7

А в то же самое время не жалея сапог по лесу бежал пьяный охотник. В ночном небе среди грязных черных облаков светила полная желтая луна, окруженная бледным полупрозрачным ореолом. Он тяжело и часто дышал – постоянно оглядывался. Это был мужик с рыжей бородой и бритой наголо головой. Крепкий крестьянин из деревенских.

Из самой глубокой чащи леса за ним гналось нечто ужасное.

Бежал он долго, шурша опавшей листвой, перепрыгнул через поваленное дерево, споткнулся и упал. Вскрикнул! Снова вскочил на ноги и побежал, но уже прихрамывая. За сучек зацепилась штанина – оторвался клочок. Чертыхнулся. Побежал дальше.

Нечто гналось за ним по деревьям, издавая конечностями хруст наподобие хруста ломающихся ветвей – трещало так, что глаза охотника то и дело выскакивали из орбит от испуга – да такой треск – всему трескам «ТРЕСК» – будто все ветви за спиной одним разом разламывались. Это был леший. Его длинные лапы легко цеплялись между стволами и такие же длинные ноги помогали отталкиваться от крон. Леший был полностью поглощен охотой, прыжками перемещаясь между деревьев. Своим перемещением леший напоминал паука, его кривое деревянное лицо с выпученными горящими зелеными глазами, клыками, моховой бородой в локоть и длинным зеленым языком – пристально щерилось в сторону добычи…

Впереди показалось двухэтажное поместье ведьмы. В глазах мужика блеснула надежда, но молодые побеги под ногами опутали намертво сапоги. Сзади что-то большое спрыгнуло на землю. Послышалось хрипящее клокотание.

Из-за спины мужика вылетело облачко белого пара.

8

Снаружи послышался душераздирающий крик человека и оглушительный рев чудовища.

– Что это за, маменька? – взволнованно спросили сестры. Они устремили свои испуганные взоры на Грету.

– Не знаю девочки. Должно быть леший. Не бойтесь – в дом ему не войти.

Но вскоре внимание детей отвлек яркий всполох пламени.

В кругу появился сам Белиал Бледный, отвечающий за посвящение молодых ведьмочек, и, за порядок всего шабаша. Это был козлоподобный демон ростом до потолка с бледной козлиной головой обтянутой человеческой кожей, с острыми длинными рогами, обнаженным красивым торсом, массивными руками и длинными когтистыми пальцами. Ниже пупа его обрамляла козлиная шерсть. Он стал разгуливать по кругу, топая своими копытами подобно козлу. На его шее висело ожерелье из черепов.

– Приветствую тебя владыка ведьминого собрания господин шабаша и левая рука самого князя князей именуемого Апокрифезисом. – Грета поклонилась до самого пояса. Девочки повторили за ней, почтенно склоняясь к полу и касаясь его руками.

– Приветствую тебя Грета Черная, бл*ть, вижу зачем звала меня. Ме-е-е-е! Согласны ли дочери твои стать невестами моего господина, повелителя стихий бл*ть и всего ада Апокрифезиса бл*ть сука? Ме-е-е! – блеял он как козел в промежутках между словами. Голос Белиала пугал, а от его манеры блеять мурашки пробегали по коже.

– Да, господин Белиал, – в голос ответили сестры.

– Тогда целуйте мой зад сукины суки. Ме-е-е бл*ть!

Ритуал лобзания задницы главного козла ада был обязательным и считался личным приветствием Белиала. Без этого приветствия не начинался ни один шабаш.

Первой свое почтение выразила Грета. Она вошла в круг, выказывая свою преданность и доверие демону. Учтиво она склонилась и попросила подставить место для поцелуя. И Белиал подставил. Словно в кувшин погрузилась ведьма своим лицом.

Потом, то же самое повторили девочки. Трудней всего пришлось Рыжику. Но она совладала с собой. Многие ведьмовские обычаи могли показаться дикими простому люду, но не нужно было забывать, что ведьмы якшались с нечистой силой, и силы свои черпали от нее. А для нечистой силы все отвратительное наперекор святому – ценно.

