Посвящается памяти адвоката Виктора Паршуткина, истинного виртуоза защиты в суде присяжных.

Иллюстратор Вячеслав Уртеко

Дизайнер обложки Вячеслав Уртеко

© Александр Васильев, 2017

© Алексей Барановский, 2017

© Вячеслав Уртеко, иллюстрации, 2017

© Вячеслав Уртеко, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4490-0506-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

«Подумайте, может быть, причина не в системе судопроизводства…, и не в плохом судье, и не в свидетеле, который вас подвел. Возможно, вам нужно по-новому взглянуть на то, что вы делаете как в зале суда, так и вне его: нет ли более надежного способа убедить присяжных, судей и, наконец, самого себя?».

Джереми Спенс «Настольная книга адвоката: искусство защиты в суде»

Потребность в качественных практических пособиях по эффективной работе адвоката в суде присяжных сегодня остра как никогда. До сих пор защита в суде присяжных была уделом избранных профессионалов, чему способствовало чисто символическое количество дел, рассматриваемых этим судом каждый год. Грядущее распространение производства в суде присяжных на уровень районных судов сделает эту форму разрешения уголовно-правовых споров более привычной для российских адвокатов, а значит и секреты профессионального мастерства, без освоения которых трудно рассчитывать на успех в этом суде, станут более востребованными адвокатским сообществом России.

В этом аспекте книга, написанная Александром Васильевым и Алексеем Барановским, окажет неоценимую помощь как начинающим адвокатам, для которых защита в суде присяжных станет первой в их практике, так и профессионалам, которые, изучив пособие через призму собственного опыта, смогут найти в нем новые подходы к эффективному решению задач защиты в этом суде. Практичности книги способствует масштабность и универсальность работы, проделанной авторами, которые не ограничились стандартным набором процессуально-правовых и тактических разъяснений и не погрузили читателя в «дремучий» психологизм, чем грешат современные пособия по участию адвоката в суде присяжных. В книге в равной степени представлены процессуальный, психологический, стратегический и тактический блоки, которые гармонично переплетены таким образом, что нужные положения всегда находятся в нужном месте. Это делает из книги пособие, которое можно применять «здесь и сейчас», в зависимости от конкретной процессуальной ситуации, в которой находится читатель-адвокат.

Изначальной идеей авторов пособия, которую, на мой взгляд, им удалось реализовать в полной мере, стал отказ от «общих мест». Даже в первом разделе книги, посвященном, казалось бы, общему вопросу стратегии защиты в суде присяжных, содержатся предельно конкретные положения, которые вполне могут стать рабочими инструментами, обеспечивающими выстраивание оптимальной позиции в суде присяжных или ее корректировку. Факторы, влияющие на выбор суда присяжных, версии и контрверсии защиты, коллизионная защита, внепроцессуальный конфликт и информационное сопровождение процесса – далеко не полный перечень вопросов, рассмотренных в первом разделе пособия.

Второй раздел пособия является его своеобразной «особенной частью» и посвящен частным вопросам эффективной тактики защиты в суде присяжных. Авторы скрупулезно собрали в этом разделе практически все значимые процессуальные, тактические и практические рекомендации защите в суде присяжных, рассмотрели ситуации, вызывающие наибольшие затруднения (и интерес) у адвокатов.

Актуальность такого подхода продиктована тем, что, попадая в суд присяжных, российский адвокат сталкивается с шокирующим количеством запретов, многие из которых не только не закреплены в УПК РФ, но даже и трудно предсказуемы a priori. Незнание этих запретов, как минимум, может привести к неоднократному прерыванию судьей выступления защитника, что пагубным образом сказывается на восприятии содержания его речи присяжными заседателями, у которых, кроме того, может сложиться и негативное представление о непрофессионализме судебного оратора. В суде присяжных нередко, например, можно услышать подобный диалог председательствующего и защитника во время выступления последнего с речью в прениях:

«Защитник Д.: Начнем с судебно-медицинских экспертиз. Они говорят, что почти у всех в крови был обнаружен карбоксигемоглобин. Что это такое? Это угарный газ, вступивший в соединение с кровью.., гемоглобин присоединяет к себе кислород и направляет его ко всем органам. Если человек дышит угарным газом…

Председательствующий: Защитник Д., суд прерывает Вас. В судебном заседании были допрошены эксперты, исследованы заключения экспертиз, Вы должны руководствоваться их выводами. Вы не являетесь специалистом в области судебной медицины.

