальных шторкой из вьющегося хмеля. В последнее время, из-за участившихся нападений глубоководных монстров на судна, работы у всех жителей Грингарда, заметно поубавилось, и люди всё чаще проводили свободные вечера за кружкой горячительного и на лавочках набережной.

Трактир был полон звоном посуды, гулом голосов и запахами жаренной рисовой лапши и морепродуктами, отчего в зале царил какой-то вязкий, почти ощутимый сумрак. Девушка, подперев руки ладонями, с тоской смотрела в круглое окно с дымчатым стеклом, рассматривала цветущие лианы, расползшиеся по потолку и стенам, черепа мутировавших в радиоактивных зонах океана рыб и картины, с изображение парусных кораблей.

За соседним столиком отчаянно спорили два парня, и она стала невольной слушательницей их разговора. Один – слегка полноватый, его звали Дориан, с загоревшим лицом и облезшей кожей на ушах, одетый в белые штаны и белую рубаху навыпуск, подпоясанную ремнём, походил на крестьянина, но не из тех, что работают в поле, а которые постоянно изобретают новые технологии и схемы, как повысить урожайность в следующем году.

Из их разговора Аника поняла, что Дориан работает в Морском саду «Frutti di maro», что в переводе с древнего, уже давно как мёртвого языка, значит «Дары моря», где выращивались устрицы, морские гребешки, лангусты, омары и съедобные водоросли. Биоинженер обгладывал рёбрышки морского зайца и небрежно бросал их на стол, а второй заказал на закуску маринованные яйца. Парня в джинсовой жилетке и чёрной рубахе, сплошь покрытого татуировками он называл Арни. На краю стола лежала его помятая, испачканная чем-то чёрным, похожим на сажу, кроличья шляпа, с высокой округлой тульёй, вогнутой сверху и с широкими подогнутыми вверх по бокам большими полями.

Слушая их разговор, Аника хлебала посеребренной ложкой остатки остывшего бульона, сваренного из нескольких видов морской рыбы, таких как морской скорпион, солнечник, морской петух и приправленного помидорами, луком, фенхелем, шафраном и апельсиновой цедрой, во всяком случае, так было заявлено в меню. На деле же это блюдо больше смахивало на обычную уху. Может, фенхель закончился на кухне или шафран или повар просто забыл их добавить.

Арни не скрывал своего негодования по поводу обстановки, сложившейся в порту, а его друг больше молчал, слушал и переспрашивал из вежливости, чтобы поддержать диалог. Однако, руки у него при этом слегка дрожали, и выглядел он каким-то напряжённым, овсё оглядывался подозрительно по сторонам. Ещё Аника заказала кофе, сваренное в камине на горячем песке. В отличии от ухи, кофе оказался вполне приличным.

Из глубины зала доносились глухие удары дротиков. Большая шумная компания подростков взялась играть в дартс. К ним присоединились ещё две девушки, которые звонко смеялись над язвительными шуточками новых знакомых. Неожиданно за живой изгородью раздался глухой удар деревянной кружки о столешницу. Часть пены выплеснулась через край, забрызгав кроличью шляпу Арни.

– Земля обливается кровью! Кровью искупления, – прорычал он, – ничего изменить уже нельзя! Кровь будет идти до тех пор, пока тело не иссохнет вовсе, пока не станет бесчувственной машиной, готовой убивать, убивать, но не тело, а дух в нас, дух противостояния!

– Ну, это ты преувеличиваешь, – скептически отмахнувшись рукой, ответил Дориан, – ведь мы всё ещё живы, мы победили их уже дважды….

– Ты знаешь, что такое – машина? Машина – это предел человеческих качеств, предел воли, предел терпимости, пределы разума. Ты думаешь, что мы победили в этой войне? Нет! Война никогда не прекращалась. Нам не победить в ней. Машины не знают усталость, сомнений, их ничто не остановит. Они лишь выжидают, собирают данные, ждут удобного момента, а наш король слеп или не хочет ничего замечать.

