Глава 3

Когда в комнате снова распахнулась дверь и появился все тот же незнакомый Алый, Ас немедленно заступил ему дорогу. Бер и Ван отвернулись от неподвижного Адаманта и, не сговариваясь, закрыли его своими спинами, чтобы с порога не было видно ничего лишнего.

Скарон, не обратив на них никакого внимания, требовательно уставился на черную маску Аса и кивнул в сторону коридора:

– Ты – за мной. А-сат Аро хочет тебя видеть.

– Все в порядке, – тут же отреагировал Ас, заметив, как дернулись в его сторону братья. – Проследите за Гором. Если что – я пошумлю.

– Погромче только, пожалуйста, – напряженно попросил Бер, чувствуя, как хрустит на левом сапоге замороженный каблук. – Я сегодня глухой на одно ухо.

– Удачи, – только и сказал Ван, надеясь, что страж не заметит, как здесь похолодало, и того, как медленно струится поземка по роскошным, изрядно заледеневшим с одного бока коврам.

Ас коротко усмехнулся и, подхватив с края дивана меч, уверенно шагнул за дверь, ненавязчиво выпроваживая незваного гостя. Того, что могли попросить оставить оружие, он не опасался – скароны не те люди, которые боялись чего-либо, тем более в собственном доме. К тому же они считали оружие неотъемлемой частью своего сложного быта и искренне полагали, что и другие разделяют эти убеждения. Поэтому Аса, скорее, не поняли бы, если бы на прием к главам кланов он явился безоружным. Ведь это значило бы уронить свою честь. Показать себя слабым. А скароны испокон веков ценили только чистую силу. И по этой же причине никогда не опускались до таких нелепых требований по отношению к своим гостям.

– Шетт, – с чувством ругнулся Бер, едва за братом закрылась дверь, и тут же кинулся в дальний угол комнаты. – Что нам с ним делать?!

– Понятия не имею, – нервно дернул щекой Ван, осторожно приближаясь к заледеневшему креслу. – Я даже не понял, когда он успел? Слишком уж быстро.

– И слишком глубоко. – Бер, слегка прикрыв глаза, попытался коснуться неестественно бледной руки Адаманта и тут же отпрянул – она была холодна как лед. И от нее ощутимо тянуло смертью. – Твою мать… Ван, что с ним? Я его не чувствую!

Сапфир с тревогой оглядел Гора, но тот действительно напоминал мертвеца – холодный, неподвижный, страшный. Правда, шлем не позволял увидеть его лицо, да и доспехи прятали большую часть изменений, которые происходили сейчас с его телом, однако достаточно было и того, что они видели – покрытых густым слоем инея волос, таких же белых ресниц, резко истончившейся кожи на веках и глубоко провалившихся глазниц, в которых клубилась первозданная Тьма. Точно такая дымка окутывала все тело обездвиженного Адаманта, делала его сидящий силуэт размытым, нечетким, неправильным. А снизу и сзади… практически все, что с ним соприкасалось, все быстрее и быстрее покрывалось мелкими кристалликами льда, испуская мертвенный холод чужого мира.

– Вань, что делать будем? – шепотом спросил Бер, поняв, что лучше брату не становится.

– Айд знает. Я вообще не представляю, что это может быть. Вижу, что он в Тени, но почему-то не чувствую ее. Если бы не снег, вообще решил бы, что Гор опять умер. Посмотри: мне кажется или он действительно не дышит?

Бер шагнул ближе, чтобы убедиться в обратном, но неожиданный порыв ветра, выморозивший ему все лицо, вынудил отступить назад. Более того, какая-то невидимая сила так настойчиво давила на грудь, заставляя отодвинуться еще дальше, что бороться против нее не возникало никакого желания. Одно лишь ее касание леденило душу так, что хотелось немедленно отвернуться. Такое впечатление, что вокруг уснувшего Адаманта вдруг появилось какое-то особенное пространство и свое собственное время, в котором он очень медленно, едва заметно, но все-таки… дышал. И только это удержало Бера от опрометчивого поступка.

– Гор? – настойчиво позвал брата Изумруд. – Гор… гад ты этакий… проснись, а? У меня от твоих фокусов уже мурашки по коже. И сапоги скоро треснут, если ты не прекратишь тут устраивать настоящую зиму. Го-о-ор?

– Не слышит, – сжал кулаки Сапфир.

– Шетт! Как быть-то? Вдруг ему помощь нужна?!

– Да чем мы поможем? Нам с тобой в Тени делать нечего. Сами едва оттуда вернулись. А он привычный. Разве что «синьку» опять попробовать… вдруг вернется?

Ван ошеломленно моргнул.