Защитник Д.: Если рассматривать трупные явления… то трупные пятна также свидетельствуют, что смерть наступила в утренние часы. Поскольку трупные пятна не перемещаются после 12 часов после наступления смерти.

Председательствующий: Защитник Д., Вы не специалист в соответствующей области и не можете с такой уверенностью говорить об этом…

Защитник Д.: Государственный обвинитель говорил, по каким параметрам, по каким методикам идентифицируются патроны и оружие. Эти признаки для идентификации: это удар бойка, как след, если говорить о гильзах – это выбрасыватель, это отражатель. Но эксперт этого не сделал, ограничился, определив гильзы только по удару бойка. Однако нельзя по одному признаку идентифицировать, есть совокупность признаков. А если говорим о том признаке, по которому идентифицировал эксперт – его недостаточно…

Председательствующий: Защитник Д., суд Вас прерывает… Вы не являетесь экспертом в области баллистики, но Вы пытаетесь оспорить представленное доказательство».

Не акцентируя внимания на правомерности действий председательствующего (на наш взгляд, защитник не искажал содержание исследованных заключений экспертов, а лишь анализировал выводы эксперта, сопоставляя с доказательствами и фактами уголовного дела), отметим, что знание защитником этого «нюанса» практики, позволило бы ему выстроить свое выступление иначе и избежать, даже не столько конфликта с судьей, сколько потери целостности своего выступления, разбитого председательствующим на мелкие фрагменты.

Авторы пособия справедливо подчеркивают, что в суде присяжных нет мелочей. Любое, внешне незначительное, обстоятельство, проигнорированное или неверно оцененное стороной защиты, способно стать серьезным препятствием на пути эффективной защиты. В качестве примера, можно привести дело Д., где защитник подсудимого назвал заключение судебно-биологической экспертизы, в ходе которой проводилось ДНК-исследование, «ДНК-анализом» и «экспертизой ДНК», что вызвало немедленную реакцию обвинителя и председательствующего:

«Защитник: Давайте вернемся к анализу ДНК, который замалчивается стороной обвинения. В ДНК-анализе используются самые различные происхождения от человека, кровь, слюна, костная ткань, он настолько точен, что во многих странах он принят, как основное доказательство. В США по такому анализу проводят реабилитацию ранее осужденных и так далее. Этот же анализ применяется и у нас в стране…

Государственный обвинитель: Ваша Честь, разрешите сделать замечание. Не было у нас никакого ДНК-анализа, о котором говорит защита.

Председательствующий: была биологическая экспертиза. Вы ее так и называйте – биологическая экспертиза».

Выступая с репликой, государственный обвинитель заявила присяжных: «Нет какой-либо экспертизы ДНК, я хочу обратить Ваше внимание, здесь не проводилось экспертиза ДНК…».

Очевидно, что корректное наименование защитником произведенной экспертизы исключило бы подобные эксцессы и не привело бы к прерыванию речи адвоката в прениях и созданию стороной обвинения иллюзии, что никакого ДНК-исследования не проводилось.

После прочтения пособия у некоторых читателей может сложиться впечатление, что оценки авторами современного российского правосудия, порой, чрезвычайно резки, критика его обыкновений – неоправданно радикальна, а образы судей – нелицеприятны. Но не будем забывать, что перед нами не диссертационное исследование и не книга, написанная «кабинетными» учеными, с соблюдением всех деликатностей и изысканных манер научного этикета. Это – работа, написанная практикующим адвокатом и журналистом-правозащитником, приводящими примеры из собственной недавней практики, которые они заново и остро переживают, описывая их в книге, неизбежно перенося на ее страницы тот эмоциональный накал, который возникает только в зале судебного заседания при рассмотрении реального дела. Кроме того, сами авторы ссылаются на многочисленные примеры соблюдения закона при рассмотрении дел судом присяжных, как в первой, так и в апелляционной инстанциях, что было бы невозможным, если бы Конституция РФ «не котировалась» в российских судах, а положения УПК РФ повсеместно игнорировались. Возможно, не со всеми оценками, приведенными в книге, можно безоговорочно согласиться, но таково авторское видение проблем правосудия в суде присяжных, оно подкреплено многочисленными примерами и имеет право на существование.

Рассматривая в книге широкий спектр практических вопросов осуществления защиты в суде присяжных, авторы не ставили задачу охватить абсолютно все ее аспекты. Каждый читатель непременно дополнит те или иные суждения авторов собственными наблюдениями, примерами из судебной практики, удачными приемами защиты и т. д.

