Геомар Куликов
У Дона Великого на берегу

Глава 2
Прерванный пир

Над Москвой прошел дождь. Веселый, теплый. Прибил пыль на улицах. Омыл листву деревьев. Ребятишек повеселил.

Вылезли на завалинки старики и старухи – кости погреть. Бабы и девки толпились у колодцев, гремели бадьями-ведрами, новости слушали-рассказывали. В рукава фыркали, давились смехом. Молодое дело!

День воскресный. Людны, шумны, пестры и веселы московские улицы-переулки и площади. Куда ни глянь, трава водяными каплями, словно драгоценными каменьями, играет-переливается на солнышке. Над избами от соломенных жухлых крыш – пар.

Хорошо!

За белокаменными кремлевскими стенами в великокняжеских хоромах тоже празднично. В просторной светлой гриднице, палате для многолюдных пиров, великий князь Дмитрий Иванович чествует важного гостя. Столы ломятся от добрых обильных яств. Алая камчатная скатерть уставлена тяжелыми серебряными блюдами, серебряными и золотыми кубками. Во главе стола – сам грузный телом великий князь. Справа и слева от него в ряд ближние люди.

Потчует князь Дмитрий гостей едой и винами. Песнями тешит, жалует.

Сивобородый старик с острыми глазами под редкими седыми бровями стоит в дальнем углу гридницы. Под звуки трехструнного гудка поет-рассказывает о стародавних временах, о Русской земле.

Внемлют ему в тишине. Кубок не звякнет. Лавка не скрипнет. Голос у старика сильный и гибкий. То рокочет густым церковным колоколом, то пастушьим рожком поет, то заливается свирелью.

Торжественно и неторопливо выговаривает старец:

– О светло-светлая и прекрасно украшенная земля Русская! И многими красотами преисполненная: озерами многими, реками и источниками месточестными. Горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверями различными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, садами обильными, домами церковными и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими – всем ты наполнена, земля Русская – православная вера христианская!

Далее вел старик повествование о былом могуществе Русской земли и о том, как пришли на нее черной тучей поработители.

Великий князь слушал не впервой сие слово о погибели земли Русской. Но оно каждый раз повергало его в печаль.

Верно: прекрасна и богата Русь. Да схожа с лоскутным одеялом. Составлена из многих земель-княжеств. А правильнее сказать – на них разделена. На землях тех – князья. Ино дружат между собой. Чаще враждуют. Норовят силой и хитростью отнять друг у друга власть. А с нею землю и людишек, что на ней живут и дают великий прибыток.

Испокон веков велось так. И – ох как часто! – оборачивалось лихой бедой.

С первой встречи-битвы с Ордой на реке Калке в 1223 году княжеские междоусобицы губят, обессиливают Русь перед монголами. Дед его, Дмитрия Ивановича, московский князь Иван Данилович, прозванный Калитой, много потрудился для объединения русских земель. Дело Калиты продолжает он, великий князь Дмитрий. Легко ли это? Видит Бог – нет! Исполнилось ему всего девять лет, когда помер отец Иван Иванович, прозванный Красным. Отца ему заменил митрополит Алексий, воспитавший юношу мудрым не по годам и благочестивым. В двенадцать лет отправился Дмитрий в свой первый поход. Оспоривал у него право на великое княжение князь суздальско-нижегородский.

С той поры до сегодняшней едва ли един год обходился без похода, без сражения и опасностей. Но нуждалась родная земля в силе и единении. И великий князь, ровно старательный и терпеливый кузнец, ковал будущее могущество не Московского только – всего Русского государства.

Даже беды умел обращать на пользу. Часто горела Москва, как всякий город, сплошь строенный из дерева. Случился при нем пожар небывалый, ставший известным под названием великого пожара Всесвятского, ибо начался с церкви Всех Святых в Кремле. Выгорела дотла Москва. Сгорели и деревянные крепостные стены, защищавшие ее от врага.

«Довольно, – молвил тогда Дмитрий, – будем возводить Кремль каменный». И с благословения митрополита Алексия весной 1367 года был заложен первый каменный Кремль.

Об этом вспоминал великий князь, слушая старца-гудца. И о том думал, сколь часто приходилось ему мечом смирять собратьев-князей, проливать русскую кровь. И это в пору, когда родную землю и русский народ терзали иноплеменники, алчные и беспощадные золотоордынские ханы.

Окончил старик свою песню. Перебрал узловатыми пальцами струны гудка. Растаял, угас последний заунывный звук. Тихо стало. Никто не решался говорить первым. Ждали великокняжеского слова. А великий князь был столь глубоко погружен в свои думы, что не сразу заметил наступившее молчание.

Дело поправил боярин Михайло Андреевич Бренк, любимец князя, товарищ его детских игр.

– Эва, старче! – воскликнул. – Такую грусть-печаль навеял, что мы про Вожу чуток бы и забыли. А ведь позади она, Вожа-то!

Оживились, облегченно заговорили гости. Великий князь тряхнул головой.

– Впрямь, приуныли чрезмерно…

Услужливый вельможа подхватил:

– Кто старое помянет, тому глаз вон!

Дмитрий Иванович лесть отверг:

– А кто забудет, тому, сказывают, – два!

Однако переменился застольный разговор.

И то правда, велика была победа на реке Воже, беспримерна.

С Батыева нашествия, с 1237 года, лежала под игом Русь. Почитай, полтора столетия! Малый ли срок?

Поднимались русские люди, чаще городские низы, против окаянных поработителей. Да всякий раз большой кровью платили за мятеж. Золотоордынские ханы жестоко подавляли восстания. И, горько признаваться, их помощниками подчас оказывались русские князья и бояре. Но сказано же: из песни слова не выкинешь, будь она веселой или печальной до слез. Так и тут. Что было, то было.

