Авторское предисловие

Что вас ждёт, дорогие читатели, в «Проекции», первом томе «Слова и Чистоты»? РПГ? Можно сказать и так, но скорее в классическом, изначальном понимании этого термина, то есть ролеплей, отыгрывание роли. Но не будет статов, циферок, показателей урона и защиты, простыней характеристик героев. Да и действие происходит далеко не в игровом мире. Впрочем, будут уровни и способности/перки. Как вы поняли, чёткого ответа у меня нет, каждому придётся самому решать, относится ли текст к РПГ или всё же нет. Такая же ситуация и с таким поджанром, как бояр-аниме. С одной стороны, внешне очень похоже. Мир, технически близкий к нашему, где сохранилась и во многом правит аристократия. Причём аристократия, чья власть основана на их отличии от обычных людей, они сильнее, быстрее, и могут то, что простые люди сделать не в состоянии. В наличии так же вселение разума ГГ в тело подростка. Вроде формально полностью укладывается в то, на что легко можно повесить именно такой ярлык. Но, несмотря на наличие кланов, родов, герой вообще не имеет к ним отношения, его способности совсем иные. Весь этот внешний антураж бояр-аниме скорее служит для формирования определённой социальной среды, в которой разворачивается сюжет. То есть формально да, но реально нет. «Слово и Чистота» – это скорее смешение боевой и социальной фантастики/фэнтези. А все эти ярлыки: РПГ, бояр-аниме – они только штампы, которые загоняют живой мир в какие-то шаблоны.

Глава 1. Circulocomun^[1]

Короткий разбег, прыжок! Как же я влюблён в это чувство, почти полёт! Оттолкнуться ладонью от опоры стеллажа и снова вверх. Не больше пары секунд прошло с того момента, как я стоял на бетонном полу, а сейчас балансирую на проводе под самой крышей ангара, в котором несколько десятков лет назад ремонтировались грузовые дирижабли. С моего нынешнего места до земли без малого двадцать семь метров. Месяц умею уже подобное, целых тридцать дней! А всё равно – поражаюсь. Впрочем, не совсем верно, четыре недели назад я бы так не смог, и дело не в силах или возможностях проекции, а в привычке…

Тем более можно смело вычесть первую неделю, я тогда не то что о проекции не думал, скорее ходить заново учился. Эффекты Излома осторожно изучать начал только после того, как привык к своему новому телу, да и постсмертный стресс меня плотно прижал. Вначале-то думал, что все, слетел ты, Палыч, с катушек по полной программе! Да, первые часы клинило меня знатно, да и до сих пор иногда проскакивает ощущение, что всё вокруг нереально, плод больного разума, а не… реальность.

Реальность, в которой нет никакого Виктора Павловича, сорокатрехлетнего оператора выездной группы военных корреспондентов ВГТРК, а есть юноша Изао Вальян, недавно отметивший своё семнадцатилетие, вернее сам Изао его как раз и не отметил… да… Не дотянул до своего дня рождения буквально пару дней паренёк, как и я до своего сорокачетырехлетия, ровно столько же. Совпадение это или нет? Иногда думаю, таких совпадений не бывает, а затем вспоминаю, что в жизни был свидетелем и куда более нелепых и странных вывертов судьбы.

Взять хотя бы мою смерть – это надо же, пройти без единой царапины и ранения вторжение НАТО в Ливию, египетские страсти почти на грани гражданской войны, затем от и до Сирийский конфликт, наездами, конечно, но тем не менее! И помереть в родном городе в примерочной ателье от банального сердечного приступа. Анекдот… Грустный, правда, но анекдот. Рассказать – не поверят, впрочем, кому-то рассказывать подобное, разумеется, вообще не собираюсь. Смерть смертью, но дураком я от этих переживаний не стал, понимаю, чем грозит излишняя говорливость, особенно в столь щекотливой теме.

А теперь самое страшное… Сделав глубокий вдох, я прыгаю вниз с высоты десятиэтажного дома на бетонный пол. Да! Получилось не зажмуриться! Всё же побороть инстинкты, заложенные эволюцией, ой как непросто. Вот физического тела вроде нет, а есть проекция, но чувства-то те же. По сути, это основная причина, по которой я тут тренируюсь, учусь перебарывать заложенные природой инстинкты вдали от любых способных разглядеть меня в Изломе глаз, под крышей огромного ангара, который давно превращён докерами в подобие свалки.