Например, положения главы 12 пособия можно было бы дополнить рассмотрением такого специфического запрета, сформировавшегося на практике, как запрет исследовать с участием присяжных заключения судебно-психиатрических, либо комплексных психолого-психиатрических экспертиз, составленных в отношении обвиняемого по вопросу его вменяемости, либо психическому состоянию на момент производства по делу. Так по делу П. Т. Верховный Суд РФ указал, что в присутствии присяжных заседателей не подлежат оглашению заключения судебно-психиатрических экспертиз: «…председательствующим обоснованно отказано государственному обвинителю в удовлетворении ходатайства об оглашении акта судебно-психиатрической экспертизы не только в отношении П.Т., но и в отношении других подсудимых. Согласно ст. 334 УПК РФ, определяющей полномочия судьи и присяжных заседателей, вопрос о вменяемости подсудимого не входит в полномочия присяжных заседателей»¹.

Любые попытки защитников довести до присяжных заседателей сведения о содержании подобного заключения эксперта, признаются Верховным Судом РФ незаконным воздействием на присяжных заседателей, часто влекущим отмену приговора: «На вердикт присяжных заседателей могли повлиять слова, произнесенные адвокатом Ю., во вступительном слове, обращенные к присяжным заседателям о том, что «следователь, направив дело в суд, посчитал, что собрал достаточно доказательств того, что Д. действовал в согласии со своим разумом», что «присяжным предстоит ответить также, действовал ли Д. осознанно и ведал ли, что творил?», что «с участием присяжных, к сожалению, не будет проверяться психическая полноценность Д.»².

Рассматриваемое изъятие обусловлено положением ч.1 ст.352 УПК РФ, согласно которой, если в ходе разбирательства уголовного дела судом с участием присяжных заседателей будут установлены обстоятельства, свидетельствующие о невменяемости подсудимого в момент совершения деяния, в котором он обвиняется, или свидетельствующие о том, что после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, что подтверждается результатами судебно-психиатрической экспертизы, то председательствующий выносит постановление о прекращении рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей и направлении его для рассмотрения судом в порядке применения принудительных мер медицинского характера.

В судебной практике эта норма толкуется таким образом, что вопрос о вменяемости подсудимого, наличии у него психического расстройства, исследуется в судебном заседании без участия присяжных заседателей, поскольку его разрешение входит в круг исключительных полномочий председательствующего, т.е. указанные заключения экспертов должны исследоваться в отсутствие присяжных заседателей³.

Вместе с тем, в отдельных ситуациях, если обстоятельства, устанавливаемые указанными заключениями экспертов, имеют непосредственное отношение к вопросам, разрешаемым присяжными заседателями, исследование этих заключений должно происходить с участием присяжных заседателей.

Так, делу С., обвиняемого в убийстве сослуживцев, сторона защиты утверждала о нахождении С. в состоянии аффекта, вызванного противоправными действиями потерпевших. В связи с участием присяжных исследовалось заключение комиссии экспертов – психиатров и психолога, поскольку установление связанных с этим обстоятельств было необходимым для вынесения вердикта коллегией присяжных заседателей⁴.

По другому делу Верховный Суд РФ не признал нарушением закона оглашение заключения экспертов, проводивших комплексную стационарную психолого-психиатрическую экспертизу в части, имеющей значение для решения присяжными заседателями вопросов, относящихся к их компетенции, указав на то, что «… оглашенные государственным обвинителем данные содержали только оценку экспертами психолого-психиатрического состояния подсудимого в момент совершения им инкриминируемого деяния и не относились к данным, способным вызвать у присяжных заседателей предубеждения в отношении подсудимого»⁵.

Представляется, что во всех остальных случаях защитник должен возражать против оглашения подобных заключений экспертов в присутствии присяжных заседателей, особенно, если подобные заключения содержат сведения, способные сформировать у присяжных негативное отношение к подсудимому или ввести их в заблуждение.

Так, например, по делу Д. государственного обвинитель ходатайствовал об исследовании с участием присяжных заседателей заключения комплексной амбулаторной сексолого-психиатрической экспертизы в отношении подсудимого, в которой было указано, что у него имеется «дисгармония пубертата с задержанным психосексуальным развитием». В возражениях защитника указывалось, что эта девиация подсудимого никак не связана с вменяемым ему деянием, однако эти сведения могут сформировать стойкое негативное предубеждение присяжных в его виновности.