© Алексей Бабинцев, 2017

ISBN 978-5-4485-1183-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выражаю огромную благодарность моим родителям Бабинцеву Вячеславу Григорьевичу и Бабинцевой Галине Гурьевне, а также жене Бабинцевой Елене, за неоценимую помощь в работе над книгой. Большое спасибо моим друзьям, без которых эта книга не появилась бы в печати. Спасибо Вам, Васюхин В. И., Жуков В. Ю., Ивлиев А. В., Искровский С. В., Бабинцев В., Просин А., Курдюмов И., Григорян Т. А., Болотов С. В., Семёнов Д. В., Ботин А. П., Карапетян О. О., Котрухов С. И.

Иван-царевич и хрустальная гора

 
Ай ду-ду, ду-ду, ду-ду,
Сидит ворон на дубу,
Красные сапожки у него на ножках,
На головке шапочка,
В клюве дудочка.
Дудка не простая,
Златом расписная.
Он в неё дудит,
Малым деткам говорит:
«Что такое, малыши,
Малыши – карандаши:
Не куст с листочками,
Не рубашка, а сшита,
Не человек, а рассказывает?»
Кто загадку отгадает,
Тому он сласти предлагает.
Это присказка.
Ты слушай,
Калачи кушай.
Сказка началась,
Как ручьём полилась.
 
 
В некотором царстве,
В нашем государстве
Жил-был царь,
Славный государь.
У него три сына,
Здоровые детины.
Вот они и говорят,
На охоту ехать хотят.
«Батюшка, благослови
И в поход нас снаряди».
 
 
Отец благословение даёт,
Богатырских коней ведёт.
Сыны на них вскочили,
В три стороны отбыли.
Долго ли, коротко ли
Времечко идёт,
Как реченька течёт,
Как лиса играет,
Хвостом следы заметает.
 
 
Малый сын заплутал,
Дорогу в степи потерял.
В низину попал,
Чудо чудное увидал.
Палая лошадь лежит,
Вокруг куча зверья сидит.
Тут и звери, и птицы, и гады,
Всякой твари чего-то надо.
 
 
Поднялся сокол, полетел,
На плечо царевичу сел.
На плечо сел и говорит,
Речь такую он держит:
«Иван-царевич, лошадь эту раздели,
Никого из нас не обдели.
Три года и тридцать лет
Мы спорим, а толку нет».
 
 
Царевич с коня слезает
И падаль¹ честно наделяет:
Кости – зверям,
Голова – мурашам,
Кожа – гадам,
Мясо – птицам.
«Иван-царевич, спасибо тебе.
Счастья и долгих лет, —
Сокол ему сказал
И дальше он продолжал, —
За услугу за твою,
Великий дар тебе даю:
В ясна сокола и мураша
Сможешь ты оборачиваться».
 
 
Иван о землю ударялся,
Ясным соколом представлялся,
Вверх взви́лся,
Из вида скрылся.
Полетел в тридесятое царство,
Далёкое государство.
А у того царства половину
Хрустальной горой накрыло.
Холодом гора дышит,
Бегут от неё даже мыши.
Синевой гора отливает,
На солнце радугой переливает.
 
 
Иван ко дворцу прилетел
И на широкий двор сел.
Добрым молодцем оборотился,
В стражу служить попросился.
Мо́лодца в стражу взяли,
Царевну охранять послали.
Стала она царя умолять,
Чтоб с царевичем погулять,
По хрустальной горе поскакать,
На воле поджигитовать.
 
 
Царь им разрешает,
И коней царевич седлает.
К хрустальной горе подъезжают,
Златую козу созерцают.
Коза по горе вверх ско́чет,
А царевич догнать её хочет.
Гонял он её, гонял.
Козу не догнал,
А царевну потерял.
Что делать, как быть?
Как пред царём лик явить?
 
 
Сказку мы прервём
И такой разговор начнём.
Идёт чёрный Ивашка
В деревянной рубашке.
Где носом ведёт,
Там заметку кладет.
Что это за озорник,
Знает каждый ученик.
В ручках держите.
Он ваш.
Это, братцы, – карандаш.
 
 
Это присказка была,
Далеко нас увела
От царевны и Ивана,
От Иванова обмана,
От того, что наш Иван
Красну деву потерял.
От несчастного царя…
Дайте, братцы, три рубля.
Вам на конфеты,
А мне чего-нибудь к обеду.
Это присказка,
А вот сказка чередом пойдёт.
 
 
Заплакал Иван, пошёл,
К хрустальной горе пришёл.
В муравья оборотился,
Царевну искать снарядился.
А гора холодом веет,
Только сердце Ивана греет,
Мёрзнет Иваново тело.
Но надо исполнять дело.
Долго он полз или мало,
Не осталось сил у Ивана,
Ослаб и его дух.
Страшно так – не сказать вслух.
Поджилки трясутся,
Зубы о зубы бьются.
До самой вершины дошёл,
А царевны нигде не нашёл.
 
 
На самом верху ворон
сидит, иссиня чёрен.
На Ивана смотрит,
Всё на свете помнит.
Иван его спросил,
Собрав остатки сил:
«Ворон Воронович,
Ты летаешь,
Всё на свете знаешь.
Скажи, где царевна-краса,
Без неё мне в жизни тоска».
 
