Цитаты из книги «Тэмуджин. Книга 2»

Закон должен быть как наставленный самострел. Задел ты за нить – стрела сорвется и полетит в тебя. Таким и закон должен быть – прямым: украл один раз – отрубить вору палец, украл второй раз – отсечь руку, в третий раз – голову. Никакой разницы не должно быть в том, кто этот вор: нойон или сын нойона, богатый или бедный. Только тогда восстановится в степи порядок.

Лучше всех напьется тот, кто будет у начала источника, – вспомнил Тэмуджин поговорку. – И верно, что каждый стремится к лучшему».

Если человек знает начало ручья, конец ее он найдет, – улыбнулся тот.

Путь одолеет идущий, – улыбнулся тот. – Я долго думал этой ночью. И для меня теперь нет вернее той дороги, которую вы мне показали.

Начинать нужно с войска! Чем сейчас заняты нукеры? Овец воруют да архи по айлам вымогают. Пьянство на службе надо запретить законом. Вне службы разрешить пить не чаще одного раза в десять дней. Нарушителей наказывать плетью, а на айлы их налагать повинности… – Тэмуджин выпрямился и, сурово глядя куда-то мимо хозяина, говорил, будто он уже сейчас издавал свои законы: – Порядок в сотнях должен быть стальной! Сотники и десятники отвеча

них и спрашивать не нужно, – сказал Тэмуджин. – Разве пастух пускает овец туда, куда им захотелось? Оставь их без присмотра, они разбредутся и их съедят звери. За стадо думает и отвечает пастух. И люди подобны стаду. Их нужно силой вести в лучшую сторону, пробуждать в них разум словом и плетью, а если надо, то копьем и саблей.

Для этого со всех подданных, имеющих скот, собирать налог – десятую долю в год – платить должны и богатые и бедные, от поголовья скота, и нойоны и харачу без различия крови. Это будет немного, если посчитать, сколько у людей теряется от грабителей и волчьих стай. Ведь айлы нередко и половины своих стад не досчитываются. А караулы будут охранять скот и от зверя и от человека. Если у тебя грабители угонят коней, ты не погонишься за ними один, как я сейчас, надеясь лишь на свою тень и не зная, вернешься ли обратно живым. Ты поскачешь к ближайшему дозору, тебе выделят воинов, и ты с ними пойдешь в погоню. Налегке, на хороших конях да при оружии вы легко настигнете воров и отобьете скот. Если не отобьете, не справитесь – ты освобождаешься от налога, а твою потерю возмещает та сотня, чей дозор не справился с разбойниками. Это заставит всех относиться к чужому добру как к своему.

– За службу должна быть твердая оплата, – и опять откуда-то взятые мысли зароились в голове у него. – Воин на службе не должен думать ни о чем другом, кроме службы. – Где же это вы видели, чтобы им еще и платили? – снова усмехнулся хозяин. – И кто на них расщедрится? Нойоны своим нукерам и то, бывает, задерживают плату, чаще всего норовят с облавной охоты или с военной добычи отдать. А тут тысячи лишних глоток…

Возрастом тот был постарше его: тринадцать или даже четырнадцать лет, высок, широк в плечах. Видно было, что умен: говорил неторопливо, обдумывая каждое слово, да и морщина, пролегшая сверху вниз над переносицей, говорила об этом – не вдоль лба, как у глупцов.

Теперь мы с тобой стали родными, – сказал Тэмуджин, с улыбкой глядя на него. – Отныне ты будешь сидеть рядом с Хасаром, а Хачиун и Тэмугэ будут слушаться тебя так же, как Хасара и меня. Садись на свое место. Бэлгутэй, покраснев от смущения, пересел на уступленное место Хачиуна.– Такими и будут ваши места до конца наших дней, – провозгласил Тэмуджин и посмотрел на мать.Та без слов достала домбо с архи, расставила чаши. Тэмуджин перехватил у нее тяжелую посудину, налил для мужчин по глотку. – Выпьем за наш новый закон, и чтобы потом никто не посмел нарушать его.