К этому реально трудно привыкнуть, наверх забираться две секунды, а падение вниз заняло без малого десять. В Изломе всё не так, проекция странно реагирует на гравитацию, ты будто весишь от силы одну десятую от своего реального веса. Сопротивления воздуха при осознанном движении не чувствуется, а при случайных падениях воздух, словно вода, замедляет тебя. И лёгкий ветерок, всегда дующий в лицо, куда не повернись. Мне дышать даже не обязательно, как-то проверил, все четыре часа в Изломе спокойно просидел, ни разу не вдохнув, но при этом дышать могу свободно, это мне не вредит, впрочем, и не помогает.

Так, какая у меня сегодня задача? Обычная за последние дни: пересечь ангар за минимальное время. Пока рекорд девять секунд на сто пятьдесят заваленных мусором, сломанной техникой и побитыми контейнерами метров. Перевожу часы на левом запястье в режим секундомера. Прежде чем нажать на кнопку «старт», окидываю взглядом предполагаемый маршрут движения. Несмотря на недели тренировок, я всё ещё далек от интуитивного понимания возможностей, которыми наделяет меня проекция, поэтому, прежде чем начать движение, мысленно прокладываю маршрут. Разумеется, в боевой обстановке у меня не будет такой возможности, но пока я даю себе это послабление, так как ввязываться ни во что опасное не собираюсь как можно дольше. Конечно, Прорыв может произойти в любой момент и поставить крест на моих планах подготовки. Но по статистике в одном и том же регионе Прорыв происходит один или два раза в месяц, а прошлый случился в Вилфлеесе, родном городе Изао, всего месяц назад и послужил косвенной причиной моего появления в этом мире. Правда, есть нюанс: сам феномен Излома в этот мир пришёл меньше полугода назад, и мне достаёт понимания, что вся набранная за столь короткий срок наблюдения статистика на самом деле мало что стоит. Тем не менее, надеюсь, время на подготовку у меня есть.

Итак, примерный маршрут я составил. Старт!

Короткий разбег, насколько позволяют груды хлама, и я выстреливаю себя вперёд и вверх. Можно было бы просто сигануть под потолок и преодолеть всю дистанцию прыжками по потолочным балкам или пробежать по одной из стен, что ещё проще, но какой тогда смысл в тренировке, если её настолько облегчить? Поэтому дополнительным челенжем является то, что я не должен пользоваться подобными простыми вариантами. Пролетев в одном прыжке два десятка метров, хватаюсь за обломок телевизионной антенны, что торчит из перекошенного вагончика, когда-то служившего техничкой, а ныне превращённого сметливыми докерами в место, где они тайком варят самогон, хватаюсь и изменяю направление своего полёта. Это изменение нужно, чтобы на полной скорости не врезаться в «припаркованный» сбоку трактор. Кто его сюда приволок и зачем – не знаю, но он тут стоит уже давно, на вид абсолютно переломанный, но на самом деле вполне рабочий. Нацарапанный гвоздём на левой двери трактора знак – обвивающийся вокруг весла хвост – намекает любому любопытному держаться от этой якобы сломанной техники подальше. Просто так свои метки клан Скайр из рода Арвикол не ставит. Я неделю назад осмотрел этот трактор и не нашёл в нем ничего любопытного, кроме четырёх очень профессионально поставленных ловушек. Если бы я не был в Изломе, то при своём осмотре непременно в одну из них бы попался. Да, попался бы, даже опыт замечать и обходить мины и закладки, набранный в Пальмире, мне бы не помог. Впрочем, те, кто занимаются незаконной перевозкой уже многие века, имеют право на свои секреты. Мне эти Скайры даже нравятся, заняли свою нишу контроля над контрабандой речных и морских путей в Лемурии, но не промышляют, в отличие от их сухопутных кузенов, ни наркотой, ни убийствами, ни торговлей людьми. Вот вроде водяные крысы по своей сути, а своеобразное понимание чести у них есть.

Оставив трактор за левым плечом, чтобы не замедлять своё движение, слитным ударом ладоней отталкиваюсь от крановой цепи, что свисает с потолка и, сделав кульбит, для того чтобы миновать невесть как оказавшиеся в этом месте футбольные ворота, приземляюсь на редкий в этом загаженном мусором месте островок чистого пола. Приземляюсь и тут же новым прыжком продолжаю движение к цели. Ещё два изменения направления в обход свалки труб, и моя ладонь касается стены ангара.

