Глава 1

Внимание!

Пожарная тревога!

Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории!

Равнодушный женский голос, сообщающий о пожарной тревоге, вернул меня к действительности: все утро я размышляла о бесполезности своей работы. Вроде бы и организация серьезная, и даже документы о неразглашении тайны я подписывала… но в итоге – ничего интересного. Какая-то бестолковая рутина, и никто вокруг не в состоянии объяснить, а кому эти все бумажки вообще нужны. Все утро прошло в тяжелых думах, но в конце концов я нашла в своей работе несомненный плюс: на вопросы знакомых об организации, я с гордостью называла место и тут же сообщала, что больше ничего сказать не могу. Эта тайна. И после ловила на себе восхищенные и завистливые взгляды: ясно же, раз есть тайна, значит, чем-то я интересным занимаюсь.

Внимание!

Пожарная тревога!

Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории!

Черт, опять вот отвлеклась. Я подняла взгляд: никакого намека на панику в нашем отделе не наблюдалось, разве что все отвлеклись от дел и начали переглядываться. Будто каждый ожидал, кто же первый отреагирует на сигнализацию и решит, что нам всем предпринимать.

Желающих не нашлось.

В воздухе витало недоумение. Дело в том, что о плановой сигнализации нам сообщали за неделю как минимум. Каждый полгода проводилось подобное мероприятие и подготовка к нему была на высоте: начальника отдела вызывали наверх (в глобальном смысле, на самом деле он вниз на пару этажей спускался) и выдавали инструкцию: подготовить свой отдел к эвакуации.

Конечно, можно допустить мысль, что я, как водится, задумалась, замечталась и о плановой эвакуации все прослушала, но дело в том, что такое попросту невозможно. Прослушать я могла один раз, даже пять. Но о ней все знали за неделю. За неделю! За это время тему обсудили бы не меньше пятисот раз, и это только в нашем отделе. Еще во время обеденного перерыва в столовой все бы только об одном и говорили, а еще утром, по пути от остановки, вечером, по пути обратно… а еще я время от времени пользуюсь лифтом, а там тоже люди. Короче, невозможно быть настолько невнимательной.

Новость явно успела бы набить оскомину, и утром я бы не о смысле перебирания бумажек думала, а мечтала бы поскорее эвакуироваться. Такие уж они, большие коллективы: каждая новость обсасывалась с разных сторон, разрасталась и превращалась в информационного Франкенштейна. А у нас более шестисот человек работает!

Помню, как-то в здание проникла кошка, так ее забег не меньше недели смаковали! Еще бы, животное проникло на охраняемую территорию, да еще и до седьмого этажа поднялось! Трудилась я как раз на седьмом, так что побывала, как говорится, в самой гуще событий. Охранники бегали мимо нашего кабинета, смешно разводя руками и веселя всех сотрудников.

Внимание!

Пожарная тревога!

Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории!

Опять я отвлеклась. А коллеги все так же удивленно моргают, никто не торопится проявить инициативу. Придется все брать в свои руки.

– Может, нам стоит одеться и выйти? Тревога же… – нерешительно подала я голос, нарушив всеобщее молчание.

Все единогласно согласились, и через пять минут (почему-то особо не верилось, что у нас пожар, оттого никто не торопился) дружной гурьбой мы покинули помещение. Уже в коридоре выяснилось, что впопыхах вышла я в балетках, и всем пришлось подождать, пока я вернусь и переобуюсь в полусапожки. Неизвестно, сколько придется топтаться на улице, а на улице еще не лето и довольно прохладно. Я переобулась и присоединилась к остальным, мы прошли по длинному коридору и оказались возле запасного выхода, что вел на лестничную клетку.

– Закрыто, – подергав дверь, с некоторым испугом в голосе констатировал Юрец, формально он числился начальником отдела.

– Вообще-то ключ висит рядом, – ядовито заметила Елена Валериевна, ткнув костлявым пальцем в красную коробочку, которую не заметил бы разве что слепой. Но Юрец у нас не особо внимательный, так что его слепоте никто не удивился.

Внимание!

Пожарная тревога!

Просьба всем сотрудникам покинуть здание и собраться на внутренней территории!

Совместными усилиями удалось добыть ключ и открыть злополучную дверь, на что ушло еще минут десять. Я некстати подумала, что этаж уже совершенно пустой, все давно покинули свои рабочие места, а ну как и правда пожар? Неплохо бы поторопиться… но лучше пока не нервничать, а то коллеги на это обратят внимание, начнется паника и беготня. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь себе ноги ненароком переломал.

