© ООО Издательство «Питер», 2019

© Серия «Сам себе психолог», 2019

* * *

Предисловие

Жизнь человека состоит из бесчисленного количества мгновений. Представьте себе, какой необычайно длинной, насыщенной и ценной она станет, если каждое из них он сможет зафиксировать в своем сознании.

Вспомните детство: в те годы даже один день казался вечностью, наполненной множеством впечатлений. Вы не задумывались, почему так? Дело в том, что ребенок попросту не умеет коротать время – он проживает каждую секунду душой и телом. В этом возрасте сознание и бытие держатся за руки.

Но с годами человек меняется. Разум взрослого фиксирует факт существования души и тела в исключительно редкие моменты – остальное время он погружен в мысли. Забыв о себе реальном как чудесном сплаве души и тела, сотворенном природой, человек становится частью социума и отождествляется с собой воображаемым – персонажем общественной игры. В мыслях, переживаниях, суете, преодолении конфликтов и стрессов он теряет себя, и жизнь его летит незаметно, как просмотр киносериала.

И это еще полбеды. Пока человек погружен сознанием в виртуальное пространство, нарастающая нехватка бытийности влияет на мироощущение и с годами приводит к глубокому экзистенциальному кризису. Зачем жить? К чему стремиться в этом равнодушном мире?

Подобное состояние, как показывают современные научные исследования, является одной из основных причин депрессий, неврозов, тревожных расстройств и даже серьезных психосоматических заболеваний. Увы, такова цена взрослости и социализации.

Почему люди забывают о собственной душе, о теле?

Можно ли вернуть состояние здоровой бытийности, не уходя в йоги-отшельники, а продолжая вести привычную жизнь в обществе?

И самое главное – как этого достичь?

Введение

В детстве мне часто снился один и тот же сон, я до сих пор хорошо его помню. Я летел высоко над землей в светлой безоблачной синеве, и на душе было легко и спокойно. Неведомая сила возносила меня все выше и выше, синева вокруг сгущалась, и я предвкушал какое-то особое чудесное состояние – я вот-вот должен был в него погрузиться. Внезапно небо распахивалось, и меня поглощало… Хм… пожалуй, эту необыкновенную субстанцию лучше всего назвать словом присутствие.

Там, где я находился, кроме меня, не было ничего – даже времени. Я застывал в этом стабильном, благостном состоянии без мыслей, без движений, что было странно и удивительно. Я наслаждался осознанием своего существования – ни с чем не сравнимым удовольствием. Я зависал в бытии, словно врастая в него душой, и упивался его замечательным вкусом. Я чувствовал себя легким, свободным и бесконечным.

Позже, в одной из глав этой книги я вернусь к этому сну и объясню пережитое состояние с точки зрения нейронауки. Но в том возрасте я, разумеется, не мог понять, что со мной происходило. Мне элементарно не хватало слов, чтобы наутро поделиться этими ощущениями с родителями. Испытанное состояние казалось невозможным, хотя и удивительно знакомым, как будто что-то подобное уже случалось со мной раньше – но когда?

Однажды, спустя много лет, когда я уже практически забыл о моем сне, мне довелось войти в это состояние наяву. В то время я учился на третьем курсе медицинского института. Как-то вечером, вернувшись с учебы в общежитие, я устало опустился на диван: была неделя зачетов, за день я вымотался, и мне хотелось несколько минут посидеть неподвижно.

Я сидел в легком оцепенении, уставившись в стену и ни о чем не думая, а просто прислушиваясь к ощущениям, растекавшимся по телу. Это было комфортное полумедитативное состояние, я пробыл в нем какое-то время и незаметно для себя погрузился в состояние легкого транса.