Время? Восемь и пятнадцать сотых. Отлично! Примерно восемнадцать с половиной метров в секунду по пересечённой местности. Чёрт, до сих пор привыкнуть не могу, это же почти семь десятков километров в час! И главное, я точно чувствую – это далеко не предел, можно ещё быстрее!

Повторить или переходить к следующему упражнению? Взглянув на часы, скидываю результат. Часы… то ещё чудо, ограниченная серия Cisco для выживальщиков. А чудо в том, что в этом мире нет даже такой фирмы, не говоря уже о конкретно этих часах. В мире нет, а на руке моей проекции – есть. Впрочем, рукава моего одеяния достаточной длины, чтобы никто их не разглядел, если случится такая оказия. Н-да, угораздило же меня выбрать именно эту роль для костюмированной вечеринки в честь нового года! У всех рейгов как на подбор: рыцари, воители, герои, – и я, как бомж какой-то, в серых тряпках и тёмном плаще. И не объяснишь никому, что я одет как джедай, в этом мире не сняли ничего похожего на сагу «Звездных войн». Никто не знает, что моя проекция – это отсылка к Квай-Гон Джину, учителю Оби Вана, к тому же я на актёра, его играющего, был реально похож. Был… Да… Кхм-м…

Теперь я похож на обычного школьника, ладно, на студента, хрупкого и хлипкого. В котором от отца, скорее всего японца, было больше, чем от матери-француженки, высокой красавицы-блондинки с зелёными, как море, глазами. Хотя глаза у Изао в мать, да, красивые, мне бы такие в прошлой жизни, эх, девушки бы штабелями падали, стоило на них взглянуть. Впрочем, это ни к чему, пожалуй. Единственный человек, которому я никогда не врал, была моя жена, не врал и не изменял все двадцать два года совместной жизни. А возможностей было – океан безбрежный. Нет, не в любви дело, юношеская страсть прошла довольно быстро, с рождением второго ребёнка, а вот уважение, да… двадцать два года брака построены были именно на уважении и на дружбе. Были… Нет, не вспоминать, что было, то прошло, для Вики и детей я мёртв, для моего прошлого мира я – труп. Хорошо, детей успел вырастить, старший универ закончил, работу нашёл, давно от нас съехал, а младшая замуж удачно вышла, и всё у неё хорошо. Не думать… Нельзя жить прошлым… А то опять накатит такой депресняк, что из окна выйду, и не в Изломе, а так, с седьмого этажа вниз головой, чтобы наверняка.

Да что же со мной такое, мне судьба подарила второй шанс, новую жизнь в молодом здоровом теле. Да ещё и способности такие, что многие герои Марвела тихо скулили бы в сторонке от зависти. Тот же Квай-Гон меч бы свой отдал за мои нынешние возможности, а я тут плесень и сырость развожу. Дело, видимо, в том, что я был счастлив там, в той жизни, любимая работа, дети, хобби одно на двоих с женой, мне плохо, потому что потерянное не стоит ни молодости, ни способностей. Счастье оно такое… Потерянное…

Возвращаясь к моему нынешнему телу. Да, оно юное, хрупкое и мелкое, но вот проекция… Переходя в Излом-состояние, я выгляжу так, как в последнюю секунду жизни, с той одеждой и вещами, что были на мне в тот момент, за одним исключением. В примерочную я тогда не взял свои рабочее клинки, планировал ими экипироваться уже непосредственно перед вечеринкой, а здесь они есть. За поясом торчат две рукоятки: одна знакомая, от моей любимой реплики Колады Эль Сид, а вот вторая, к ней я никак не привыкну пока… Вот совсем никак, потому как не привычная дага заткнута за пояс, а японский вакидзаси, наследие от Изао, его «духовный клинок». А точнее, как говорят клерикалы, «проекция духовного оружия», потому как с точки зрения церкви проекция – это не дух, а Излом – не Прорыв духовного измерения в мир реальный. И ладно бы только христианская церковь так утверждала, но нет, все религиозные лидеры в этом отношении единодушны. А с учётом того, что главой каждой из религий этого мира является сенс уровня Творящий, то сомневаться в их словах не приходится, знают, о чём судят.