Мы спустились друг за другом вниз, но на втором этаже вышла заминка: лестница была завалена каким-то строительным хламом, спуститься дальше не представлялось возможным. Пришлось делать крюк и выходить через основную лестницу, ту, что рядом с лифтами. В коридорах дымом не пахло, что обнадеживало, ведь случись пожар, мы бы не выбрались, так и застряли бы возле строительного хлама. А там даже в окно не выпрыгнешь, потому что окна нет.

Наконец, мы оказались во внутреннем дворе, как и было предписано.

Вышли мы явно последними, толпа собралась уже внушительная. И все завороженно следили за входом. При появлении нашего отдела толпа дружно выдохнула. Ну точно – мы последние! Тишина тут же сменилась на гул голосом, разобрать, кто и что тараторит, не представлялось возможным. Вавилонское столпотворение, да и только.

– Вы что так долго? Я думала уж все, сгинули в пламени окаянном. Слава тебе, Господи, – перекрестилась тетя Зина из бухгалтерии. Она дружила с Еленой Валериевной вот уже лет тридцать, познакомились они как раз в этом совершенно не горящем на вид здании. Думаю, волновалась тетя Зина только за подругу. Меня, к примеру, она всегда недолюбливала.

Всем отделом мы дружно заверили, что живы и здоровы, и присоединились к толпящимся. Тут-то я и задумалась: насколько мне известно, первыми признаками пожара является характерный запах и дым. С момента начала эвакуации прошло никак не меньше двадцати минут, а ни запаха, ни дыма, ни тем более огня, я не наблюдала.

Пожарные, кстати, как раз подъехали и недружно забежали в здание. На мой взгляд, могли бы и поторопиться, через весь город что ли ползли? Я с утра на работу быстрее добираюсь, чем они на пожар. Между прочим, у нас в городе даже пробок не бывает… и мое возмущение многие разделяли, причем вслух.

– Ты в порядке? – услышала я тихий голос у себя за спиной и скривилась. Можно даже не оборачиваться – эту привычку говорить полушепотом ни с чьей не спутаешь.

Серега, начальник отдела защиты информации.

Некоторое время назад он заполучил прозвище «маньяк». Честно говоря, это я начала его так называть, и как-то пристало, все подхватили… но Серегу прозвище ничуть не печалило, скорее наоборот, услышав «маньяк», он начинал довольно улыбаться. Как самый настоящий маньяк, короче говоря. Оклеветала я человека не просто так, он меня пугал: шептал все время, словно киношный Ганнибал Лектор, делал недвусмысленные намеки, и пару раз даже подкараулил в лифте.

Но сейчас Серега был одним из немногих, кто может знать, что же стряслось на самом деле, начальство в таких случаях оповещают в первую очередь. А Серега, как-никак, начальник целого отдела, все равно что наш Юрец. Но Юрец не в курсе, это же… Юрец.

– Ты случайно не в курсе, что произошло? – зашептала я, стараясь не привлекать внимание остальных.

– Конечно, в курсе, – самодовольно ответил Серега.

– И что же?

– Пожар в химической лаборатории, – ухмыльнулся он.

– Я же серьезно спрашиваю, – закатила я глаза, уверенная, что он издевается.

Дело в том, что химическая лаборатория находилась непосредственно напротив моего отдела, и что-что, а пожар бы я точно заметила, не сразу, но хотя бы во время эвакуации. Не я, так коллеги непременно обратили бы внимание, они как раз стояли недалеко от этой самой лаборатории, пока я переобувалась. И ходила там еле-еле, со скоростью улитки… вспомнив об этом, я покрылась липкими мурашками. Вот так безответственность!

Но Серега стоял на своем:

– Я серьезно, сообщили о пожаре в лаборатории на седьмом этаже, все сотрудники покинули помещение еще до объявления общей тревоги, заблокировав дверь.

Ничего себе, химики проклятые!

А ведь могли и нам сказать, между прочим, а не бежать как стадо трусливых оленей. Вот и доверяй людям после этого, бросили посреди пожара, можно сказать, живьем сгореть оставили! А мне вдвойне обидно, потому что я вот уже полгода как тайно влюблена в Виктора, заместителя начальника лаборатории. И как теперь мне быть, спрашивается? Образ выдуманного романтического героя Виктора как-то резко померк, ведь настоящие герои девушек не бросают… и старушек тоже. Даже Юрца настоящий герой не бросил бы гореть в кабинете.

Хотя даже померкшим Виктор мне нравился. Всегда такой очаровательно-рассеянный, загадочный и немного нелюдимый… нет, он не мог так поступить с нами! В конце концов, вдруг его и вовсе на рабочем месте не было? И эвакуировался он с другого этажа. Точно, наверняка все так и случилось!

