Кажется, если адвайту перевести на язык философии Канта, многие понятия прояснятся, обнаруживая неожиданное сходство с тем, что уже знакомо (недаром продолжатель Канта Шопенгауэр так восхищался индийской философией). Майя — не иллюзия, а кантовская «вещь для нас»; ей присущи пространство и время как чистые формы чувственного созерцания. Атман — абсолютный субъект, трансцендентальное единство апперцепции. Джняна-йога — это «критика чистого разума», а бхакти-йога — «критика практического разума», допускающая для служебного пользования то, что исключалось в джняна-йоге. Однако в отличие от Канта адвайта не считает «вещь в себе» непознаваемой. Наоборот, непостижимой представляется «вещь для нас», то есть майя; для обозначения ее непостижимости вводится даже специальный термин: анирвачания. То, что нельзя назвать ни реальным, ни нереальным.