© Тамоников А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Триполи, Ливия, здание Международной миссии по правам человека.

Вторник, 12 июня. После завтрака руководитель французской делегации Ален Бретон, поднялся в приемную главы миссии американца Джона Реста. Бретона встретила секретарь, очаровательная Катрин, миниатюрная темнокожая красотка. Поговаривали, что она была любовницей Реста. Скорей всего слухи, хотя почему бы и нет? Бретон бы не отказался переспать с этой «шоколадкой», наверняка активной, страстной и без особых предрассудков молодой, кокетливой и симпатичной… Видимо, это чувствовала и Катрин, в присутствии Бретона поигрывая высокой для ее фигуры грудью, открывая ее чуть ли не до сосков. Так было и на этот раз. Поправив майку, под которой заколыхалась грудь, улыбнувшись, приоткрыв полные губы и обнажив белоснежные ровные зубы, Катрин воскликнула:

– О! Мсье Бретон! Доброе утро. Вы, наверное, поздно вернулись вчера, вечером я не видела ни вас, ни ваших коллег.

– Привет, Кэт, – ответил на приветствие Бретон, – это не мы вернулись поздно, дорогая, это ты, видно, рано легла спать. И не уверен, что одна. Кстати, вчера я не застал здесь и мистера Реста. И это около десяти часов, когда наконец хоть немного спадает жара и члены миссии предпочитают проводить время во внутреннем дворе.

Катрин притворно вздохнула:

– Ох уж мне эти сплетни. Будто молодая женщина не может спать одна.

– Такая, как ты, Кэт, не может.

– У вас, между прочим, в делегации мадам Реньо очень даже ничего, как, впрочем, все француженки. И мила, и общительна, а главное, в свои тридцать пять, одинока. Вот она точно без мужчины не может.

– Почему?

– Вы еще спрашиваете? Инесса только официально дважды была замужем. И если после разводов не подалась в монастырь, то одиночество явно ей противопоказано. Тем более вы с ней часто остаетесь наедине.

Бретон рассмеялся:

– Ну, хорошо, будем считать, мы в расчете. Шеф у себя?

– А где ему быть? Все с кем-то говорит по телефону, кучу бумаг каждый день изводит, а я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем мы здесь? Чьи права защищаем?

– Как чьи? Человека, людей.

– С какой стороны и каким образом?

– Это тебе шеф объяснит. Он один?

– Один-одинешенек, мсье Бретон.

– Будешь докладывать о моем прибытии?

– Вы же с Рестом друзья?! Проходите.

– Благодарю.

Послав секретарше воздушный поцелуй, глава французской делегации вошел в кабинет руководителя миссии.

Рест, закатав до локтей рукава белой рубашки, просматривал почту.

– Привет, Джон! – поздоровался с ним Бретон.

– А, Ален?! Привет. Давно вернулся из Эс-Сидра?

– Еще вчера. Около десяти часов вечера. Поднялся сюда, но ни тебя, ни твоей музейной секретарши не застал.

– Почему музейной? – удивился Рест.

– Потому что в музее всегда хочется потрогать понравившийся экспонат. Особенно тот, что не доступен. Или ущипнуть за задницу строгого экскурсовода с непроницаемой холодной физиономией фригидной дамы.

– А ты, оказывается, баловник, Ален. У меня подобного желания никогда не возникало.

– Ты посещаешь музеи?

– Редко, но бывает.

– Кто бы мог подумать. Но тебя понять можно. На кой черт сдались какие-то сотрудницы пыльных музеев, когда под боком такая красотка, как Кэт?

Рест отложил в сторону почту:

– Между прочим, я женат, Ален.

– И что? Когда жены являлись серьезной помехой в любовных делах на стороне?

– Давай не будем об этом, а перейдем к делу. Ты что-нибудь выяснил по интересующему нас вопросу?

– Конечно. Я не работаю вхолостую.

Бретон достал из кармана флеш-карту:

– Держи, шеф! На флешке практически вся информация по планам поставки нового наркотика из Афганистана в Европу. Весьма, кстати, любопытная информация. Наши боссы в ЦРУ, думаю, будут не в восторге от нее.