Впрочем, они и не возражают против того названия, которое общество и СМИ налепили людям со способностями, схожими с моими – Рыцари Излома. Пафос и ещё раз пафос, с другой стороны, я точно знаю, что в данном случае этот пафос оправдан, да и обычным людям так легче. Они куда как спокойнее себя чувствуют, когда при Прорыве их защищают именно «рыцари», психология масс, так её в качель. Да какие из этих мальчишек и девчонок «рыцари»?! Ни одного и ни одной старше девятнадцати, дети по сути, что бы кто ни говорил. Впрочем, в отличие от всего остального мира, они это понимают и не зовут себя так.

Если задуматься, то по факту жизненного опыта я старше любого иного рейга более чем вдвое. Да, они называют себя рейгами, и я знаю почему…

Так! Хватит. Меньше мыслей – Излом коварен. Стоит на чём-то сосредоточиться, и вскоре исключительно это для тебя и остаётся важным. Надо отучаться думать на посторонние темы, когда ты проекция. Это только кажется простым – выйти из-под наваждения Излома. На деле же я ещё не настолько привык находиться в состоянии проекции, чтобы сбрасывать эту зацикленность одним желанием или волевым усилием. Впрочем, есть куда более простой выход.

Выбрав место, свободное от мусора, в один прыжок достиг его и, восстановив равновесие, изменил себя. Мгновение, и я снова человек. Подобное изменение впервые применяю вне дома, да и то только потому, что точно знаю, в этом ангаре нет ни одной видеокамеры или иной системы слежения, это проверено мной уже давно.

После обратного перехода из Излома в физический мир всегда накатывают два совершенно разных чувства. Первое – это потеря, ты только что был почти суперменом, а сейчас просто человек. Второе – обратное по наполнению: неземное облегчение, осознание того, что ты существуешь, а не плод чьего-то больного воображения. Нужно дышать, а по твоим венам течёт реальная кровь – непередаваемое ощущение жизни.

Из-за тусклого освещения в ангаре, а также из-за того, что моё лицо закрывает тонированное небьющееся стекло, на миг чувствую себя полным слепцом. Захотелось поднять забрало мотошлема и развеять это чувство, но я себя пересилил. Пусть здесь нет камер, и никто не заметит меня даже случайно, но однажды разработанные правила конспирации нарушать я не собирался. Помимо скрывающего лицо шлема моё тело защищено «черепахой», полноценной броней для любителей гонок по пересечённой местности, со стёртыми надписями, позволяющими её хоть как-то идентифицировать. Своеобразное наследство буйной молодости матери Изао, так кстати найденное мной в одном из многочисленных сундуков, оставленных той в квартире после отъезда. И пусть без мотоцикла рядом такой наряд покажется странным случайному наблюдателю, зато узнать в нем юношу по имени Изао не получится ни у кого. И это очень хорошо, потому как давать кому-то даже малейший намёк на то, что Изао Вальян – рейг, в мои планы совершенно не входит. По проекции меня точно никто не вычислит, так как пусть моё лицо ничем не скрыто в Изломе, но это лицо того меня, который умер в другом мире, и его никак не связать с Изао.

В который раз ловлю себя на том, что так и не привык, что Изао Вальян – это теперь я и есть, всё время в третьем лице думаю. К психиатру бы сходить, пусть исправит, но сам понимаю, такую проблему подобным образом не решить, а излечить может только время. Да даже если бы психология и могла помочь в моем затруднении, разумеется, я бы всё равно никуда не пошёл «лечиться». Появление несколько месяцев назад в этом мире эффекта Прорыва и, соответственно, рейгов в корне меняет давно сложившийся баланс сил. Каждый Рыцарь Излома – потенциальная опасность для находящихся на вершине социальной лестницы. Потому как здесь во многом правит культ силы, только немного отретушированный законами и негласными общественными договорами, а рейги… Нас убить трудно, очень трудно, а в Изломе вообще невозможно для тех сил, что правят бал в этом мире. А вот рейг… рейг может убить любого, бесшумно, незаметно, неостановимо разрубив своим клинком. Уничтожив не тело, а саму суть человека, его душу. И нет от этого защиты и не спрятаться от создания, способного не только двигаться со скоростью гоночного болида, но и проходить сквозь стены и любые иные физические препятствия. К тому же абсолютно не видимого и неощущаемого, ибо за гранью Излома может что-то видеть только тот, кто сам рейг.