Находчивый

Это был один из тех редких осенних вечеров, которые иногда случаются в промежутках между дождливой сыростью. Бабье лето уже прошло, но такие, насыщенные тишиной и свежестью безветренные вечера, иногда радовали усталых горожан. Заходящее солнце ласкало лучами крыши домов, подсвечивая деревья парка, и придавая городскому ландшафту необычный, почти сказочный колорит.

Нельзя сказать, что рабочий день у Кирилла был сегодня особенно труден и насыщен, но, очарованный прелестью вечера, и почувствовав романтический настрой, он купил баллон пивка и направился в парк, раскинувшийся вокруг городского Театра оперы и балета, который старожилы называли просто «оперный скверик». Парк этот вызывал у Кирилла стойкую ностальгию, можно сказать, что вся предшествующая жизнь так или иначе было связана с ним. В младенчестве его возили сюда гулять на коляске, благо до дома было два квартала. В детстве они с друзьями изъездили все закоулки Парка на велосипедах, даже ежедневный путь в школу и из школы пролегал через него же. Во времена хулиганистой юности оперный скверик на время стал пристанищем металлистов, рэперов и прочих «неформалов», и Кирилл с пацанами иногда устраивали набеги сюда с целью отловли представителей данной субкультуры. Не со злости, а скорее от скуки. Когда наступила взрослая жизнь, Кирилл стал бывать в сквере реже, но иногда, как сегодня, не мог отказать себе в удовольствии, тем более, что до дома было, как и прежде, рукой подать.

Кирилл расположился на лавочке, отхлебнул добрый глоток и закурил. Благостно! С определенных пор в оперном скверике обнаружился еще один, неизвестно какой по счёту плюс – рядом с ним расположился один из корпусов сельскохозяйственного института, и студентки этого учебного заведения добавили эстетики своими частыми визитами. Кирилл отхлебнул ещё. Лавочка была выбрана с умом, и открывала максимально возможный обзор на аллеи парка. Быть может, этот вечер и закончится романтически. А может, и нет. Пока что Кириллу было и так хорошо. Блаженная расслабленность вытеснила накопившуюся за неделю усталость, тело становилось лёгким, а мысли были настроены больше на философско-ностальгический лад.

На скамейку Кирилла присела девушка. Лавочки в парке стояли ещё советского образца, длинные и массивные. Между ним и соседкой было не менее полутора метров, что создавало иллюзию необязательности немедленного начала общения. «Ничего так барышня, – оценил Кирилл, отхлебнув ещё, – нельзя сказать, что красавица, но какая-то изюминка в ней, безусловно, присутствует. Вообще, если верить рассказам побывавших за границей, русские девушки все супер красавицы, особенно по сравнению с забугорными. Там, твердили бывалые, если поскрести глянец, откроется такое… Впрочем, – продолжал он свои размышления, – главное, чтобы человек был хороший. И чтобы готовить хорошо умела!» Кирилл с улыбкой вспомнил сетования женившихся приятелей, как те иногда сбегают к мамам «покушать повкуснее». Он отхлебнул ещё, достал сигарету, прикурил, и тут только заметил группу лиц, направляющихся именно в его сторону.

Группа состояла из четырёх человек. Один нес на плече профессиональную видеокамеру на треноге, у девушки в руках наличествовал микрофон с логотипом известной телекомпании, третий держал перед собой открытую, но непочатую бутылку шампанского и два бокала, четвёртый лучезарно улыбался.

– Здравствуйте, молодые люди, – лучезарный обращался явно к Кириллу и его соседке по скамейке, – сегодня наша телекомпания снимает сюжет о любви! У нас есть к вам шикарное предложение. Сейчас вы перед камерой признаетесь в своих чувствах друг другу, страстно поцелуетесь. А мы вам за это нальем по бокалу шампанского. Можете и чокнуться тоже на камеру. Ну, как вам?

Девушка-соседка молчала. Что называется, «персонаж без речей». Кирилл же лихорадочно размышлял. Шампанское шикарное, дорогое. Как бы так сделать, чтобы ничего не делать, а вина испить. И тут его осенило. Он встал, подошел поближе к телевизионщикам, приобнял ближайших за плечи, и проникновенно сказал:

– Вы знаете, друзья, ваше предложение просто замечательно, и в другое время, при других обстоятельствах, мы непременно согласились бы с ним! Но! Дело в том, что мы с ней, – он кивнул в сторону соседки, по-прежнему пребывавшей в молчании, – тайные любовники. У меня жена-стерва и трое детей, у неё муж – «авторитетный бизнесмен». Встречаемся урывками и секретно, дорожим каждым мгновением. Поэтому, ребята, сами понимаете, не можем мы целоваться на камеру, разрушим мы этим даже то немногое, что имеем. Вот такая у нас ситуация!

Лица телевизионщиков приобрели растроганно-торжественное выражение.

– Знаешь дружище! Мы тоже люди, и всё понимаем. И очень ценим твою откровенность. Черт с ним, с сюжетом! Найдём кого-нибудь ещё. Но ты так впечатлил нас своим рассказом, что мы хотим угостить вас шампанским без всяких обязательств с вашей стороны. Просто от души!

Сказав это, телевизионщик налил Кириллу и его соседке по бокалу, пожелал счастья, и вся группа отбыла на поиск других объектов для репортажа.

Девушка повернулась к Кириллу.

– А ты находчивый! Классно! Меня Рита зовут, а тебя?

Во всем виноват кот

Рощупкин тяжело вздохнул. Он опять не выспался как следует. Его организм обладал совершенно удивительным свойством – с одной стороны, засыпать в любое время суток, не обращая внимания на окружающую действительность, а, с другой стороны, и просыпался он от малейших колебаний в атмосфере. Такой вот парадокс. Дома причиной ночных вскакиваний чаще всего был любимый кот Васька, которого Рощупкин за природную округлость часто звал просто «Толстый», – и тот с готовностью откликался, особенно когда дело касалось питания. Так вот этот самый котяра приобрел мерзкую привычку посещать свой туалет по ночам, а, сделав необходимые