– В наркотрафике замешаны наши люди?

– И люди весьма влиятельные. Но… все на флешке.

– Информация достоверная?

Бретон с укором посмотрел на Реста:

– Джон! Я двадцать лет в разведке. И ни разу через меня не проходила дезинформация. Перед тем как передать материал, я лично и очень тщательно проверяю его. И ты, Джон, прекрасно знаешь это.

– О’кей. Я посмотрю, что ты накопал. И отправлю информацию в Штаты. Вот только…

– Тебя что-то смущает?

– Ты же сам говоришь, что на флешке компромат на влиятельных людей.

– Ну и что? Сейчас они влиятельные, при должностях, завтра окажутся за решеткой.

– Ладно, я все сам посмотрю, оценю.

Бретон подошел вплотную к Ресту:

– Не нравится мне твое настроение, Джон.

– Оно мне тоже не нравится. Как и то, чем мы тут занимаемся.

– Предупреждаю, Джон, информация, какой бы она ни была, должна уйти в Лэнгли.

– Это я буду решать.

– Ошибаешься, мой друг. По-твоему, я напрасно рисковал своей шкурой и своими помощниками, понятия не имевшими, что выполняют работу агентов Центрального разведывательного управления США? Не отправишь информацию ты, отправлю я. Но тогда, Джон, и тебе сидеть за решеткой.

– Если упомянутые тобой влиятельные люди не всадят до этого пулю в лоб.

– Э-э, Джон, смотрю, на тебя плохо действует жара. Соображаешь плохо. А может, ночью Кэт так измотала тебя, что ты не в состоянии адекватно оценивать ситуацию?

– Да при чем здесь Кэт?

– Ни при чем. Но и ты ничем не рискуешь, Джон. Кто достал информацию? Я. И если кого-то и решат убрать, в случае попадания разведданных не в те руки, то не тебя, а меня.

Рест невесело усмехнулся:

– Конечно. Я в этом деле как бы ни при чем, да? Отправлял информацию, не ознакомившись с ней?

– Ну, тогда у нас один-единственный выход обезопасить себя.

– Сенатор Алекс?

– Нет! Советник президента.

– Гридман?

– Он самый! Против Гридмана не рискнет пойти даже директор. Следовательно, покровители влиятельных лиц первыми сразу и сдадут своих подопечных. Так уже было.

– О’кей! Ты намерен вернуться в Штаты?

– Да, через Европу, но… после того, как встречусь с одним человеком в Дарадже.

– Не понял, что еще за дела?

– Это, Джон, извини, пока секрет.

– Но он тоже проходит по делу с наркотой?

– Нет! У него есть информация о поставках русскими оружия Каддафи.

– Полковник мертв, какая теперь разница, кто поставлял ему оружие?

– Это, Джон, смотря какое оружие. Но… все! На этом тему закроем. Обещаю, как только вернусь, ты станешь первым человеком, после участников сделки, естественно, который узнает все подробности этого дела. Но не ранее.

– Черт! И когда все это закончится?

– Скоро, Джон! Совсем скоро. Если в нашем управлении не решат иначе…

– Нет, уж. Если в Лэнгли решат нагрузить нас еще какой работой в этой чертовой Ливии, я подам рапорт об отставке. Пенсию, слава богу, заработал.

Бретон усмехнулся:

– По-моему, ты и без пенсии неплохо проживешь в собственном уютном домике в родном Техасе.

– Как и ты!

– Как и я! Я вот что подумал, а не выпить ли нам виски, Джон?

– В такую жару?

– Тебе же все равно сидеть в миссии под кондиционером. Это мне париться в машине несколько сот миль. А виски гораздо лучше пива. И не потеешь, и напряжение уходит.

– Ну, если только немного. Со льдом.

– Конечно, немного. Для поднятия тонуса.

Рест вызвал секретаря.

Катрин вошла, не забыв поиграть пышной грудью:

– Слушаю, сэр!

– Два виски со льдом!

– Содовую?

– Я же сказал, два виски со льдом, какая, к черту, содовая?

– Да, сэр! Минуту!

