Техно

Серия – Между Мирами

Булатов Алексей Юрьевич

Троцкая Марина Сергеевна

1 Глава Техно

Пройдя через линзу, я оказался в новом мире, который был крайне похож на Родное. Про себя я, по примеру Элронда, стал называть его Техно – объяснения этому названию он мне не дал. Вслед за мной, неся на своих спинах Анаконду, в линзу зашли три таракана. Бросив старика на землю, они вернулись тем же путем, что пришли. Элронд сказал, что для того, чтобы сохранить ему жизнь, я должен передать его координаты. А еще, что я сам соображу, как это сделать. «Эх, мне бы его уверенность, – вздохнул я. – Пока что ничего не соображаю!»

Итак, Техно. Деревья тут зеленые, но формы у некоторых из них весьма необычные. Первое, что здесь бросается в глаза, это ухоженность. Видимо, я попал в какую-то лесопарковую зону, – все кусты были аккуратно подстрижены, валежник убран, тропинки выложены каким-то неизвестным материалом, похожим на пластик. За перелеском виднелись поля, на которых работали комбайны. С такого расстояния было непонятно, что они делают, сажают или косят. Понадеявшись на простую логику, где комбайны, там и люди, я пошел через лес к полю.

Шагалось легко, – дорожек и тропинок было очень много, они шли и параллельно друг другу, и пересекаясь. «Интересно, кто за всем этим следит и убирает? – восхитился я. – Такие просторы, а все ухожены! Это какая же армия, должно быть, тут работает!»

Родное не могло похвастаться такой чистотой и порядком даже на полях, не говоря о лесных разделах. Я прошел сквозь лесок и вышел в поле. Комбайн убирал урожай, методично скашивая посадки, чем-то напоминающие пшеницу. Я пошел наперерез машине и вышел на полосу, которую она собиралась косить.

Комбайн был полностью роботизирован, не было даже кабины для водителя. «Увидев» меня на полосе, он замедлил ход и остановился, включив желтый проблесковый маячок. Я медленно подошел. Казалось, что комбайн за мной наблюдает и даже оценивает, хотя, скорее всего, у меня просто разыгралась фантазия от быстрого перемещения в новый мир.

Это была небольшая зеленая машина с четырьмя колесами, спаренными для улучшенной проходимости. За собой она везла бункер-прицеп, в который сбрасывала обмолоченное зерно. Сам комбайн из – за отсутствия водительской кабины выглядел очень маленьким, мне чуть выше груди. На радиаторной решетке висел лейбл с буквой Т, и больше никаких знаков.

У комбайна было несколько камер, и сверху, в черной коробочке, вращался лепесток. Он был похож на лазерный радар, который передает информацию о препятствиях и формирует 3D картину на триста шестьдесят градусов. Камера же в этом случае передает визуализированный образ, тот сравнивается с картотекой и, в соответствии с полученными данными, принимается решение.

Я вспомнил, как года три назад видел очень подобное устройство на роботизированном погрузчике в Родном. Мне пытались продать это чудо-устройство для автоматизированного склада в «Асперу». Мы с НП ходили тогда с умным видом, понимая про себя, что объём масел, которой хранится на нашем складе, Семеныч один перетаскает за двадцать минут. Но тем не менее презентацию послушали. Благодаря ей я теперь точно знал, что передо мной роботизированный комбайн. Он частично автономен, но управляется с центрального сервера специализированным программным обеспечением.

Я приблизился вплотную и обошел машину. Как только камера передала сигнал о том, что путь свободен, комбайн издал несколько звуков, наподобие «пи-пи-пи», и тронулся, продолжая прерванную работу. Если я хоть что-то понимал в робототехнике, что то сигнал на центральный пульт уже передан, и скоро последует какая-то реакция. Элронд говорил, что мне в этом измерении бояться некого, кроме самого себя. Но кто знал этого старого прохиндея? Поэтому было страшновато.