Неожиданно пространство комнаты увеличилось и как будто наполнилось светом, предметы стали четче, контрастнее, а время… оно практически остановилось: не было ни прошлого, ни будущего – только одно непрекращающееся сейчас. Моя душа, мое тело и все, что находилось вокруг меня: стены, мебель, книги и даже пустота между ними – все это было схвачено общей реальностью и воспринималось предельно ясно. «Здесь» – вот как можно было назвать мое переживание. Я пребывал в состоянии застывшего во времени присутствия, и у меня была возможность это свидетельствовать! Я и присутствие – мы сидели в обнимку, не выпуская друг друга из объятий, были единым целым, существующим в настоящем моменте, и это существование, непрерывно регистрируемое моим сознанием, представлялось мне невероятно ценным.

Яркое впечатление от случившегося разбудило оцепеневший ум, последовала запоздалая реакция изумления.

Я встал, огляделся, провел руками по лицу – и состояние бесследно рассеялось, все стало обычным.

Этот самопроизвольный транс напомнил мне мой старый детский сон о распахивающихся небесах. А еще он оставил ощущение дежавю: пережитое состояние казалось привычным и естественным, словно мне уже случалось находиться в нем прежде, еще до тех моих детских снов, а может, даже до первого воспоминания о самом себе.

Как-то раз, спустя несколько лет, мы с одним моим другом ужинали у меня дома.

Мой друг считает себя экстрасенсом. Он утверждает, что временами способен чувствовать то, что скрыто от других. Нет прибора для того, чтобы подтвердить или измерить его магическую силу, но на протяжении нашей дружбы он не раз демонстрировал мне свои необыкновенные способности. Например, закрыв глаза и держа меня за руку, он может почти безошибочно назвать цвет, числа, предметы, которые я себе воображаю. Раньше я, разумеется, удивлялся, но потом привык. А еще мой друг – мечтатель, утопист и любитель поговорить о всяких «высоких материях».

В тот вечер мы как раз спорили об астральных путешествиях. К таким занятиям у меня всегда было скептическое отношение. Друг горячо доказывал мне важность подобных практик с позиции своего личного мироощущения, ссылался на прославленных эзотериков, а я бесстрастно опровергал его аргументы с точки зрения нейробиологии.

Неожиданно друг посмотрел мне в глаза и спросил с волнением в голосе, помню ли я тот сон о небе, который часто видел в детстве. Как я уже написал выше, я успел привыкнуть к подобным фокусам, поэтому почти не удивился, а если и удивился, то постарался этого не показывать.

«Ну, допустим, – сказал я. – И что с того?» Тогда он, «вглядываясь» в мой разум, принялся рассказывать мне об истине, свете, вселенской гармонии, высоком предназначении человека и т. д. – мой друг вообще мастер говорить высоким стилем. Выслушав его, я сказал, что наверняка и сам могу дополнить этот список всевозможными ассоциациями и что у меня и самого с воображением все в порядке, но все же я склонен думать, что испытал что-то вроде эффекта измененного сознания, которого стремятся достичь йоги и буддисты и которое еще недостаточно исследовано учеными. На тот момент я как раз активно интересовался подобными вещами: несколько лет скрупулезно занимался практикой дзен, и у меня даже был определенный опыт осознанного безмыслия.

«Да нет же, это знак, – возразил мне мой ясновидящий друг. – И это важно для будущего – твоего, моего и даже всего человечества. А ты… ты сейчас думаешь… ну, просто о своей бытийности».

Бытийность! Этим замечательным словом мой друг выразил то, чему я долгие годы не мог найти имя. Да, именно об этом я и думал.

«Огромное тебе спасибо! – обрадовался я. – И за знак, и за бытийность. Кстати, “бытийность” – очень подходящее слово. Когда-нибудь я напишу об этом книгу. Ведь можно сколько угодно говорить о предназначении и вселенской гармонии, но, прежде чем начать куда-то двигаться, человек должен быть».

«Да уж, с этим не поспоришь», – сказал друг и задумался.

