«Защити меня, влага нежная!

Май мой синий! Июнь голубой!

Одолели нас люди заезжие,

А своих не пускают домой».

Сергей ЕСЕНИН. Черновой вариант стихотворения «Страна негодяев», бережно сохранённый Галиной Бениславской.

«Русь! Русь!.. Какая непостижимая, тайная сила влечёт к тебе? Почему слышится и раздаётся неумолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовёт, и рыдает, и хватает за сердце? – Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами?…»

Н.В. Гоголь

« <Россия! Русь!>, любимая страна,

Раскинутая у закатов,

Всего себя тебе отдам сполна,

Всего себя, ни капельки не спрятав.

Пусть жизнь глядит холодною порой,

Пусть жизнь глядит порой такою злою,

Огонь во мне, затепленный тобой,

Не затушу и от людей не скрою…»

Павел Васильев

Юрия Михайловича Свирежева, моего университетского наставника и учителя, я впервые увидел и узнал о его существовании осенью 1977 года. Как сейчас помню, как нас, новоиспечённых третьекурсников мехмата, только-только вернувшихся тогда с сельхоз-работ, собрали после занятий в аудитории 13-08 Главного здания МГУ имени Ломоносова на Ленинских (ныне Воробьёвых) горах, на пяти этажах которого (с 12 по 16 включительно) располагался наш факультет. В этот солнечный октябрьский день было первое собрание кафедры Общих проблем управления (ОПУ), где я решил продолжать учёбу. И мы, парни и девушки 301 группы, должны были выбрать себе научного руководителя на последующие три года (для аспирантов и вовсе на шесть) – то есть совершить исключительно-важный для каждого шаг, существенно влиявший на судьбу и научную карьеру студента.

На встречу пришли все работники кафедры, весь профессорско-преподавательский состав. Не было только заведующего, академика Вадима Александровича Трапезникова, который занимал в ту пору очень высокий государственный пост и работал на мехмате внештатно.

В назначенное время преподаватели гурьбой вошли в аудиторию, выстроились рядком вдоль доски, поздоровались и огляделись; после чего стали зорко и заинтересованно всматриваться в лица притихших парней и девчат, изучать своих новых учеников, вероятных коллег и соратников по ремеслу в недалёком будущем. Было их, преподавателей, человек 8-10. Были среди них и взрослые (но не старые), умудрённые жизнью люди, и совсем ещё молодые, ассистенты кафедры, которая была молодой…

Часть первая: История создания кафедры

1

И здесь непременно надо нам с вами, дорогие мои читатели и друзья, остановиться на истории возникновения нашей кафедры, которая была непростой, и это мягко сказано, и имела самое непосредственное отношение к истории развития математики в СССР в целом. Так вот, основал кафедру ОПУ академик Трапезников. Была она десятой по счёту на Отделении математики механико-математического факультета МГУ. Цель её создания – сугубо-прикладная, народно-хозяйственная: ориентировать студентов и аспирантов мехмата, будущих профессиональных учёных, на приложение математики к широко-понимаемым проблемам управления жизненно-важными процессами, происходившими и протекавшими в стране. Это и математическое моделирование в биологии и медицине, и разработка способов и методов управления сложными динамическими системами как сугубо-военного, так и гражданского характера, и создание искусственного интеллекта, роботизация и автоматизация промышленности и сельского хозяйства, ну и так далее. Перечислять тут можно много и долго, и с удовольствием. Ибо математические знания в современном технологическом, машинном и компьютеризированном мiре везде нужны – фундаментальные прочные знания.

Поясним, почему вдруг возникла такая острая необходимость в Советской России: с 3-го курса начать “приземлять” часть студентов мехмата, готовить из них прикладников. Дело здесь было в том, как показывал опыт, что математика (“точное знание”), зародившаяся несколько тысячелетий назад как служанка жизни и естествознания, обслуживавшая торговлю, инженерию, землемерие и строительство, навигацию, лекарское дело или знахарство, астрологию, астрономию (предсказание затмений, прежде всего) и алхимию, оптику и даже музыку, – так вот, математика со временем всё больше и дальше удалялась от почвы и от корней, от своего прямого предназначения. Раз за разом она “показывала зубки” что называется, характер, “щетинилась” и “огрызалась”, вставала в позу. И, как следствие, из тихой “девушки-труженицы” превращалась в некую привилегированную светскую “кралю”, или же барыню-госпожу, чванливую, кичливую и высокомерную, а главное – неприкасаемую, от которой уже было мало проку обществу, если он вообще был. К четырём первоначальным базовым дисциплинам – арифметике и геометрии, простейшей алгебре и тригонометрии – начали прибавляться дифференциальное и интегральное исчисление, комбинаторика, высшая алгебра, аналитическая геометрия, обыкновенные дифференциальные и интегральные уравнения и уравнения в частных производных. А XIX-й и XX-й века стали и вовсе временем бурного развития современной классической математики. В это время, помимо доведения до совершенства логического и вычислительного аппарата математического анализа и классической алгебры, зарождаются и быстро оформляются в самостоятельные научные дисциплины и даже целые направления математическая физика и математическая логика, теория чисел, теория множеств, теория групп и алгебр Ли, алгебраическая геометрия, дифференциальная геометрия, гомологическая алгебра, алгебраическая и дифференциальная топология, вариационное и тензорное исчисление, теория функций и функциональный анализ (Анализ III), теория динамических систем, теория бифуркаций и автоморфных функций, теория оптимального управления, теория вероятностей и математическая статистика, наконец. Современная математика, таким образом, всё больше и больше поднималась к вершинам научных абстракций, и при этом всё дальше отрывалась от жизни и от земли, от насущных проблем стремительно растущего населения планеты. А учёные-математики, носители диковинных знаний, возвели сами себя в ранг тибетских жрецов-небожителей, этаких “покорителей интеллектуального Эвереста”, или тех же гуру. Людей, понимай, которых все просто обязаны были без-прекословно слушать, носить на руках, кормить и поить до отвала и без-престанно славить: «вы, парни, гении и красавцы, и большие-пребольшие молодцы»! – всякий раз говорить восторженно и с придыханием. Именно так, пусть и не гласно, не в открытом виде, уже вопрос ставился, к этому дело шло.

Не удивительно, что они, математики, стали смотреть на людей свысока и уже не желали, брезговали касаться запросов, нужд и задач, что перед инженерами и учёными-естествоиспытателями выдвигали потребности общества и государства. И это при том состоянии, заметьте себе, что все они получали деньги из Гос.-казны в виде заоблачных академических зарплат и гонораров, почётные звания, премии и ордена от правительства, дачи, машины и квартиры элитные. А государству взамен не давали ничего – кроме научного гонора, спеси, чванства и трескотни, пустопорожних статей и книжек…