Через минуту я увидел спешащий ко мне белый четырехместный электрокар – такой возит игроков в гольф. Только колеса были чуть шире и рисунок протектора больше. Видимо, как раз для того чтобы ездить по поверхностям чуть менее ровным, чем поле для гольфа. Хотя и здесь, на мой нетребовательный взгляд, не было ни одной рытвины, ни единого камня, настолько тщательно было проборонено поле. В Родном встретить такое было просто невозможно.

Машина подъехала ко мне и остановилась, мигая желтым проблесковым маячком. У нее был руль, педали, но водитель тоже отсутствовал. Как и комбайн, она была оснащена камерами на фронтальной части и лазерным обнаружителем препятствий на крыше, убранным в черный колпак. Дополняли это нехитрое оборудование две пары камер по бокам с каждой стороны авто. Машина приветственно пиликнула и произнесла:

– Харом талда.

Пользуясь остановкой, я осмотрел приборную доску. Назначение приборов было понятно – тахометр, спидометр, датчик давления масла, индикатор заряда аккумуляторной батареи, поворотники, габариты и дальний свет. Незнакомы были только единицы измерения. В целом, видимо, техническая эволюция здесь шла тем же путем, что и в Родном. Только, судя по всему, продвинулась дальше. Машина еще раз пиликнула и повторила:

– Харом талда.

Она явно предлагала мне сесть вовнутрь. Я решил воспользоваться приглашением и разместился на пассажирском сидении. Одобрительно пиликнув, машина пристегнула меня ремнем безопасности. Он буквально выстрелил над моим правым плечом, упал чуть дальше левой ноги, где его ловко подхватила автоматическая петля и затянула на моей груди. Ремень был застегнут комфортно, не давали и не висел, но я немного испугался резкого щелчка и заметно дернулся.

Машина предупредительно пиликнула и произнесла:

– Батра индри, махабри.

После чего поехала, набирая скорость. Поле и пролесок были действительно в идеальном состоянии – машина шла одинаково комфортно со скоростью около тридцати километров в час как по лесу, так и по полю, то по покрытию, то по ровной земле. Мы проехали порядка двадцати полей с различными незнакомыми мне культурами. Я и в Родном, скорее всего, не смог бы отличить гречиху от пшеницы, с флорой же этого мира я в принципе был не знаком, но какие-то общие черты подмечал. Одно поле было с ботвой, очень похожей на свекольную, на другом росло нечто, напоминающее кабачки или огурцы-переростки, несколько полей были засеяны злаками, часть пустовали.

Комбайнов и машин, подобных той, на которой я ехал, встречалось много. А вот людей не было совсем. Это было объяснимо – зачем выполнять грязную работу в полях, когда для этого есть роботы? Я понимал, что людям тут делать нечего, поэтому не волновался.

Вскоре мы подъехали к довольно загруженной трассе. Мой автомобиль взвился по насыпи и выехал на обочину. Включив указатель поворота и пропустив несколько машин, он встроился в поток и разогнался километров до шестидесяти. Я всматривался проезжающий мимо транспорт и заметил, что весь он роботизирован. Это было не самым приятным открытием. Некоторые машины, в основном, легкие грузовички, не имели водительских кабин. У других они были, как и рулевое колесо, и приборная панель, но не было водителей. «Это не страшно, – утешал я себя, – водительский труд тоже крайне тяжелый, почему бы не отдать его роботам? Тем более у них так красиво получается – поток ровный, никто не обгоняет, не прыгает из ряда в ряд. Ни пробок, ни аварий – сказка!»

На радиаторных решетках всех машин был один и тот же символ – буква Т. Видимо, поэтому Техно. Я начал догадываться, что в этом мире правит искусственный интеллект. «Что же случилось с человечеством? – меня пронзило любопытство. – Ладно, всему свое время, обязательно выясню что и как».

