© Александр Шарапов, 2022

ISBN 978-5-0059-2836-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Отец принёс с помойки книги…»

 
Отец принёс с помойки книги.
(А за окном мороз крепчал).
Касался их – смотри какие!
Восторг, растерянность, печаль…
 
 
Шуршали зябкие страницы.
И там скукожились, и тут.
И как замёрзшие синицы
Тепло искали и уют.
 
 
И оживали снова строчки,
Чтоб шумный мир порой утих.
Не в осуждение иных:
Как можно так дожить до точки
Без замиранья запятых?
 

«Дочке…»

 
Дочке
 
 
Твоим глазам завидует роса.
А в них, а в них прозрачная истома!
Тебе ещё знакомы небеса,
Под коими ещё всё незнакомо.
 
 
Вторично я отец – не во-вторых.
А для души как будто бы впервые:
Прекраснее ромашек полевых
Бывают лишь ромашки полевые.
 
 
И потому хочу в рассветный час
Сидеть и грезить долго без оглядки:
Венчают лепестки росистых глаз
Цветочную простынку на кроватке.
 

«Искал я рифму к слову «небо…»

 
Искал я рифму к слову «небо»,
Жуя свой чёрный, чёрствый хлеб.
Мне позвонил внезапно Глеб —
О небо, благодарность Глебу!
За неожиданность рифмовки
И за словесный переплёт.
Так в голод чёрствый бутерброд
Спасёт от длительной готовки!
 

«За волнами волос…»

 
За волнами волос
Томится омут глаз.
Водоворот судьбы
Застыл в своём движенье.
Взаимный тихий взгляд
Нам отражает нас,
Друг друга видим мы
В любовном отраженье.
Тот одинок, кто сам
В себе неотразим.
Вот потому волос
Я раздвигаю волны.
Наедине с тобою
Нам не быть одним,
Разлуки позабыв,
Которых мы не вспомним.
 

«Когда томит бессонная усталость…»

 
Когда томит бессонная усталость,
Окно открою. Не видать ни зги.
И комнаты обыденную затхлость
Пронзают, разгоняют сквозняки.
 
 
О чём скрипит откинутая створка,
Что невзначай во мне отозвалось?
Что ожидать на жизненных задворках
Душе давно обветренной насквозь?
 
 
И нет ответа, хоть дойди до края.
Как можно в эту ночь уснуть,
Когда сквозняк, который не вдыхая,
Мою без спроса наполняет грудь.
 
 
Пускай года не истомят поклажей.
Бодрите, пробуждайте сквозняки!
И может быть поздней поможет кашель
Отхаркивать мокротами тоски.
 

«Развод у Даши и Виталия…»

 
Развод у Даши и Виталия.
Подорожали снова крупы.
Пришла зима, меняют трубы.
Мне по… Ну и по тексту далее.
 
 
Повсюду тяготы витальные.
Судьбу машин решает винтик.
Какой-то прогорел политик.
Мне по… Ну и по тексту далее.
 
 
Об этом слышали, видали?
О чем? А мне в ответ натужно:
Нельзя таким быть равнодушным!
Мне по… Ну и по тексту далее.
 
 
От новостей животик крутит.
На каждый день сырого текста
До тошноты – легко объесться.
Вот потому мне по… По сути.
 

«У земли «лебединая песня» …»

 
У земли «лебединая песня» —
Бабье лето, среди сентября.
Шепчет ветер в порыве: Разденься…
Обнажается роща – пора.
 
 
Я люблю торопливую темень,
Ускользающую наготу.
Камышовое переплетенье
Полегло на речную гряду.
 
 
Из оврага – туманные уши.
По-щенячьи робеет, но вот
Осмелел. Вылезай и послушай,
Как земля на прощанье поёт.
 
 
Ну, ещё минут 10—12.
А душа на слуху, на виду!
Оттого хорошо оставаться,
Понимая: Я тоже уйду…
 

«Лукинична…»

 
«Лукинична»
 
 
Печной дымок,
Струится из трубы.
Замок столетний,
Заржавела дужка.
Вязанку дров
С молитвой на абы
Влачит в избу
Лукинишна – старушка.
А как зовут,
Сама не помнит, знать.
Принадлежит
Она другому веку.
И воробьи
За ней хотят летать,
Благодаря
Карманную прореху.
Тулуп и печь —
Лукинишне тепло.
И телевизор,
Всё же два канала.
Он чёрно-бел,
Всё в жизни отцвело.
Как будто вьюга
Тропку заметала.
Зачем её
Оставили одну?
К чему вопрос,
Который без ответа?
И даже в поле
Заунывно: Ну-у…
А что ещё
Послышится от ветра?
 

«Волшебна ночь, когда уснули…»

 
Волшебна ночь, когда уснули
Все на селе, но внемлет слух:
Прощальный перезвон сосулек
Порою чудится вокруг.
 
 
Такая лёгкость в новом теле,
Такая ясность в тёмный час,
Что подмывает до капели
Всю возрастную наледь глаз.
 
