Цитаты из книги «Темный эльф. Владыка»

«Потому что всем нам нужно прощение, – молча ответил сыну Тирриниэль. – Да, это немного для тех, у кого нет иного выбора, но невероятно важно для меня, потому что другого туда не унести, с собой не забрать. Это так просто… и так тяжело – просить прощения, мой мальчик. А мы слишком редко находим в себе силы, чтобы успеть это сделать при жизни. Жаль, что я решился так поздно».

Почему мы начинаем учиться только на пороге смерти? Почему отодвигаем в сторону обиды, гордость и спесь лишь тогда, когда в спину уже дышит холод свежевырытой могилы? Почему для нас только смерть оказывается тем неоспоримым аргументом, который вынуждает пересматривать старые принципы? Почему ее улыбка делает намного больше, чем вся красота и многообразие жизни? Почему мы даже собственных детей пытаемся понять лишь в последние дни и часы, когда только и осталось, что сожалеть, потому что по-настоящему мы ничего уже изменить не в силах?»

Почему мы начинаем учиться только на пороге смерти? Почему отодвигаем в сторону обиды, гордость и спесь лишь тогда, когда в спину уже дышит холод свежевырытой могилы? Почему для нас только смерть оказывается тем неоспоримым аргументом, который вынуждает пересматривать старые принципы? Почему ее улыбка делает намного больше, чем вся красота и многообразие жизни? Почему мы даже собственных детей пытаемся понять лишь в последние дни и часы, когда только и осталось, что сожалеть, потому что по-настоящему мы ничего уже изменить не в силах?» «Потому что всем нам нужно прощение, – молча ответил сыну Тирриниэль. – Да, это немного для тех, у кого нет иного выбора, но невероятно важно для меня, потому что другого туда не унести, с собой не забрать. Это так просто… и так тяжело – просить прощения, мой мальчик. А мы слишком редко находим в себе силы, чтобы успеть это сделать при жизни. Жаль, что я решился так поздно».

Потому что всем нам нужно прощение, – молча ответил сыну Тирриниэль. – Да, это немного для тех

С кем поведешься, так тебе и надо

«К’саш! – негодовал Таррэн. – Почему мы начинаем учиться только на пороге смерти? Почему отодвигаем в сторону обиды, гордость и спесь лишь тогда, когда в спину уже дышит холод свежевырытой могилы? Почему для нас только смерть оказывается тем неоспоримым аргументом, который вынуждает пересматривать старые принципы? Почему ее улыбка делает намного больше, чем вся красота и многообразие жизни? Почему мы даже собственных детей пытаемся понять лишь в последние дни и часы, когда только и осталось, что сожалеть, потому что по-настоящему мы ничего уже изменить не в силах?»

– Разумеется. Торр… прости, Таррэн… наверное, мне следовало найти тебя

Я жду тебя, павший, на той стороне, Где солнце ласкает холмы и дороги, Где ветер шумит в зеленой листве И где тебя встретят родные пороги…[1]

Дорога длинна, но и ей есть предел. Ты снова устал, но теперь это радость, Ведь тем, кто не чувствует боли от ран, Мой зов не подарит покой или благость.     Ты жив. Это правда, и помни о ней, Пока ищешь выход из темного плена. Ты жив. Ты способен вернуться, поверь, И вновь возродиться из серого тлена.     Спеши на мой голос, пока я сильней Сомнений твоих, твоей боли и страха. Спеши, возвращайся, надейся, сумей! Найди эту дверь из кромешного мрака!

Встань, о сраженный под сенью звезды. Встань и стряхни белой смерти оковы. Встань, павший воин, со мной и иди Туда, где рассвет занимается новый.     Ступай лишь вперед, идущий во тьме. Сумей различить в этом мраке мой шепот. Поверь, он разгонит все тени на дне И заглушит их призрачный хохот.