Смотрю, из-под снега торчит железная труба и дымит помалу.
– Завернем? – говорю. – Перекурить малость надо! Здесь по траншее до наших, наверное, рукой подать?
Оказавшийся рядом и притащивший термос с варевом ездовой Валеев нырнул в проход, я за ним по ступенькам спустился. Он отдернул занавеску, снял лямки и поставил тяжелый термос к стене. Сам сел на корточки в углу, а я верхом на теплый термос уселся.
В углу напротив – небольшой столик. На столе горит коптилка. В блиндаже полумрак. Печка шипит. Что-то маловато тут солдат, – думаю. Куда-то ушли? Достал кисет, оторвал газету, свернул козью ножку, закурил и говорю Валееву:
– Вот порядочек у славян! Спят все наповал! Ни часовых тебе, ни внутри дежурных!
При свете огарка видно – на нарах лежит пять человек. И вдруг на мой голос с нар поднялась голова и говорит по-немецки:
– Вас ист дас и так далее…