 
Блестят притихшее сосульки,
А средь проталин тишины
Мне слышится из лунный люльки
Причмокивание весны.
 

«Который день пророчат дождь…»

 
Который день пророчат дождь,
Но нет его опять в помине.
Я ощущаю в липах дрожь,
Я ощущаю дрожь в осине.
 
 
Лукава осень. Березняк
Зашелестел окрасом лисьим.
Увы, деревья: вам никак
Не удержать сухие листья.
 
 
И мне ничто не сохранить —
Завянет память с именами.
Дунь ветерок – порвется нить,
И можно будет все забыть
В людском шуршанье под ногами…
 

«Я помню церковь ту…»

 
Я помню церковь ту.
А купол был трухляв.
Внутри, на сквозняках,
Бутылки да обноски.
И чередой года.
И вдруг такая явь:
На куполе взросла
Убогая берёзка.
Не это ль благодать,
Что даже без креста,
Шептала жизнь листвой
Заброшенному храму?
Но наступила веха,
В новые года
Восстановили церковь:
Стены, двери, рамы.
Срубили деревце,
И купол засиял
Торжественной в лучах
И яркой позолотой…
 
 
Прости, Господь, того,
Кто с радостью особой,
На Благовест спешил
И листья растоптал.
 

«В закате месяц как по трапу…»

 
В закате месяц как по трапу
Торжественно сошёл за дом.
А на углу дворняга лапу
Задрал и скрылся за углом.
 
 
Забавно всё ж на этом свете:
Кто дорог был, кто просто мил,
Кто отмечался, кто пометил,
Оставил след и наследил.
 
 
И в том поэзия! К потомству
Один стремится, а другой
Пленяет чувства к милой той,
К единственной… Но без юродства
Поэт не верен ни одной!
 

«Полчетвертого ночи…»

 
Полчетвертого ночи.
Скажи мне: бывало
Просыпаешься ты,
Все не то и не так:
Словно в темени липкой
Дыхания мало
И лохмотья теней,
И пронзающий страх?
 
 
И меня так спросонья
Знобит лихорадка.
Полчетвертого. Ночь…
А ночей череда
В жизни краткой настолько,
Что, коль без оглядки,
Словно не было нас
На земле никогда.
 

«Что-то не шепчет весна…»

 
Что-то не шепчет весна
В голых сплетениях веток.
Где затерялась она?
Нет на сегодня ответа.
 
 
Кружится чуть голова.
Май отрекается немо:
Вязнут у песен слова,
Словно февраль неизменно
 
 
Сеет и мрак, и мороз.
Сколько ещё до рассвета
Нераспустившихся звёзд
Зряшно искать без ответа?
 
 
В холоде нового дня,
Так непривычном для вёсен,
Смело спроси у меня,
В чем не уверен я вовсе.
 
 
Смело спроси о любви.
Только хоть требуй, не требуй,
Нынче мои соловьи
В чаще студеного неба.
 
 
Юный, дурашливый пыл,
Годы, подобны моменту.
Может, кого-то любил,
Может меня – безответно…
 

«Цветочница…»

 
Цветочница
 
 
Печальная цветочница
Глядела из ларька.
Цветочная затворница
Легка её рука.
 
 
Легко плетёт букетики
Из хризантем и роз,
Вставляет их в конвертики
И больно ей до слёз.
 
 
В тужурке, в серых валенках,
Худая, словно нить.
Никто цветочек аленький
Не хочет подарить.
 
 
Тем временем в распутицу
Зализанный брюнет
Купил надменной спутнице
Прекраснейший букет.
 
 
Разлад в минуту трудную
Все исказил черты,
И полетели в урну
Невинные цветы.
 
 
Увидела цветочница
Сорвалась: «Пропусти!»,
Прижала стебли, точно всех
Детей к своей груди.
 
 
И долго, долго томная
Качала их впотьмах…
Мне жаль любовь бутонную
В опавших лепестках.
 

«Я вижу много глаз…»

 
Я вижу много глаз
С прищуром, исподлобья,
Что встречного на раз
Сжигают не любовью.
 
 
И режет, режет взгляд.
Себе же на беду —
И не пугает ад
Живущего в аду.
 
 
И людям невтерпёж
Покрыть друг друга лаем,
И тайно точит нож
В душе жестокий Каин
 
 
Но на своём веку
Мне ясно на века:
Не пожелай врагу
Найти себе врага.
 
 
Глаза открой, внемли,
Вражду и боль оставив:
Взывает от земли
Весенний, нежный Авель…
 

«Я…»

 
«Я»
 
 
Рождаемся одни,
И так же мир покинем, —
Мне обронил отец,
Печали не тая.
Как много нас вокруг,
Пересчитай по спинам.
Не оттого ли в каждом
Одиноко «Я»?
Лишь звук, а сколько в нём —
Герои и кликуши.
Самодовольства в нём
Заточены ножи.
Влюблённых шёпот в нём,
 

Конец ознакомительного фрагмента.