Фыркнув недовольной кошкой, у которой из-под носа утащили кусок колбасы, и отчаянно, демонстративно виляя выпуклым задом, секретарша вышла из кабинета.

– Зачем ты так грубо с ней, Джон? – улыбнулся Бретон. – Или ночью она что-то сделала не так?

– Я не спал с ней. И довольно!

– Ну, ну, не горячись. Я на твоем месте уложил бы ее в постель.

– Не сомневаюсь. Но у тебя есть мадам Реньо, не так ли?

– К сожалению, Инесса предпочитает мне Армэля.

– Этого сопляка?

– Ты бы видел мужские достоинства этого сопляка. Я видел. В сауне. Размер, скажу тебе, впечатляет. А Инессе такой и нужен.

– Понятно.

– Может, «шоколадку» одолжишь? Все равно ведь не спишь с ней?

– Она не захочет.

– Я уговорю.

– Нет! И в конце концов, Ален, в городе полно шлюх. Эту породу не выведет никакая война. Выбирай прямо у здания миссии любую, какую только пожелаешь.

– Я тебя понял, Джон! А насчет Кэт не беспокойся. Только смотри, чтобы доброжелатель какой не сдал тебя супруге. А то выйдешь на пенсию, а жить будет негде.

– А ты думаешь, жена в Штатах хранит мне верность? Черта с два. С ее темпераментом без мужика и неделю не выдержать.

Бретон развел руки:

– Я ничего не слышал. Это твои личные дела.

– Да, дела, – Рест нажал клавишу селектора: – Катрин! Тебя послали за виски или прокладки менять? Сколько можно ждать?

Через секунды секретарь внесла в кабинет поднос с бокалами виски, в которых таял лед, ломтиками лимона, закрепленными по краям бокалов.

– Ваш виски, сэр!

– Благодарю!

– Я могу идти?

– Конечно!

– Слушаюсь!

У двери Катрин обернулась:

– А прокладки, сэр, мне сегодня ни к чему.

Рест чуть не поперхнулся:

– Что?

– Прокладки, говорю, сэр, мне не нужны. Критические дни наступят позже, если…

Руководитель миссии бросил ломтик лимона на стол:

– Уйди, Кэт!

Бретон вновь рассмеялся, у него было явно хорошее настроение.

– Да, а в голове у твоей «шоколадки» пусто.

– Зачем ей мозги? Лишняя тяжесть.

– Ладно, Джон, проедусь-ка я с группой в Дарадж, а ты до моего возвращения передай информацию и советнику, и начальству в ЦРУ. Так будет и спокойнее, и надежнее.

– Ты хочешь прямо сейчас выехать?

– Только продукты заберу, мои люди оповещены о поездке и, наверное, уже ждут возле машины.

– Может, оружие с собой возьмешь?

Бретон вытащил из-за спины «кольт»:

– Я без оружия, Джон, даже в сортир не хожу. Привычка, знаешь ли.

– Я имею в виду оружие посерьезней.

– Чтобы отморозки из племен повстанцев прибили нас из-за пары штурмовых винтовок? Нет уж, обойдемся тем, что не видно, но защититься при необходимости сможем.

– О’кей, дело твое!

– До встречи, Джон!

– Удачи, Ален!

Бретон обошел свои апартаменты, если таковыми можно было назвать двухкомнатный номер с кондиционером и душем. Сканером он проверил помещение на предмет прослушивания. Убедившись, что его никто не слушает, Бретон достал из шкафа чемодан, извлек из него современную спутниковую станцию связи, набрал по трубке с толстой и короткой антенной номер. Ждал недолго. Ему ответили на английском языке с явно выраженным восточным акцентом:

– Да, мсье Бретон?!

– Ассолом аллейкум, Абдалкадир!

– Ва аллейкум, Ален.

– В десять ноль я со своей группой выезжаю в Дарадж.

– У нас все готово.

– Прекрасно, мой друг.

– Маршрут не изменился?

– Ты же местный, Абдал, и кому как не тебе знать, что до Дараджа ведет одна-единственная дорога через Эль-Азизия, Джаду и Налут.

– Ну почему? В Дарадж можно проехать и минуя Джаду, через Гарьян.