– Точно! Сейчас…

– Не лезьте, – вдруг, не разжимая губ, прошипел Адамант. Каким-то не своим, совершенно жутким голосом, от которого буквально несло смертельной угрозой. Он не пошевелился, не открыл глаз, не погрозил кулаком. Но лютый холод, идущий от его тела, ненадолго уменьшился. – Не трогайте нас, не то уйдете следом. И «синьки» не надо – я все слышу. Просто не мешайте… пока я слежу… за Асом… оставаться так глубоко довольно… тяжело…

– Живой, – нервно сглотнул Ван, осторожно оттесняя Бера в сторону. – Тогда действительно не лезем. Он лучше знает, что делает.

– Не уверен. Сколько у тебя крови осталось? Вдруг потом отпаивать придется?

– На него хватит.

– Тогда ладно, – слегка успокоился Бер и, увлекаемый братом, вернулся к дивану. – Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Следи за ним, – напряженно велел Ван, обходя замерзшее кресло по широкой дуге. – А я дверь покараулю. Вдруг зайдут не вовремя? А у нас тут почти что труп.

– Сам ты труп! – фыркнул Бер, осторожно усаживаясь и не спуская глаз с Гора. Но почти сразу подскочил и приглушенно выругался. – Шетт! Холодно! Он и тут все проморозил!

Под ногой Вана громко хрустнул обледенелый ковер.

– Ничего. Главное, чтоб сам в статую не превратился. Остальное мы как-нибудь переживем. Ты б подышал, что ли? Что-то мне тревожно…

– Интересно, защита выдержит? – невпопад спросил Бер, кинув быстрый взгляд на стены, по которым все быстрее и быстрее расползался иней.

– Должна, – поежился Ван. – Она на магов рассчитана. Вон тот узел видишь, над диваном?

– Не слепой.

– Это – от магии Алых. Еще один, возле тебя – от ментального воздействия. Третий, который над Гором… ах да, он же замерз… но, в общем, он по моей части. А четвертый… – Ван неожиданно нахмурился, обшаривая глазами комнатушку. – Демон! Бер, ты его видишь? Должен быть четвертый узел!

– Нет, – завертел головой Бер. – Разве что кто-то из нас на него наступил.

Ван, поперхнувшись, послушно вперил взгляд в побелевший ковер и чуть не выругался.

– Твою мать… ты только посмотри на это!

– Что? Где? – забеспокоился Бер.

– Да узел же!

– Какой еще… – наконец, Изумруд увидел причину тревоги брата и негромко присвистнул. – Вот гадость! Это что, оно?!

– Нет… то есть да… наверное… не знаю! – воскликнул Ван, осторожно отступая к стене, чтобы ненароком не вляпаться в расползающееся прямо у него под ногами огромное черное пятно. Не обычное, конечно же – простым взором его было не увидеть, но вот второе зрение сейчас здорово выручало. Хотя и напугало, пожалуй, тоже. Потому что небольшое заклятие, долженствующее закрывать эту комнату от возможных контактов с Тенью, внезапно расширилось раз этак в сто, а теперь мелко дрожало от прилагаемых усилий, растягиваясь с поразительной скоростью, как будто пытаясь обхватить что-то непонятное, присутствующее в комнате, огромное и совершенно чуждое этому миру. А следом за ним по комнате все ярче и ярче начали проступать непонятные черные нити, сгустки и даже маленькие облачка, постепенно сгущающиеся вокруг злополучного кресла и настойчиво кружащиеся вокруг головы Адаманта, как какая-то зловещая корона.

Бер при виде них судорожно сглотнул.

– Ванюш, это что? Только не говори, что Тени, все равно не поверю!

– Да я сам не верю, – клацнул зубами Сапфир, очень вовремя уклонившись от внезапно выросшего у него перед носом облачка, от которого прямо в воздухе застыл выдыхаемый им пар. – Но если это Гор вытворяет, я его потом зашибу.

– А если нет?!

– Тогда не знаю. Я в свойствах Тени вообще не разбираюсь.

– Никто из нас не разбирается. Но если это Гор… – Бер сердито дунул на еще одно мелкое облачко, вознамерившееся усесться на его носу, и буркнул: – Вон пошло, сопливое. К хозяину своему лети. Он тебе, может, пожрать чего-нибудь даст. А мы несъедобные – сами недавно такими же были.

Облачко, послушавшись, плавно отлетело в угол и, задумчиво повисев перед лицом Адаманта, охотно втянулось в медленно разрастающуюся тучу над его головой. От которой в разные стороны расходились не просто волны дикого холода, но и снежок на полу выпал, и стены покрылись инеем почти целиком, и даже дверь, к которой прижались Сапфир с Изумрудом, стала похожа на причудливо расписанную глыбу льда.

– И что теперь? – вполголоса спросил Бер, когда поземка стала медленно взбираться вверх по сапогам. – Вань, у тебя нет в запасе какой-нибудь спасительной идеи? Знаешь, я не хочу превращаться в снеговика.

– Я думаю, – процедил Сапфир, с тревогой следя за преображением собственной одежды и растущими пятнышками инея на адароновом доспехе. – Я все еще думаю…

– Думай быстрее!