– Ну, может ты и прав, – протянул Дориан, – только вот – где доказательства? Предоставь улики, проведи своё расследование, донеси до людей.

– Думаешь, я не пытался? У нашего отдела – уйма доказательств, но никто не хочет нас слушать. Да и все данные засекречены. Я просто не имею права. Ты видел портрет той девочки в ночной рубашке, у входа на доске объявлений?

– Конечно, его невозможно не заметить. Все итак прекрасно знают, что люди пропадают и знают почему.

– Так вот, эта черноглазая девочка уже давным-давно умерла. Я навёл справки, порылся в архивах, опросил её дальних родственников. Она умерла больше ста лет назад.

– Я не понимаю. Кто же тогда развешивает эти объявление и зачем?

– Они сами и развешивают. А знаешь зачем? Это – всего лишь наживка. Они только внешне похожи на обычных людей. У них очень бледная кожа, и говорят они совсем не детскими голосами.

– Что значит не детскими?

– Достаточно уверенно, холодно, монотонно…. Представь, что ты встретишь эту девочку где-нибудь в тёмной подворотне. Что ты будешь делать?

– Ну, наверное, пойду за ней и попытаюсь помочь….

– Вот именно. А дальше тебя ждёт незавидная участь. Ты станешь таким же, как и она. Машины будут проводить над тобой эксперименты.

– Ну, это – всё твои фантазии. Где доказательства? Ещё не нашли ни одно без вести пропавшего ребёнка.

– Нет. Я видел эту Люси пару дней назад из окна своего дома. Я услышал стук в окно, подошёл ближе и увидел за окном двух детей возрастом лет двенадцати, и одним из них была эта девочка, портрет которой сегодня повесили на доске объявлений. На нём даже не указано куда обратиться, если найдёшь пропавшего человека.

– В самом деле. Я об этом не думал. И что они хотели от тебя? Что ты сделал?

– Не знаю. Я до смерти испугался тогда. Мальчик просил впустить их, а девочка просто смотрела на меня своими бездонными угольно-чёрными глазами. В них не было зрачков и радужной оболочки. Только чёрные глазные яблоки.

– Жуть какая. Я бы тоже, наверное, испугался.

– Мальчик что-то говорил. По движениям его губ, я понял, что он просил попить воды. Я поднялся на второй этаж, чтобы из окна проследить, куда они пойдут, а их уже не было на улице.

– Нужно сообщить об этом в полицию или хотя бы срывать эти объявления. Ими же весь город обклеен. Столько разговоров. Скоро начнётся настоящая паника. Люди уже уезжают из столицы на соседние, менее населённые острова.

– Бесполезно. Я уже обращался. Они не занимаются делами столетней давности. Не понятно, каким образом, им удаётся незаметно расклеить столько липовых, провокационных объявлений.

Допив кофе, Аника позвала официанта, расплатилась за ужин двумя бронзовыми двенадцатиугольными монетами, с закруглёнными краями, с портретом принцессы – на аверсе и черепахами, снопами и звёздами – на реверсе, и вышла из трактира. За последнее время охотники за затонувшими сокровищами подняли со дна Мирового океана горы драгоценных металлов, и они очень быстро обесценились.

После случайно подслушанного разговора о возвращении без вести пропавших людей, ей стало как-то не по себе, и город выглядел каким-то чужим и холодным. В Грингард – столицу королевства она приехала на грузовом парусном корабле, поскольку пассажирские уже две недели как не ходили между островами. Практически все морские сообщения, кроме рейсов с жизненно необходимыми грузами, закрыли, и острова оказались изолированы друг от друга.

Поселилась Аника на окраине города в одном заброшенном, заросшем доме, решив сэкономить на аренде жилья, по крайней мере до тех пор, пока не найдёт подходящую работу. Девушка пошла в наугад выбранном направлении, рассматривая причудливые дома, выточенные в стволах буков, толщиною в несколько обхватов. Двух, трёхэтажные бесформенные здания, выточенные из гигантских вязов и дубов, походили на застывших в движении великанов. В их буграх и наростах были вырезаны окна и балконы.

