– Как вы, милиционеры, любите перекладывать на других ответственность, – усмехнулся Липартия. – А в том, что Черкасов уже восемь месяцев уничтожает еврейских детей и никто его не остановил, чья вина? Тоже моя? Что наша доблестная милиция делала целых восемь месяцев? Почему не искала его? Почему позволила ему погубить девять жизней?
Настя поняла, что все бесполезно. Он не слышит ее. Не хочет слышать. Он слушает только самого себя. Внезапно ее охватила такая злость, что она почти потеряла контроль над собой.
– Гиви Симеонович, можно задать вам вопрос не по теме?
– Пожалуйста.
– В каком году вы окончили среднюю школу?
– Какое это имеет значение? – изумился Липартия.
– Я прошу вас ответить, если можно.
– В семьдесят четвертом.
– И потом что? Армия? Или институт?
– Институт. Я не понимаю цели ваших вопросов.
– Я тоже не понимаю, – улыбнулась Настя. – Но мне кажется, что в школе вы были активным комсомольцем, а в институте – членом бюро. Я угадала?
– Ну… Да. Как вы догадались?
– По вашей манере вести дискуссию. Вы не желаете вникать в суть доводов собесед