 
Ворон на него не взглянул,
Лишь о гору носом долбанул.
Иван глядит:
Под сколовшимся льдом
Царевна в хрустальном гробу живёт!
Дыханье в розовых устах,
Чуть тепли́т жизнь в ланита́х.
Она жива и не жива,
Вся во власти смертельного сна.
 
 
Что же делать, как же быть?
Как царевну разбудить?
Иван с тоски заплакал,
А Ворон ему прокаркал:
«Твой путь лежит на север,
Туда, где гуляет ветер,
Где синие льдины от холода стынут.
Твоя судьба тебя зовёт.
Сбирайся сейчас в поход.
Там Баба Яга тебя ждёт.
Ответ она найдёт.
И в страшном ненастье
Найдёшь ключи от счастья».
 
 
Иван его благодарит,
Подарки ему сули́т.
Ворон каркнул только
И взлетел легонько.
А с высоты сказал,
Напутствие давал:
«Там, где всего страшнее, —
Верить надо сильнее».
Иван голову задрал,
Спасибо Ворону сказал.
Обмороженные руки
И пустое брюхо —
Вот с этим запасом Иван
взял курс на Ледовитый океан.
 
 
Между гор, между дол,
Бежит белый конь.
Он бежал, бежал,
На дорогу широку попал,
Ту, что течёт – не вытечет,
Ту, что бежит – не выбежит.
Там братцы в воду глядятся.
В воду глядятся, ввек не сойдутся.
А Иван на коня сел,
На коня сел, седло на него надел.
По той дороге поскакал,
Чудеса увидал.
По дороге едучи,
А следа за ним нетути.
Это присказка была,
Только умному она
Сможет подсказать,
Где Ивана нам искать.
 
 
У Ивана сил нет обернуться,
Не домой же теперь вернуться.
И Иван на лодке поплыл,
А живот его с голода ныл.
Вдруг видит – белуга
На мель выброшена вверх брюхом.
Он к ней бежит,
От радости кричит:
«Я голоден ужасно».
На белугу смотрит зверообразно.
А она ему: «Не ешь меня.
Я пригожусь – не пройдёт и три дня».
От голода Иван умирает,
Но в воду её толкает.
А она на него посмотрела,
Хвостом помахала.
Хвостом махала,
В глубину убегала.
 
 
Дальше царевич плывёт,
Ни жив ни мёртв, но идет.
Хорошо, что лодка сама
С теченьем к океану несла.
Наконец он к берегу пристал.
Поклажу свою в руки взял.
Глядит – пред ним дорога,
Которая – кабы встала – небо достала,
Кабы руки – вора связала,
Кабы ноги – коня догнала,
Кабы глаза – увидала,
Кабы язык – рассказала.
Скоро сказку сказать,
Не скоро дело сдела́ть.
 
 
Шёл Иван наш, шёл,
Гнездо гусиное нашёл.
Съестного взалкал²,
Яйца из гнезда достал.
Тут гусыня просила
И слёзно его молила:
«Детушек моих не губи,
Старость мою сбереги.
А я тебе пригожусь
И в нужный момент явлюсь».
Царевич её жалеет
И в путь идёт скорее,
Хотя его живот
Предсмертную песнь поёт.
Шёл он быстро-ли, далёко-ли,
Долго-ли, высоко-ли.
Сейчас не понять —
Дайте сказку сказать.
 
 
Навстречу ему волчица.
Идёт, что тут рядиться.
И с нею два волчонка.
Играют, как два котёнка.
Иван на них взглянул
И лук богатырь натянул.
А она ему говорит
И помощь сулит
За жизнь свою и волчат.
Они Ивана выручат.
Пожалел их Иван, отпустил.
И хоть голод почти убил,
Но он себя превозмог
И в дальний путь потёк.
 
 
Когда уж не было мо́чи,
Дошёл он в страну вечной ночи.
Глядит – стоит изба
На курьих своих ногах,
Во все стороны поворачивает,
Крылышками покачивает.
Вокруг избы – ограда.
Колья поставлены как надо.
А на них черепа насажены,
Свет из глазниц на многие сажени.
Все вокруг освещают,
Людей об опасности оповещают.
 
 
Царевич к избушке идет
И такую речь ведет:
«Избушка, избушка, повернись,
Только сильно не крутись,
Ко мне передом, к лесу задом».
Изба к нему крыльцом,
А оттуда Яга с костылём,
Кричит, ругается,
На Ивана замахивается.
«Что за шут ко мне пришёл?
Лучше время не нашёл?
Русский дух не выношу.
И сейчас испепелю!»
И она, что было силы,
Костыль в Ивана запустила.
«Если сейчас не уйдёшь,
Познакомлю с зубами псов».
И тот час же на него
Два огромных пса пошло.
 
 
А Иван к ней с почтеньем,
Со всем Ивановым уважением.
«На меня, Баба, не сердись
И пожалуйста, не журись.
Что пришёл —
Ты извини.
За тревогу меня прости».
Видит Баба, добрый молоде́ц,
Ражий, крепкий,
Прям под венец.
Знает волшебные слова,
Значит, на плечах голова.
Доброе слово любит любой,
От смерти оно спасает порой.
Смотрит она на Ивана добрее,
И стал наш Иван смелее.