– Я доволен ме-е-е-е-е бл*ть! – Сквозь глотку демона послышался зловещий смешок. – Ме-э-э-э!!! – еще громче заблеял он. Складывалось впечатление, что блеянье и хула непроизвольно сами вырываются из него. – Сейчас я призову владыку: – предупредил он, – Apokrifezis!!! – грубо глубоко и гортанно произнес Белиал на латыни. – Ме-е-е-е-е-е! – Демон облизал шершавым языком свой козлиный нос и исчез.

Грета велела сестрам приготовиться. Она приказала им встать смирно и не шевелиться. Она сказала, что когда повелитель тьмы спросит их согласия, нужно будет отречься от всех святых на латыни. Необходимо было сказать «Abrenuntio Sanctorum»

Сестры смотрели на все происходящее как на какой-то сон. Им никогда ранее не доводилось видеть столь необычных существ, словно сошедших с какой-то сказки.

Вскоре в подвале послышался звук приближающихся раскатов грома. Все стены и пол с потолком заволокло черным дымом. Раздался оглушительный грохот, как будто б билась посуда. В подвале воздух стал очень горячим – спертым, но не зловонным как при Белиале. В углах загорелось пламя но не причинило вреда строению. Стены подвала задрожали, на головы стала сыпаться штукатурка. Поползли трещины.

– Мы есмь Апокрифезис, именуемые многими Сатана! Мы явились на ваш зов! Что вы можете Нам предложить?! – голос владыки вовсе не был пугающим. Он не был страшным или чудовищным, это был обычный благородный голос молодого мужчины. Он звучал немного устало – томно… но просто манил своим очарованием.

– О владыка, – Грета в слезах упала на колени. – Как долго я не видела вашего прекрасного лика.

Девочки тоже встали на колени.

– Мы необъятная тьма, Мы могущество и противоположность. Мы нераздельный владыка ада. Видеть Нас – большая честь. Возрадуйтесь Нам! – Владыка не блеял и не сквернословил в отличие от своих подопечных. Но, тем не менее, весь демонический этикет изначально и был разработан именно Апокрифезисом в отместку силам добра. Апокрифезис всегда отличался необъятным высокомерием.

– О великий и непобедимый, прими в невесты моих дочерей! – взмолилась ведьма, простирая руки над головой. Ее лицо было искусственно вымучено.

Девочки так и стояли на коленях, покорно опустив глаза.

– Встаньте девы, – велел благодушно дым. Он ветвящимися змеевидными клубами перемещался по всему подвалу, опутывая всех своими бесформенными щупальцами. При этом время рывками то останавливалось, показывая удивленные замершие лица сестер, то ускорялось, то снова становилось нормальным.

Сестры встали, робко прижав руки по швам. Они стояли нагими с распущенными волосами и боязливо смотрели в пол. Их голенькие тела ощущали жар господина.

– Светлая ведьма назовись! – попросил деловито голос.

– Я Ворожба повелитель, возьмите меня в невесты. Abrenuntio Sanctorum. – Ворожба выговорила, как под чеканку, словно заучивала фразы заранее.

– Мы принимаем тебя в свои невесты и одаряем даром ярости! Нам кажется, он тебе подойдет. А теперь рыжая ведьма назовись!

– Я П-п-проклятие мой господин, возьмите меня в свои… н-невесты. – Abrenuntio эм… Sanctorum, – запинаясь от волнения, выдавила из себя Зеленоглазка.

– Да будет так, Мы берем тебя кроткая овечка в свои невесты и одаряем даром смелости и очарования! Нам кажется, это тебе подойдет.

А теперь черная ведьма назовись!

Несколько щупалец окутало Веду, скользнули между ее ножек и рук, обвились вокруг шеи, прошлись по волнистым волосам которые едва спускались пониже плеч, оторвали ее от пола и снова опустили на пол.

– Я Веда владыка, прошу вас, возьмите меня в жены!

– В жены?! Хм-ха-ха-ха! – Апокрифезис засмеялся негромко, но наверху посыпалась посуда, и, кажется упал шкаф. – Мы не берем в жены в твоем возрасте дитя. Но когда тебе исполниться 16 можешь попросить нас снова.