– Не лезь. Дыши лучше. Я сейчас… что-нибудь… попробую. – Ван сосредоточенно прикрыл глаза и, подумав о том, что иней – это та же вода, которая, по идее, должна быть ему подвластна, обратился внутрь себя. К тлеющей в глубине теплой синей искорке, от которой, как и всегда, в ответ пришла целая волна желанного умиротворения, поразительного спокойствия и стойкой уверенности в том, что на самом деле он знает, как поступить. А следом за ней пришла еще одна волна – понимания, перехватив которую, Ван вздрогнул всем телом, распахнул загоревшиеся бешеной синевой глаза и быстро огляделся.

Странно, но комната заметно преобразилась. Конечно, Адамант из нее никуда не исчез и призванные им Тени тоже не пропали. Однако сейчас, помимо непонятных, зловеще черных нитей, пронизывающих пространство вдоль и поперек и уходящих куда-то далеко за пределы комнаты, он стал вдруг различать точно такие же нити, но синего цвета. Родного, любимого, теплого и, как всегда, невероятно отзывчивого.

Как уж не заметил этого богатства раньше, Ван не мог понять. Ведь вот же они – буквально под рукой! Только потянись, и они послушно лягут в ладонь! Тут даже изобретать ничего не надо! Всего одно слово, и они станут послушны, как расшалившиеся дети при появлении воспитателя! Если захотеть, можно почти услышать, как они кричат и переговариваются на все лады. Как переплетаются где-то в стороне, нелепо путаются, раздраженно дергаются, стараясь освободиться. Но порядка тут нет уже давно. Лет сто, наверное, если не больше. Никто их не разбирал по волоконцам. Никто не пользовался, не звал. Так что старые заклятья, наложенные неизвестно кем и когда, просто разбрелись кто куда и теперь мешались одно другому, портя всю красоту некогда безупречной защиты и откровенно раздражая своей неупорядоченностью.

Недовольный этим хаосом Сапфир тихо выдохнул, после чего властно протянул руку и ухватил ближайшие нити, требовательно потянув их на себя. Заставляя подчиняться, ложиться по-новому, сворачиваться в кольца и перемещаться по округе так, как ему казалось правильным. Зачем и почему – он, правда, точно не знал, но плещущееся внутри ласковое море каким-то образом подсказывало, нашептывало в ухо и вело внезапно ставшую сильной руку. Его теплые волны, едва почувствовав желание хозяина, тут же поднялись выше, забурлили, закружились в тугом водовороте сил и мягким толчком выплеснулись наружу, смешливыми искрами разбежавшись по испуганно затрепетавшим ниточкам чужого заклятия. После чего стремительно разошлись во все стороны, заставив их нежно засветиться. Наконец окутали комнату слабым голубоватым сиянием… дохнули в лицо соленым бризом… а когда невесть откуда взявшийся ветер стих, пораженный Бер с нескрываемым изумлением увидел, что никакого снега на мебели больше не осталось; потрепанный ковер не только высох, но и заблестел, как будто его только что вымыли; диван принял свой первоначальный вид; обледеневшая дверь снова стала нормальной; витающие под потолком крохотные магические светильники неожиданно сменили цвет; а довольно улыбнувшийся Ван, сделав странное движение кистью, каким-то образом воздвиг вокруг сонного Адаманта полупрозрачный купол и оградил остальное пространство от продуктов его сомнительного эксперимента с Тенью.

– Вот так, пожалуй, – кивнул Сапфир, окинув преобразившуюся комнату ярко горящими глазами. – Наружную защиту я почти не тронул, внутреннюю переделал как нужно, Гора отгородил, тебя не задел… вроде бы все?

Бер зачарованно кивнул.

– Как ты это сделал?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ван. – Почувствовал, как надо. Да и подсказали мне… кто-то или что-то. Короче, не ломай голову. Я сам еще не разобрался. Лучше садись, отдыхай и смотри, чтобы Тень за границы не перешагнула. Если мы нарушим внешние «сигналки», мало никому не покажется. Бер, ты слышишь?

Изумруд, попав под строгий взгляд брата, послушно кивнул.

– Хорошо, – как-то по-особенному прищурился заметно оживившийся Сапфир. – И дыши, пожалуй, подольше. Потому что не исключено, что твое спокойствие очень скоро всем нам понадобится…

По молчаливому знаку сопровождающего Ас остановился за пару шагов до высоких, почти в два человеческих роста резных дверей и вопросительно повернул голову. Двери охранялись – четыре пары воинов из старших кланов терпеливо несли стражу по обе стороны от входа в нужный зал и не больно-то приветливо воззрились на чужака в адароновых доспехах и глухом шлеме, из-под которого выглядывал лишь небольшой краешек вязаной маски.

– Заходи, – сухо велел Алый, коротким жестом показав страже, что чужаку позволено войти. После чего отступил на шаг, убедился, что препятствий гостю чинить никто не собирается, и, не произнеся больше ни слова, ушел, моментально пропав в извилистом лабиринте коридоров.