На одном из сайтов в сети встретила этот роман под названием, под которым он был выложен автором еще на Самиздате, но в одном из отзывов прочитала, что этот роман был издан, и мне сделалось любопытно, а что же там внутри такое, соблазнившее издательство.
А внутри оказался такой себе вампирский апокалипсис в микромасштабах одного района. С хорошей, гораздо более впечатлившей меня первой частью и... подкачавшей второй.
Интересное, сочное и довольно самобытное начало заставило меня действительно жадно прильнуть к этой истории. Заинтересовали сны-провалы в сознании героя, яркие и жуткие. Деревенька вымершая тоже вышла на славу. Священник-воин в забытой богом глуши, к которому прибежали спасаться двое выживших в невероятных, перевернувших всю их жизнь событиях, герой и героиня. Мурашки приятные побежали, и читательский аппетит проснулся, как следует.
Однако, развитие сюжета сложилось в набор настолько знакомых образов, что дочитывала я уже со скукой. Тут и "Туману" Кинга понагнал автор, и "Ночной смотрящий" Дивова мелькнул, и Макаммон с его "Они жаждут" тоже. Да ко всему какая-то излишняя событийная перегруженность подспудно давила немного, не давая наслаждаться историей: стихийная вампирская эпидемия, и наполеоновские планы по захвату города, и падающий на жилой квартал самолет, и сопротивление воинов света, жмущихся по церквям, и родственная связь главного вампира и одного из героев, белыми нитками шитая. Да еще и сатанинские планы по развязыванию сущего Армагеддона руками отдельно взятого упыря, избранного владыкой преисподней для этой цели по очень каким-то хлипким и притянутым за уши причинам, чего ради этот самый упырь лишь к последним главам внезапно вспоминает о своем важном предназначении, а также про жутчайший и сильнейший древний артефакт, за которым всей толпой все действующие лица и побежали на последних страницах романа. Ого, всего сколько. Да только эффект не волнующий, а венегретный почему-то. Тем меня этот роман из разочаровал. Ну, если и не разочаровал, то точно не влюбил в себя.
Потому что, в общем-то, он читается. И читается, собственно, наверное, на твердую четверочку. Но помнить я его не буду. Не зацепил, к сожалению.