Показался город – высоченные дома из стекла и бетона возвышались на горизонте. Это было настоящее чудо техники – небоскребов больше, чем на Манхеттене в Нью Йорке. И какие это были небоскребы! Из синего стекла с серебрённым ребром, из зеленого стекла с золотом… Все это выглядело потрясающе! Подъехав ближе, я увидел, что на улицах полно малоэтажных зданий. В нах располагались магазины, кофейни и спортивные центры. В небе летали машины, похожие на вертолеты или, точнее, квадракоптеры – с четырьмя винтами, но достаточно больших размеров. Я насчитал не меньше пяти видов этих летательных аппаратов разной окраски и, судя по всему, назначения.

Машина, на которой я ехал, точно знала куда везла меня. Я заметил, что у нас был более высокий приоритет движения, – на светофорах нам горел уверенный желтый. Светофоры в Техно были двухцветными. Желтый означал движение, красный запрет движения. На стеклах светофоров было изображение человеческого кулака с одним или двумя поднятыми пальцами. Кулак с поднятым указательным пальцем был на красном сигнале, и, как я понял, был призывом к остановке. Два пальца в форме буквы V на желтом означали разрешение двигаться вперед. Было похоже, что символы в этом измерении имели близкий смысл со знаками в Родном, что не могло не радовать.

Пробок не было, достаточно плотное движение хорошо управлялось, поэтому весь город, по моим ощущениям, можно было пересечь минут за тридцать. Я все еще не встретил ни одного человека, – ни на улицах, ни в окнах машин людей не наблюдалось.

На всякий случай попытался заглянуть в Родное и не смог. С Радужным оказалось получше, оно было слева по ходу движения. Правда, мы достаточно далеко уехали от места, где Элронд построил древо. Мне было видно то ли море, то ли озеро, поэтому возвращаться было тоже не очень просто.

Мы заехали на подземную парковку к заведению, которое мне напомнило больницу. Правда, нигде не было изображения красного креста, но зато был символ с неким четырехлистным растением. «Возможно, в этом мире есть некое растение, которое ассоциировалось со здоровьем и стало символом больницы», – подумал я и понял, что предположение про больницу сложилось благодаря автомобилям, очень напоминающим машины скорой помощи, которые стояли во дворе и на парковке. Они были белые с красными полосами и тем самым четырехлистником. Если мое предположение о больнице было верным, то, скорее всего, кровь местных жителей была красной, как и в Родном. Именно поэтому там красный выбран и как запрещающий цвет светофора, и как один из цветов машины скорой помощи. А значит и здесь могло быть также.

Где-то я читал, что красный выбирают для важных объектов не просто так, а потому что это цвет крови, и для человека действует как предупреждение. Да и насекомые с красной окраской, насколько я помню из уроков биологии, в большинстве своем страшно ядовитые. «Хорошо, что тараканы в Радужном коричневые», – порадовался я.

Наша машина заехала на первый уровень подземного паркинга и остановилась около больших автоматических дверей, которые мгновенно распахнулись. Из них выехал робот-каталка. Это было достаточно странное и страшное на вид устройство, о назначении которого у меня не осталось ни единого сомнения. Классическая медицинская каталка на небольших колесиках была застелена белоснежной простыней. С одной стороны из нее, как положено, торчали две черные ручки. С другой стороны каталка заканчивалась неким механическим устройством, похожим на робота – это был шкаф с поворотной камерой с пятью разными окулярами. На его правом «плече» был желтый проблесковый маячок, на левом – черный купол с лазерным сканером. Из «плечей» торчали два огромных манипулятора, каждый из которых был снабжен лапой с двумя огромными двухметровыми «пальцами». Это были захваты для человеческого тела. Они могли взять человека и положить его на тележку или с тележки на кровать. И тут я понял, что данное устройство приехало за мной! Горло мгновенно пересохло, сердце застучало в бешеном ритме, я запаниковал…

Когда каталка подъехала вплотную, из шкафа-робота появился еще один манипулятор с камерой, приблизился к моему лицу и, судя по всему, начал сканировать меня – в нем что-то зажужжало и запикало. Мой страх зашкаливал. Стало так плохо, что захотелось кричать, но я не мог, хотелось бежать, но я был все еще пристегнут к сидению.