– Я этой дороги не знаю.

– Ее знает твой водитель.

– Мы пойдем по ранее обговоренному маршруту.

– Хоп, Ален. Встретимся там, где оговорено. Ты решил, что делать с мадам Реньо?

– Да. Но об этом при встрече.

– Жду!

Бретон отключил станцию, уложил трубку в чемодан, сложив стержень-антенну. Осмотрелся. На стуле висел летний костюм. Он очень нравился Бретону, но брать с собой ничего нельзя. А жаль, костюм бы еще пригодился.

Он вышел во двор, где у внедорожника кучкой стояли водитель Ихаб, доктор Армэль Гро и помощница Бретона Инесса Реньо.

– Ну, что? – спросил Бретон. – Готовы к последней поездке в глубь страны, господа?

Гро улыбнулся:

– Военные в таком случае не говорят слово «последней», они говорят «крайней».

– О’кей. Готовы ли вы к крайней поездке в Дарадж?

– Конечно.

Бретон повернулся к водителю-ливийцу:

– Ихаб! Нас не подведет твой старый автомобиль?

– Он еще как минимум лет десять пробегает, мсье.

– Ну что ж, тогда прошу занять места в машине.

Водитель, Гро, Реньо и сам Бретон сели в салон. Ихаб тут же включил кондиционер. Завел двигатель и вывел «Тойоту» с территории международной миссии.

Бретон взглянул на часы: 10.07. Все шло по плану.

Он повернулся к водителю:

– Ихаб?! А это правда, что Эль-Азизия, где мы будем проезжать, является чуть ли не самым жарким местом на всей планете?

– Я скажу так, мсье Бретон, в Азизии не жарче, чем, скажем, в Триполи или Дарадже, хотя последний город находится гораздо южнее, но, как утверждают метеорологи, в Эль-Азизии действительно была зафиксирована самая высокая температура воздуха в тени. 57,8 градуса. Хотя было это давно, в сентябре 1922 года, по-моему, 13-го числа.

– 57,8 градуса в тени? – воскликнул Бретон. – Сколько же тогда было на солнце?

– Слышал, вода в кувшинах кипела.

– С ума сойти, – проговорила с заднего сиденья мадемуазель Реньо.

– Сейчас, Инесса, тоже не прохладно.

– Но не 60 градусов.

– Да, всего 31.

Расстояние от Триполи до Эль-Азизии составляло сорок семь километров, но Ихаб вел внедорожник медленно, аккуратно объезжая часто встречающиеся воронки от бомб, оставшиеся после воздушных ударов самолетов НАТО. Иногда ему приходилось съезжать на плато. В 10.37 водитель доложил Бретону:

– Мсье, за нами следует армейский джип.

– Ну и что?

– Ничего, не считая того, что он догнал нас на выезде из Триполи, а догнав, выровнял скорость и едет вот уже пять минут, точно повторяя наши маневры.

– И что в этом странного? Дорога плохая, вот джип и пристроился сзади, чтобы не попасть в какую-нибудь яму.

– Дорога хорошо просматривается. Джип мог бы и без нас прекрасно обойти препятствия.

– Ну тогда остановись, подай сигнал водителю следующей за нами машины, чтобы и он остановился. У него и спроси, почему тот идет следом за твоей «Тойотой».

– Вы шутите?

– Ничуть. Тебе же кажется, что он преследует нас, не так ли?

– Я бы сказал, сопровождает.

– Ну вот! Спроси, какого черта водитель джипа сопровождает нас.

– И спрошу, поворот со спуском пройдем, минуем полуразрушенный дом, остановлюсь.

– Давай, – кивнул Бретон, чему-то криво усмехнувшись.

Остановиться «Тойоте» пришлось раньше, чем это наметил водитель. Пройдя поворот и выйдя на пологий спуск плато, Ихабу пришлось резко тормозить. И причиной этого были не воронки от бомб, а стоявший посреди дороги «Ниссан».

– Какого черта? – изобразил недоумение Бретон.

– А сзади встал джип, – сказал Армэль Гро.

– Может это подразделение службы безопасности Переходного национального Совета? – предположила Реньо.