Тут я должен рассказать вам еще об одном моем детском сне. О нем мой друг-экстрасенс в тот раз не упомянул – наверное, не «увидел» его. Этот сон приходил ко мне во время моих болезней, особенно тех, что сопровождались высокой температурой. Я очень боялся этого неприятного сна. Его трудно описать, но если попытаться, то я бы сказал, что он был о странной бесформенной суете, пожирающей реальность. Эта тошнотворная суета состояла из тысяч гомонящих эфемерных элементов. Их нельзя было рассмотреть, но они давали о себе знать: с бешеным ускорением и нарастающим шумом они кишели, суматошились, неумолимо наступая на бытие. Это было ужасно. Во сне мне было тошно и жутко, хотелось отвернуться, спрятаться от кошмара, но я не мог: куда бы я ни отворачивался, отовсюду на меня наступала кошмарная суета.

Этот сон приходил ко мне во время болезней до тех пор, пока я не вырос. Со временем я забыл о нем и долго не вспоминал.

Мне было немногим меньше 30, когда однажды, практикуя упражнения по работе с энергией сознания, я случайно вошел в состояние, похожее на тот неприятный сон. Я вдруг обнаружил себя в сфере, где царит зловещая суета, в самом ее эпицентре. Но, находясь там, я только смотрел на происходящее, оставаясь бесстрастным наблюдателем. Если же какие-то эмоции и возникали, они были не во мне, а снаружи – среди этой суеты. Я был глазами моей души, отстраненно созерцающими хаос, происходящий у меня в мозге.

Возможно ли такое? Мой психологический эксперимент говорил, что возможно.

Когда я вышел из этого состояния, меня осенило: место, где я только что побывал, – это ведь самый настоящий ад! Да, я ни капли не сомневался в том, что именно так должен выглядеть ад, описанный религиозными мистиками: это непрерывно сгущающаяся и постепенно ускоряющаяся виртуальная суета несуществующих элементов; это безостановочный процесс утраты бытия, и происходит он не где-нибудь в другом измерении или глубоко под землей, а исключительно в человеческом мозге. Ад – это утрата бытия.

Я попытался найти объяснение полученным метафизическим опытам и самым разумным решением счел рассмотреть их с точки зрения целого комплекса различных дисциплин.

В течение ряда лет я изучал всевозможные материалы, в которых осмысливаются понятия «бытие», «телесность», «сознание», «самость», «восприятие», «ощущение» и т. д. Я искал ответы на вопросы, касающиеся феномена экзистенциального свершения. Это были исследования в разных областях – философии, психологии, феноменологии, нейронауки, психофизиологии, лингвистики, метафизики, духовных практик. Каждая из перечисленных дисциплин по-своему ставила перед собой задачу приблизиться к ответам на вопросы «Что такое “Я”?» и «Что такое “Я есть”?». И каждая предлагала свои собственные способы обретения человеком этой таинственной «я-естьности» – состояния бытийности, наполняющего жизнь смыслом.

Кроме того, меня весьма интересовала психофизическая проблема, поставленная Декартом, – вопрос взаимоотношения души и тела. Что чем управляет? Являются ли они единым целым, или это две разные субстанции? Существует ли граница, где они взаимодействуют между собой? Чтобы ответить на эти вопросы, я намеревался пересмотреть заново как философскую, так и психофизиологическую точку зрения на душу и тело и объединить их в одну концепцию. Я настолько увлекся этим вопросом, что сменил специальность хирурга, по которой проработал десять лет, на специальность психофизиолога.

В ходе того как я анализировал и сравнивал теории различных древних и современных авторов и применял на практике множество методов управления психикой, способов самоидентификации и достижения непрерывной осознанности, у меня сформировались определенные представления о формировании культуры индивидуального бытия. Человек может жить привычной современной жизнью: ходить на работу, общаться с коллегами, выполнять текущие задачи, читать новости, уделять время семье и т. д. – и при этом во всех ситуациях оставаться собой, ощущать свое единое духовно-телесное «Я» и, используя возможности мозга и нервной системы, благополучно бытийствовать, каждую минуту своей жизни наслаждаясь существованием.

