осознание смерти было очень конкретным. Хочешь ты умирать или нет – неважно, главное – на пороге смерти не было сомнения, что настал конец. И тогда погибали назло врагам, надежда спастись не мешала. Решение о самоподрыве принималось как приём в борьбе, автоматически, без душевного подъёма