Мечта написать «идеальный боевик» не давала мне покоя с восьмого класса средней школы. К десятому классу эта мечта превратилась в настоящую манию. Я точно знал, каким должен быть мой идеальный боевик: энергичным, остроумным, лихим. В нем непременно должны были присутствовать совершенная военная техника, изобретательный и язвительный герой, на щите которого пламенеет девиз «Передушим всех уродов», лирическая героиня и, конечно, идея, которая будет удерживать все это вместе подобно нити, соединяющей жемчужины в ожерелье.

Действие моего «идеального боевика» должно было происходить в Америке – стране, где, если верить фильмам со Шварценегером (а будучи школьником я им, конечно, верил), «все можно», в Стране Приключений. Когда я засел воплощать свою мечту в жизнь, я добавил к этой схеме еще один элемент: финал своей тарахтящей автоматными очередями драмы я назначил на канун зловещего и одновременно комического американского праздника Хэллоуин.

Что ж, я написал «Хэллоуин» за какую-то неделю. И, странное дело, оказался невероятно доволен результатом. Даже сейчас, по прошествии четырнадцати лет, мне все еще нравится один из моих самых первых рассказов, история о бесшабашном инженере Фарвуде и его смертоносной Машинке…

От коллег-писателей, неоднократно номинировавших «Хэллоуин» на представительные литературно-фантастические премии, мне не раз приходилось слышать недоуменный вопрос: «Но почему ты не сделал из своего „Хэллоуина“ большой роман? Или хотя бы полноценную повесть? И, кстати, где продолжение?»

«Идеальный боевик должен быть коротким» – изрекал я, украдкой вздыхая. Потому что и сам с удовольствием прочел бы «Хэллоуин-2». Ведь идеальный боевик должен обязательно иметь идеальное продолжение.

1

Я построил Машинку. В ней много замечательных колесиков, деловитых шестеренок, сверкающих стеклышек и прочих штуковин. Она жужжит, как здоровенный жук, когда движется вперед, она шелестит бабочкой на пути назад, на поворотах она скрипит, как сверчок. На ее