В числе современных методов обретения состояния бытийности одним из самых действенных и полезных я нашел эмбодимент. Эта практика (с английского буквально переводится как «воплощение») используется в западной психологии, психотерапии и коучинге относительно недавно, но с каждым годом все больше завоевывает популярность: только за последние пять лет на Западе об эмбодименте было издано несколько десятков книг и написано несколько сотен статей.

Я не занимаюсь ни психотерапией, ни коучингом. Как я уже написал, моя профессия – врач-психофизиолог. Это значит, что я исследую человеческую психику в ее единстве с мозгом и телом. С точки зрения психофизиологии я проверил метод эмбодимента на себе самом и на группе клиентов-добровольцев. Результаты, которые дала практика эмбодимента, без преувеличения оказались удивительными.

Особенно ощутимый терапевтический эффект эмбодимента я наблюдал при его применении в случаях определенных экзистенциальных проблем (депрессии, кризиса среднего возраста) и расстройств, вызванных влиянием социальной среды (синдрома эмоционального выгорания, тревожного состояния и др.).

Для того чтобы глубже понять механизм эмбодимента, мне пришлось проработать немало специальной литературы и пообщаться с зарубежными коллегами, которые любезно поделились своим опытом. В конце концов мне захотелось систематизировать полученные знания и накопленные наблюдения, а затем и поведать о них широкому кругу читателей, объединив их в рамках одного исследования. Так началась история создания книги о естественно-физиологическом состоянии бытийности и эффективном способе устранения экзистенциальных проблем – эмбодименте.

Сначала я отказался от попытки вывести из нескольких концепций некую усредненную точку зрения. Прежде всего, меня интересовала задача как можно шире охватить тему духовно-телесного бытийствования, изложив мысли простым языком.

Во-первых, для меня было важно понять самому и донести до читателя, как и почему человечество пришло к дефициту бытийности. Для этого во второй главе данной книги я привожу важные исторические факты и описываю некоторые философские идеи, которые, на мой взгляд, значительно повлияли на людей, изменив в них то, что я в этой книге называю настройками мозга.

Во-вторых, я попытался рассмотреть феномен бытийности в свете последних достижений нейробиологии и психофизиологии.

И в-третьих, я хотел максимально приблизить читателя к практике подлинного бытийствования и освоению эффективных способов контроля над этим состоянием, чем, собственно, я и сам занимаюсь на протяжении уже долгого времени.

По мере накопления положительных результатов практики эмбодимента и в ходе работы над книгой у меня сформировалась определенная система восстановления психики и саморазвития, которую я условно называю наукой бытийности.

Наука бытийности не эзотерическое учение. Она не требует получения углубленных знаний, проведения обряда инициации или долгих лет отшельничества. Чтобы ее понять, достаточно прочитать эту книгу и приучить себя к выполнению предлагаемых упражнений, которые помогают восстановить нормальные психофизиологические параметры.

Чтобы оценить мнение широкой аудитории касательно проблемы бытийности, в течение двух лет я регулярно публиковал на своей странице в «Фейсбуке» посты, в которых осмысливал этот феномен и делился личными впечатлениями, полученными в результате наблюдений и самостоятельного выполнения упражнений из практики эмбодимента. Множество моих друзей и подписчиков (а среди них немало практикующих психологов, психотерапевтов и просто людей, интересующихся психологией и занимающихся различными духовными практиками) читали и комментировали мои заметки, задавали вопросы. Я же получил возможность узнать, насколько актуальна и осознаваема проблема дефицита бытийности и каким образом современные люди ее решают, а также определиться с тем, какие термины, метафоры и формы изложения будут наиболее удобны и приемлемы для читателя.

Все это время я продолжал работать с группой энтузиастов (из числа как непосредственно моих клиентов, так и добровольцев в режиме онлайн), которые выполняли предлагаемые мной упражнения. Техника всех этих упражнений подробно изложена в книге.