Все реагируют одинаково, хотят одного и того же. Но это равенство неутешительно. Если это и есть тот самый переход от множества к единству, предписанный адвайтой, то он — не то, к чему хотелось бы стремиться. Равенство и единство — это смерть, множество и неравенство — жизнь. Изо дня в день имея дело с умирающими людьми, я хватаюсь за все поверхностное — за соблазнительную экзотику, странную еду и одежду, внешние различия, примитивные стереотипы — за все, что возвращает в область жизни. Это мой защитный механизм.