Зато теперь понятно, почему не было дыма: лаборатория – помещение высокого класса чистоты, там особая система вентиляции и кондиционирования, при закрытой двери и работающих системах дым мы бы учуяли не скоро. И я опять поежилась, вспомнив, как неторопливо мы вышагивали из здания.

Больше ничего интересного Серега не сообщил и я поторопилась оставить его и присоединиться к любимым коллегам. Наш отдел сбился отдельной кучей, во время моего разговора с Серегой все по очереди посматривали в нашу сторону и нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

– Ну что там, что там? – поторопила Алина Николаевна.

– Химлаборатория, – прискорбно сообщила я.

– Едрить-колотить!

Формально Алина Николаевна – заместитель нашего Юрца. Совсем недавно она стала бабушкой, событие отмечали никак не меньше недели, я тогда только начала работать и находилась, мягко говоря, под впечатлением, когда об Алине Николаевне и ее внуке меня расспрашивали сотни незнакомых людей, иногда на остановке возле работы. Потом-то я приняла эту норму, но поначалу пугалась.

А сейчас и вовсе держалась бодрячком. На меня посыпались ахи-вздохи, минут пятнадцать мы потратили на обсуждение опасности, которой якобы подверглись и размер компенсации, которая нам теперь полагается, причем Юрец принимал самое деятельное участие, чем немало удивил. Говорил он у нас вообще редко, все больше улыбался и кивал в нужных местах, так и стал начальником.

Обсудив все узким кругом, наша компания распалась: женская ее часть отправилась нести остальным истину, словно Прометей – огонь. Совсем скоро сплетни разрастутся и приобретут нереалистичную форму, а завтра я услышу такие подробности пожара, что волосы на голове шевелиться начнут. Учитывая близость лаборатории к нашему отделу, я и сама могу стать частью слухов, например, все будут думать, что я практически сгорела, а Алина Николаевна и Елена Валериевна доблестно сбивали пламя с моих волос. И еще долго во время обеда коллеги будут высматривать следы ожогов на моем лице… наконец-то станет на работе весело, так не было со времен забежавшей кошки.

Я осталась в окружении мужской половины коллектива в лице Ибрагима, Костика и Юрца. Словоохотливостью никто из них похвастать не мог, и я немного заскучала. А еще начала замерзать, раз в честь окончательного наступления весны вырядилась в легкий плащ ярко-желтого цвета и весенние полусапожки. Просто не рассчитывала, что придется стоять на улице битый час. И, если сначала теплилась надежда, что нас могут распустить по домам, то после появления бравого МЧСника, сообщившего, что все последствия пожара ликвидированы, техника и люди не пострадали, надежда развеялась как дым.

Пришлось вернуться на рабочие места. Недовольная толпа погудела немного (разумеется, во главе с моими любимыми Алиной Николаевной и Еленой Валериевной), но все быстро утомились и потихоньку разошлись.

С опаской мы поднялись на седьмой этаж. Разумеется, в свой отдел никто не спешил, мы все столпились возле химлаборатории с неизвестной целью. Честно говоря, мне толпиться не очень хотелось, но не отбиваться же от коллектива? Подозреваю, мысли мужчин вертелись в том же направлении, но они тоже остались на месте.

В коридоре никого не было, тут у нас вообще обычно пусто. Дело в том, что здание представляло из себя трехконечную звезду, то есть центральная часть и три ответвления. В центральной части располагались лифты, а одно из ответвлений, то, что на седьмом этаже, мы делили с лабораторией. Сюда редко кто забредал, а химики редко выбирались с рабочего места, так что крыло считалось почти необитаемым. Прибавьте еще ремонт с в двух других «крыльях» и картина станет ясной.

Пользуясь малолюдностью этажа, мы с любопытством оглядели дверь лаборатории.

– Опечатано, – с некоторой обидой заявила Елена Валерьевна.

Вообще, не опечатано, а скорее закрыто лентой, как будто место преступления отгородили. Наверное, пожарные прицепили, чтобы никто не лез раньше времени.

– Дверь-то открыта, – прокомментировала я, ничего конкретного не имея ввиду.

И сиюминутно пожалела о своих словах.

– Залезем? – тут же подхватила не в меру любопытная Алина Николаевна.

– Пусть Васька лезет, она у нас самая спортивная, – тут же согласилась Елена Валерьевна. А вот я соглашаться не спешила, потому что Васька – это как раз я и есть.

– Пусть Костик лезет.

– А че сразу Костик?

– А нечего стоять, мужик ты или нет? – пришла мне на помощь Елена Валерьевна.

– Вообще-то, нас тут трое! – не сдавался Костик.

– Юрец даже ходить нормально не научился, вон пока по лестнице поднимались, споткнулся три раза, он там всю лабораторию разгромит! А Ибрагиму седьмой десяток, пожалел бы мужика, – вклинилась Алина Николаевна, к которой я в тот момент испытывала дружеские чувства.