– Пустоголовая выскочка! Немедленно извинись перед господином! – разозлилась Грета, сгорая от стыда. Не будь здесь владыки, она бы точно оттягала дочурку за волосы. Веда, зная, что ей влетит, постаралась в тот миг же исправиться:

– Простите меня о правитель ада, земли и ветров, обладающий столь прекрасным голосом, как лунная ночь, не отражаемый в зеркале, и необъятный своим могуществом как необъятны звезды, столь величавый как пики гор нашего королевства… молю вас только об одном, простите мне мою дерзость и примите меня вашу рабыню в свои невесты, – нашлась Веточка. – Abrenuntio Sanctorum.

– Не сердись на нее ведьма и не наказывай! Нам понравилась эта смелая дева. Мы берем тебя красноречивая прелестница с волосами подобными крылу ворона, с холодными серыми глазами-озерами и малиновыми устами, плывущими по молочным берегам твоего бархатистого личика.

Как видишь, Наше могущество тоже может быть красноречивым.

Пришла пора вам принять Наши дары. – Апокрифезис сделал так, что пламя круга из белого превратилось в красное. – О сыновья Наши, о приспешники, повелеваем вам войти в тела этих дочерей и охранять их на протяжении жизни. Велим вам во всем исполнять их волю и подчиняться им подобно Нам самим!

Из круга вырвался красный дух. Он принял форму сущности туманного воина с огромным топором и с диким криком ярости вселился в Ворожбу. Девочка упала на пол и стала биться в конвульсиях. Из ее рта потекла пена. Из ее глаз потекли слезы.

Затем явился следующий дух – фиолетовый. Он принял форму галантного пирата в пышной рубахе, с перьевой шляпой, с рапирой наперевес. Дух сделал несколько пируэтов оружием в воздухе, поцеловал клинок и влетел в Проклятие. Рыжик упала на колени и стала кашлять дымом. Ее всю затрясло, пока она не рухнула следом за Ворожбой. Она даже не успела испугаться, как потеряла сознание.

Веда стояла с ужасом, ожидая своей участи. Она нервно сжимала кулачки и топталась на месте.

– А тебе Наша любительница лести мы дадимм особого духа. Это Наша любимица Марька – у нее есть особенные способности. Тебе понравиться с ней. Когда-то Марька сама была могущественной ведьмой, пока не померла при загадочных обстоятельствах. Правда Грета? Она верно служила Нам. Теперь пусть послужит тебе.

Лицо Греты наполнилось злобой и ненавистью. Она было хотела сплюнуть под ноги, но побоялась разгневать владыку.

– О владыка, почему именно эта змея? Чем я провинилась перед вами?

– Умолкни ведьма! Ты провинилась, когда ее умертвила двадцать пять лет тому назад. Марька была Нашей фавориткой. Я думаю, вам будет, о чем поговорить.

– Я убила ее ради нас, владыка. Если б я этого не сделала, Марька б убила меня. Она пыталась, клянусь… тайно. Но моя порча оказалась сильней.

– Не печалься Грета. Мы помним тебя молодой. Ты была хорошей женой. Но сейчас раз уж ты стара, то позволь молодым ведьмам занять свое место. А сейчас мы уходим. Довольно с вас Нашего благородного общества. Пусть твои дочери растут могущественными колдуньями…«До поры!» – На этих словах черный дым стал улетать сквозь потолок подвала куда-то в невиданное измерение, пока полностью не исчез.

Из круга вышла под громкий хохот желтая фосфорицирующая сущность и со всего маха влетела в Веду. Бедная девочка ударилась о стену, потеряв равновесие.

На полу лежала Ворожба с ледяными неподвижными глазами, рядом с ней калачиком свернулась Проклятие, а у стены неподвижно сидела Веда – она хлопала глазами, не соображая, что с ней произошло.

Грета тяжело вздохнула, с отвращением глянула на Веду и произнесла только одну фразу: – Ведьма становится ведьмой, только если она одержима нечистым духом.