Тундырма

Поезд 112М Москва-Круглое Поле прибыл на станцию Набережные Челны по расписанию, ровно в 21:45. Я посмотрел в окно и заплакал. В голове у меня крутился лишь один вопрос: каким нужно быть бессердечным начальником, чтобы вот так просто меня, самого лучшего сотрудника с 20-летним стажем, взять и сослать в такую глушь? Почему выбор остановился на мне? С этим заданием мог бы справиться любой стажер из нашего отдела. Оценить покупательскую способность населения большого ума не требуется! Особенно, в такой дыре, где знать не знают, что такое настоящая зарплата! Я рыдал и не мог остановиться.

– Ваша станция, вы приехали, – прошептали мне на ухо два проводника-близнеца и указали на выход.

– Ребята… А можно я это… Останусь, обратно поеду… Я передумал! Я заплачу! Что хотите, я отдам! – я вцепился двумя руками в столик. Проводники переглянулись, молча взяли меня под руки и поволокли мое обмякшее тело по вагону. Придя в себя, я попытался сопротивляться: упирался ногами, хватался за поручни, даже кусался. Все тщетно: я был словно окован четырьмя сильными руками. Более того, проводники не поддавались мне и в моральном смысле: на мои мольбы им было все равно. – Ребята, я сам, – всхлипнул я, вытирал слезы. Я высвободился из рук стальных титанов, но они остались стоять рядом. Я поднялся с колен, перекрестился и шагнул в темноту. Вслед за мной полетели мои чемоданы, а поезд, издав длинный пронзительный гудок, проследовал дальше уж без меня.

На открытой платформе осенний ветер задувал так, что пробирал аж до костей. Я укутался в дорожный плед, который в суматохе забыл вернуть проводникам, и осмотрелся. Вокруг не было ни души. Фонарь с разбитым плафоном лишь на половину освещал перрон. В какой стороне находился выход – было не разобрать. Указателей тоже не было. Собрав свои пожитки, я двинулся наугад, стараясь вспомнить хоть что-то про этот город. "Есть ли тут метро? Ходят троллейбусы? Автобусы? На чем передвигаются здешние аборигены? На лошадях?" – я было уже окончательно впал в отчаяние и потерял всякую надежду найти хоть что-то похожее на остановочный павильон, как внезапно обнаружил вдалеке желтые огоньки. Это было такси. Вы не представляете, какую радость я испытал в этот момент! Я ощутил себя путником, который неделю брел по пустыне, изнемогая от жары и холода, и вот уже на исходе сил вышел на оазис. Я побежал к машине. Нет, этого мало, чтобы описать. Я буквально бросился со всех ног к своему спасителю.

Достигнув авто, я запрыгнул внутрь и, усевшись поудобнее на заднее сиденье, спросил:

– Свободен?

Ответа почему-то не последовало. Я повторил вопрос:

– Шеф, свободен?!

Таксист не отвечал.

Я направил свет от своего телефона вперед и мне стало все понятно:

на переднем кресле слева в сидячем положении находилось тело мужчины, его большой живот был зажат между рулем и не давал ему упасть в сторону. На вид ему было лет пятьдесят, усатый, на голове виднелась небольшая залысина, из угла рта до пола стекала слюна, в правой руке дымилась непогасшая сигара. На белой футболке в области сердца зияло красное пятно.

– О черт! Я, кажется, влип! Он совсем мертвый!". Я был в ужасе и начал судорожно протирать своим шарфом все, до чего я мог дотронуться. В моей голове уже стоял вой полицейской сирены, обвинения в убийстве, тюрьма.. "О нет! Нет, нет, нет! Я не хочу в тюрьму! Не хочу! Спокойно, спокойно. Нужно взять себя в руки. Меня никто не видел. Сейчас сотру все свои отпечатки и так же незаметно уйду. Найду эту чертову автобусную остановку и поеду как ни в чем не бывало в гостиницу. Искать меня никто не станет…" –успокаивал я сам себя, ползая на четвереньках по салону чужого авто с мертвым водителем.

"Готово. Все чисто. Можно уходить", – сказал я сам себе и потянулся к двери. В этот момент раздался знакомый мне щелчок, это был звук блокировки дверей, а на своей голове я почувствовал чью-то большую волосатую руку, она сжимала мой череп так, что у меня глаза из орбит полезли…

– Ты что здесь шаришься? – спросил меня голос из темноты.

Конец ознакомительного фрагмента.