Напротив, лакановский опыт постепенно подводит к заключению, что импотенция как проявление специфической мужской слабости является ответом не на могущество женщины, не на предполагаемую за ней «фалличность», – что бы за этим смутным термином ни стояло, – а на подозреваемое за ней знание.