– Как же?! Безопасности. По-моему, это бандиты, которых сейчас в Ливии развелось, как стай голодных гиен. Вопрос: что им надо?

– А вот мы это сейчас и узнаем.

Бретон достал «кольт», привел его в боевое положение.

Реньо воскликнула:

– Пистолет? Ален, ради бога, убери оружие. Кто бы ни были эти люди, вряд ли «кольт» испугает их. А вот разозлить может. Ты бы лучше сообщил об опасности в Триполи.

– Поздно, дорогая.

Из заблокировавших дорогу автомобилей вышли шесть человек. Трое из «Ниссана», трое из джипа. Они были вооружены российскими автоматами «АК-74». Бретон открыл дверку, так же вышел на дорогу, бросив спутникам:

– Оставайтесь на местах, постараюсь поладить с этими ребятами. И никаких попыток связаться с Триполи.

Бретон оказался перед высоким арабом в полевой натовской форме.

– Как доехали до места, мсье? – спросил он.

– Хорошо.

– Ну, тогда мы приступаем?

– Да!

Троица прошла мимо главы делегации, который, стоя спиной к «Тойоте», спокойно прикурил сигарету.

Неизвестные между тем окружили машину миссии по правам человека. Высокий араб – видимо, старший среди неизвестных – открыл заднюю дверку, один из его подчиненных правую переднюю. Старший араб произнес:

– Все на выход!

– Но какого черта? – воскликнул Гро.

Его схватили двое и выбросили на дорогу. Доктор Гро упал в пыль обочины. К его затылку приставили ствол автомата.

Ихаб вышел сам, встал у капота, положив руки на горячую крышку, раздвинув ноги. Он привык подчиняться силе. Реньо же продолжала оставаться в машине.

Высокий араб нагнулся, заглянул в салон:

– Вам, мадемуазель, требуется особое приглашение?

– Мы сотрудники Международной миссии по правам человека. У нас мандат, выданный вашим же руководством, руководством повстанческих сил.

– Откуда вам знать, мадемуазель или мадам, кто руководит нами? Прекращайте болтать и выходите на улицу, иначе с вами поступят так же, как с вашим коллегой. У нас, знаете ли, к женщинам отношение особое. Если женщина не подчиняется мужчине, то ее очень строго наказывают. Не думаю, чтобы вы хотели применения силы.

– Черт-те что происходит в вашей стране. Мы…

Араб прервал ее резким окриком:

– А ну быстро из машины, грязная французская шлюха.

– Что?

Инесса от изумления и возмущения широко открыла глаза.

– Что вы сказали?

Арабу надоело упрашивать женщину. Он отошел от «Тойоты», кивнул стоявшему в стороне соплеменнику:

– Гафар, займись бабой! Но только вытащи ее из машины.

– С удовольствием.

Гафар, открыв левую заднюю дверь, за волосы выволок кричащую от боли Реньо, подтащил к лежавшему в пыли Гро. К ним подвели и Ихаба.

И только Бретон оставался вне разворачивающейся драмы. Он продолжал спокойно курить в десяти метрах от «Тойоты», совершенно не обращая внимания, что происходит у него за спиной.

Его окликнула Реньо, после того как араб отпустил ее:

– Эл?! Что все это значит? Почему ты в стороне? Что происходит?

Бретон обернулся. Усмехнулся. Взглянул на араба:

– Ты медленно работаешь, Абдал.

– Бретон?! – закричала Реньо.

Руководитель делегации поморщился:

– Заткните ей пасть и работайте, работайте.

Гафар влепил Инессе пощечину:

– Прикрой рот, шлюха, тебе еще предстоит им поработать.

Ихаба, Гро и Реньо отвели в полуразрушенный дом.

Старший араб приказал:

– В хибаре французов разделить: мужчин – в левую комнату, женщину – в правую! «Тойоту» – за здание, «Ниссан» – вниз. Джуда!

– Да, господин?

– Действуй по плану, смотри, чтобы все было чисто, и быстрее доставь сюда ствол.

– Слушаюсь.

Араб повернулся к подошедшему Бретону:

– Так каково решение по мадемуазель, Ален?