Высоко над домами-деревьями на бамбуковых стволах зажглись фонари с круглыми плафонами. В них тучами роились светлячки, отбрасывая тени на крыши. Пройдя по тёмной извилистой улочке, занавешенной сушащимся на верёвках бельём, пару перекрёстков, она заметила под навесом из кожистых листьев и висячих длинных серёжек вывеску, подсвеченную двумя лампами, на которой корявыми неразборчивыми буквами было написано «Гостиница «Девять мёртвых старух».

У гостиницы столпился в круг народ. Все о чём-то оживлённо перешёптывались. Аника пробралась сквозь толпу – посмотреть, что там происходит. Оказалось, что народ собрался поглазеть на игру. С помощью специальной палочки двое игроков подбрасывали монетки, а зрители делали ставки на то, какая комбинация выпадет. Организовала эту игру миниатюрная девушка с распущенными чёрными волосами и в сплюснутой с боков шапочке, наподобие пилотки, из плотной шерстяной ткани, в полотняной рубашке, короткой шерстяной юбке, чулках до колен и башмаках с металлическими пряжками.

Она принимала ставки и активно зазывала новых игроков испытать удачу. Аника всё же поддалась искушению разок сыграть и, войдя в азарт, проиграла все свои деньги. Крайне разочарованная и разозлённая на себя и уличную шарлатанку, обчистившую её карманы, она побрела дальше, шагая по дороге, вымощенной булыжником. Через зазоры между камнями пробились цветы и трава.

К тому времени, когда на небе загорелась первая звезда, она добралась до центральной площади и устроилась на лавочке, у бронзового фонтана морской нимфы, наблюдая за тем, как по стройной фигуре из гранита и разинутым пастям львов, тянущихся к ней, струится вода. Из головы у неё никак не выходил тот разговор, подслушанный случайно в трактире. Она откинулась на спинку скамейки, глубоко вдохнула свежий лесной воздух и закрыла глаза.

Площадь освещалась всего одним фонарём, говорившим о том, что с здесь начинаются заброшенные кварталы города, где теперь находится её новый дом. Открыв глаза, она увидела машину, движущуюся к площади со стороны гор, величественно несущих на себе снежные шапки. Луч фары без рассеевателя скользил по площади, что-то выискивая в громоздкой мгле заросших сорняками и молодыми побегами домов, затем остановился на ней.

Аника прикрыла рукой глаза от слепящего света и поднялась с лавочки. Патрульный вездеход на восьми колёсах сверхнизкого давления резко развернулся и затормозил прямо перед ней, от чего у неё на мгновение замерло сердце. Теперь к ней возникнет множество вопросов – что она делает в заброшенной части города и как тут оказалась. Возможно, её даже депортируют обратно на родной остров. Указы ведь с приходом нового короля постоянно переписывались, а Большой королевский совет неустанно сочинял новые законы, и одним из таких законов был запрет на робототехнику.

– На землю! – Прогремел уже знакомый ей надрывный голос, – ложись!

Аника уже падала на холодные, сырые камни, когда над её головой вспыхнул поток электрического разряда. Луч ударил в статую нимфу, расколов её на части. Вся площадь в этот миг озарилась малиновым светом и стало ясно, как днём, а дальше всё происходило, как в страшном замедленном сне. Из пастей львов хлынули потоки дыма, как будто под землёй бушевало пламя, а булыжники один за другим провались под ногами. Ослеплённая чередой ярких вспышек она куда-то бежала, пригнув голову.

Грохот стоял такой, будто под площадью проснулся вулкан. Осколок раскалённого железа вонзился ей в плечо, но боли она не успела почувствовать, так как тут же потеряла сознание, ударившись обо что-то головой. Последнее, что она видела, это то, как из образовавшейся на месте фонтана ямы вылезает когтистая рука из чёрной стали, как по стволу шестиствольного пулемёта пробегают искры электрического тока.