Мне показалось, что «сканер» считал мое состояние, так как на плече у робота зажегся желтый проблесковый маячок, из глаза манипулятора вылез длинный палец и коснулся моей шеи. Я почувствовал легкий укол и отрубился…

Просыпаться не хотелось. Мне было хорошо, действительно хорошо. «Может весь последний день мне приснился и я все еще сплю в великолепной кровати Элронда? – мелькнула приятная мысль. – Сейчас вот решусь, открою глаза и пойду в великолепный душ-цветок, который подарит моему телу блаженство…» Я открыл глаз, потом второй и понял, что это точно не Древо Элронда.

Я был в больничной палате. Скорее всего, в палате интенсивной терапии, так как рядом с кроватью стоял шкаф с экраном, на котором можно было наблюдать все показатели жизненно важных функций моего организма – пульс, давление, сахар в крови. Правда, что удивительно, от моего тела к этому шкафу ничего не шло, не то что в наших больницах. Там больной всегда был обмотан километрами проводов и трубок. Тут же, видимо, для этого не требовался прямой контакт с телом. Или все-таки требовался? Я обнаружил, что на моей руке закреплен браслет с экраном наподобие часов. Еще одно устройство было у закреплено на моем ухе. Я попробовал снять его, но оно сидело крепко и словно срослось с ухом.

Мне было тепло и комфортно – кто-то заботливо укрыл меня простынкой. К тому же я почувствовал, что кровать принимала форму моего тела, создавая углубления там, где это требовалось. Поэтому, несмотря на то, что, похоже, я лежал тут достаточно давно, ни одна точка моего тела, в том числе и пятая, этого не чувствовала. В голову пришла идея затырить такую кроватку в наш лагерь в Радужном. Я поймал себя на мысли, что до сих пор считаю наш с Коляном лагерь в Радужном чем-то вроде своего дома и все время строю планы по его развитию и достройке. Хотя было совершенно неизвестно, когда я смогу туда вернуться, и куда отправил Элронд Коляна.

И тут я, впервые в этом измерении, увидел человека. Доктор отодвинул ширму вокруг моей кровати и внимательно посмотрел на меня. Это был человек со светлой кожей, карими глазами и темными волосами. На нем был белый халат с четырехлистным символом на кармане. Для полноты образа ему не хватало только фонендоскопа на шее. Увидев, что я не сплю и рассматриваю его, доктор лучезарно улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы:

– Добрый день, как вы себя чувствуете?

«Да он же говорит на русском!» – удивился я. Словно прочитав мои мысли, доктор подошел, присел на край кровати и продолжил:

– Все в порядке, не беспокойтесь. Как я могу к вам обращаться?

– Алексей, – ответил я.

– Алексей, наш модуль подобрал вас в поле и доставил в клинику согласно протоколу для таких случаев. Мы провели комплексный анализ, присвоили вам номер и установили два устройства – коммуникатор и сканер вашего здоровья. Сканер установлен на вашем запястье, а коммуникатор, соединённый со слуховым и зрительным нервом, на ухе.

«Ага, вот почему он так крепко приклеен, – понял я, – с нервами соединён».

– Операция по установке заняла положенные десять минут, – продолжил он после короткой паузы. – Вы были погружены в сон автономным модулем-перевозчиком на пять минут раньше, так как ваше давление и сердцебиение достигло критической отметки. После завершения операции прошло двадцать минут. То есть ваше пребывание в клинике составляет тридцать минут. Ваши функции полностью восстановлены. Вы можете покинуть клинику, пройдя предварительный инструктаж по пользованию коммуникатором и сканером. У вас есть ко мне вопросы?

– Да, а где все люди?

– Кто именно Вас интересует, Алексей?

– Ну, кто-нибудь.

– Вопрос не точен, прошу уточнить параметры запроса.

Меня пробил холодный пот, я внимательно присмотрелся к этому «человеку»…

– Скажите, а вы сами – человек?

