Итак, зимою бывало страшно холодно… Выйдешь продроглый на Лунгарно… углубишься немного в эти узкие улицы, с их мрачными и сырыми каменными комодами и сундуками, носящими названия домов, – и опять дрожишь до нового пространства, до нового просвета ярких, всегда весенних лучей солнца…