Только Костик собрался поддаться уговорам, как свет в лаборатории совершенно отчетливо моргнул. То есть света там не было вовсе, и он взял, да вспыхнул. Костик моментально отскочил назад, сбив Юрца с ног. Тот на ногах и так держался нетвердо, а под воздействием посторонней силы благополучно свалился на пол. Костик, естественно, упал сверху.

– Чудики, – закатила глаза Елена Валерьевна

– Вы это видели? Там привидение!

– Да с какой стати? Это всего лишь свет.

– Я туда не пойду! – заявил Костик, решив вдруг проявить твердость характера.

– Нет, пойдешь! – Елена Валерьевна попыталась поднять парня за шкирку.

– Я не могу! Я ногу повредил, когда падал.

– Ты на пятую точку свалился, причем не на пол, а на Юрца, какая тут нога?

– Правая, – зашептал Костик голосом человека, надежда которого таяла на глазах.

– Достали, – буркнула я, и, решив спасти бедолагу, полезла под ленту и толкнула дверь. Она открылась со зловещим скрипом.

– Ибрагим, хватит сопеть под ухо, иди лучше за коридором смотри, а то химики вернуться, возмущений не оберешься, – услышала я за спиной команду Алины Николаевны. Ибрагим, конечно, послушался, он вообще предпочитал не вступать ни в какие словесные баталии с прекрасной половиной нашего отдела, подозреваю, в тайне побаиваясь дуэта Алина-Елена. Хотя этого дуэта все побаивались.

Стараясь не обращать внимание на перепалки коллег, я сосредоточилась на своей миссии. В самой лаборатории я была всего лишь пару раз, поэтому ориентировалась не очень хорошо, а помещение очень большое. И не знаю, что тут горело, но на вид все выглядело целым и невредимым. Никаких тебе обгоревших стен и копоти, никаких одиноко покачивающихся ламп, чудом уцелевших в огне.

Стараясь не увлекаться фантазиями, я обошла помещение по кругу. Тщательно приглядывалась и даже принюхивалась, но ничего, кроме внушительной лужи, разлитой возле антистатического стола, не обнаружила. Потому лужей и заинтересовалась, тем более выглядела она странно и не походила на след от тушения пожара. Если только пожарным не пришло в голову ведро воды налить на стол и уйти. Хотя, учитывая скорость их приезда, ожидать можно чего угодно.

– Ну, что? – нетерпеливо поинтересовалась Алина Николаевна, отвлекая от лужи.

Разочаровывать женщину не хотелось, но пришлось:

– Ничего, все цело.

Пожалуй, пора отсюда выметаться, а то еще кто застукает. Будет весьма затруднительно объяснить, зачем я сюда полезла. Толку от Ибрагима на шухере я не видела. Даже если он и заметит чье-нибудь приближение, вряд ли ему удаться обогнать непрошенного гостя и предупредить нас, передвигался дедуля всегда без особой спешки, и все время шаркал.

Только я собралась покинуть лабораторию, как мое внимание привлек кусок темно-синей ткани, прижатый между створок внушительного металлического шкафа. Шкаф разделял лабораторию на две неравные части и, чтобы добраться до выхода, мне требовалось его обойти, вот я заметила эту ткань. Смутно знакомого цвета. Точно! Это халат, у нас всех есть похожие антистатические халаты, и они как раз такого цвета. Правда, свой халат я еще не получила, мой размер считается редким, надо закупать где-то там и ждать… приходится в сорок шестом народ веселить.

Так или иначе, к шкафу меня потянуло, точно магнитом. Даже не знаю, почему этот проклятый халат меня так зацепил, но я рванула на себя дверцу шкафа.

И лучше бы я этого не делала.

Из шкафа на меня вывалилось нечто, в первый момент принятое мной за швабру, одетую в халат. Я поймала ее в объятия, и тут же сообразила, что швабра в халате просто не может быть такой тяжелой. Вытаращив от ужаса глаза, я ойкнула и отпрыгнула в сторону, руки тоже разжала. Нечто, оказавшееся человеком, с глухим стуком рухнуло у моих ног.

– Мамочки мои, что творится! – пискнула я, часто моргая.

– Что там у тебя? – зловеще зашептала Алина Николаевна.

Ответа у меня не было.

Я наклонилась к лежавшему на полу человеку. Девушка, судя по длинным темным волосам. Я подергала ее за плечо – никакой реакции. Может, она спряталась в шкафу и наглоталась дыма? И химики даже своих не всех эвакуировали, козлы такие… надо девушке помочь! Я потянула ее за плечо и перевернула на спину.

И закричала.