Он не мог есть невкусную еду. Даже если был очень голоден. Поэтому он пил. Сначала чтобы заглушить любовь к жене и тоску по детям. Потом – чтобы заглушить голод. Потом – чтобы не плакать от одиночества. А потом привык. Но норму свою знал и соблюдал ее неукоснительно. Во время работы – ни капли. Только вечером, дома. Стакан, распределенный на три порции. Двести пятьдесят граммов в три приема.