– Нет, Алексей. Я автономный модуль, врач выписки. Мне придали человеческую форму для того чтобы пациент чувствовал себя в безопасности, когда приходит в себя после процедур. Это произошло в 4054 году в 12:00. С тех пор изменений в протоколе не проводилось.

– А сейчас какой год? – совсем обалдев, произнес я.

– Сейчас 4134 год 11 часов 45 минут по центральному времени. Кстати, одна из функций коммуникатора у вас на ухе – таймер. Вы всегда может узнать время самостоятельно. Если вы чувствуете силы, прошу проследовать за мной для прохождения инструктажа.

В шоке я уставился на робота: «Это тоже робот! Ну ничего себе! Но люди все-таки есть? Он же может меня соединить с кем-то! Нужно только сообразить с кем…»

Я откинул простыню и обнаружил на себе собственный эльфийский комбинезон. Правда, он почему-то из зеленого притворился в серый.

Модуль доктора сам ответил на незаданный мной вопрос:

– Модуль перевозчик обнаружил на вас одежду из биологического материала. Мы взяли его на анализ. К сожалению, в протоколе не было ответа на вопрос как поступать в данном случае. Поэтому мы обработали ваш костюм дезинфицирующими растворами и сделали его нейтральным, то есть безопасным.

– Вот уроды! – вырвалось у меня. – Вы уничтожили его!

– Не понимаю вашего запроса, повторите, – спокойным голосом ответил «доктор».

«Это, сука, не робот, это какой-то долбонос! Ненавижу его! – злость вскипала во мне все сильнее. – Уничтожить такой шедевр!» Хотелось плакать – мне было действительно жаль этой одежды. Она стала мертвой – шершавой и неприятной на ощупь.

– Вы можете выбрать любой из синтетических комбинезонов в этом шкафу через коммуникатор, придать ему любой цвет и форму. Свою одежду сложите вот в этот пакет, мы ее утилизируем.

– Я вас самих тут сейчас утилизирую! – заорал я вне себя от гнева.

– Непонятный запрос, вы считаете, что моя модель требует утилизации?

Да вся ваша клиника требует утилизации, железяки безмозглые!

Пожалуйста уточните параметры перестройки. Что вы считаете необходимым построить на месте клиники? – продолжал «врач» ровным голосом.

Поле взлетное бетоном залитое, чтобы таких как вы тут больше не было! – кричал я в сердцах.

Подтвердите выполнение команды.

Подтверждаю, – вскричал я, ничего не соображая.

Голосование о внесении изменений в облик города проведено. Принято единогласное решение. Снос будет начат через четыре часа после того как живые пациенты покинут клинику. Строительство площадки для посадки и взлета начнётся через сто восемьдесят три часа. Строительство завершится через триста шестьдесят четыре часа, – не унимался робот.

«Блин, что я наделал? – внезапно дошло до меня. – Похоже, эти железяки воспринимают мои эмоции всерьез! Кажется, я только что запустил снос клиники и строительство бетонной площадки. Да и хрен с ним! Вся эта клиника не стоила потерянного комбинезона!» – я был очень зол.

Возможно, было еще не все потеряно. Я вдруг вспомнил слова Элронда: «Солнце, вода, и он регенерируется». Поэтому решил аккуратно снять комбинезон и положить в пакет. Не тут-то было. Когда я потянул за ворот, одежда начала распадаться на кусочки, оголяя мое тело. На мои глаза навернулись слезы. Я собрал кусочки и сложил их в пакет. Всего два часа этот комбинезон служил мне одеждой, но почему-то стал таким родным. Возможно, потому что я никогда не носил ничего более приятного для тела. Сложив остатки погибшего комбинезона, я повернулся к шкафу, в котором висели комбинезоны на молнии серебристого цвета, выбрал один, надел и повернулся к модулю.

– Ну, веди на инструктаж, железяка, – я все еще продолжал злиться.

– Да, Алексей, следуйте за мной, – ответил «врач» и повел меня за собой. Мы прошли по коридору и оказались в зале с экраном.