Однако копили силы московские князья. Два года назад донесли Дмитрию: Мамай послал воинство во главе с мурзой Бегичем против Москвы.

«Хватит! – сказал великий князь. – Сколько можно терпеть?»

И во главе своих полков стремительно выступил навстречу врагу. Сошлись в Рязанской земле, на реке Боже. По правому берегу стали войска монгольских ханов, по левому – русские. Оторопел мурза Бегич, пораженный внезапным появлением русского войска. Топтались ордынцы на месте несколько дней. Однако срамно идти без боя обратно. Одиннадцатого августа, переправившись через Вожу, бросились на русских. Со свистом и криками. Впервой ли?

Не вышло, однако, легкой победы, каких множество случалось прежде. И вовсе никакой победы не вышло.

Тремя полками ударили русские. Большим – в лоб вражеской коннице. Вел его сам великий князь Дмитрий Иванович. Другими двумя – правой и левой руки – с боков, в обхват.

Смешались Мамаевы всадники. Повернули вспять. Великое множество их полегло под русскими саблями, было поколото копьями, утонуло в реке.

Достались Дмитриевым воинам большая слава и изрядная корысть. Все побросали Мамаевы воины. И юрты свои, и кибитки. Пять ордынских мурз, включая Бегича, простились с жизнью на реке Воже. Меньшими были потери в московском войске. Пали храброй смертью двое воевод: Дмитрий Монастырев и Назар Данилов-Кусаков. С ними рядовые воины. И тот белобрысый, коего загубил хитростью Тангул.

В мгновение ока – быстрее, чем на птичьих крыльях, – разнеслось по русским и иным землям: «Мамаевы воины показали московскому князю Дмитрию хребты-спины! Бежали, оставив победителям пожитки и награбленное добро!»

То-то была благая весть!

Ослепленный яростью, кинулся Мамай в русские пределы. Первой на пути лежала Рязанская земля. Великий князь рязанский Олег не оказал и малого сопротивления. Поспешно бежал за Оку, бросив на произвол судьбы свой стольный град Переяславль-Рязанский. Мамай без жалости прошелся по рязанским землям огнем и мечом, «много зла, – как горестно записал летописец, – сотвориша». Оттуда повернул, однако, обратно.

«Убоялся!» – решили все. И были правы.

Потому и оживились гости за великокняжеским столом, когда боярин Михайло Андреевич Бренк помянул Вожу.

Было ли прежде такое, чтобы русское войско в поле одолело ордынское? Нет! А теперь стало!

Потек после Брейковых слов пир чередой светлой, хотя и чинной. Великий князь московский любил обильное застолье. Однако берег свое достоинство. Сам хмельное принимал в меру. И от других требовал того же.

А когда появилась Москва?

Много тайн хранит в себе история Москвы. Люди селились в этих местах еще с бронзового века. Впервые же в летописях упомянута наша столица в 1147 г., когда Ростовско-Суздальский князь Юрий Долгорукий пригласил своего союзника, Новгород-Северского князя Святослава Олеговича, для переговоров: «Приди ко мне, брате, в Москов». В 1156 г. повелел князь Юрий построить на Боровицком холме деревянную крепость, уж больно выгодное место было для торговли и обороны – слияние рек Москвы и Неглинной.

Что такое хоромы великокняжеские?

Хоромами называли на Руси большие деревянные помещения для проживания богатых людей, каменные же – «палатами». В великокняжеских жил сам великий князь со своей семьей, а первые такие хоромы появились в Москве в XIII в. при князе Данииле Александровиче.

Что это за князь?

Князь Дмитрий Иванович Донской (1350–1389), сын князя Ивана II. Рано лишился Дмитрий отца – в 1359 г. стал он правителем Москвы, но первое время управлял делами княжества митрополит Алексий. Возвел новый Кремль, дважды отстоял Москву во время нападений литовского князя Ольгерда, вступил в схватку с Золотой Ордой…

Что это за первая битва с Ордой?

В 1223 г. войско монгольских полководцев Джэбе и Субэдэя вторглось в земли половцев. Их хан Котян, попросил помощи у зятя, киевского князя Мстислава. В поход вместе с половцами двинулись галицко-волынские, киевские и черниговские дружины. У реки Калка князья держали совет и развели силы. Но монголы, притворным отступлением заставили русских и половцев сломать свои боевые порядки, а потом, внезапно развернувшись, нанесли смертельный удар.

Что это за князь?

Князь Иван I Данилович Калита (1283–1340). Князем московским стал в 1325 г., а прозвище Калита (кожаный кошель) получил неспроста. Хитрый и расчетливый Иван увеличивал владения не войной, а покупкой земель. Сумел переманить митрополита из Владимира, получить ярлык (грамоту) на великое княжение и добиться права сбора дани для Золотой Орды. Но в достижении целей Калита не стеснялся в средствах.

Когда был заложен каменный Кремль?

Быстро строился белокаменный кремль – уже к 1368 г. он был готов. Невысоки были стены той крепости, но крепки: 2–3 м толщиной Было в кремле 8–9 башен, а длина стен достигала 2000 м. Дважды выдержал кремль осаду литовским войском Ольгерда – в 1368 и 1370 гг., и лишь хитростью удалось в 1382 г. хану Тохтамышу прорваться за его стены.

Кто такой боярин Бренк?

Мало что нам известно о храбром боярине. Перед началом Куликовской битвы стал он «двойником» великого князя – поменялся с ним доспехами. Почему? Возможно, великокняжеский стяг должен был отвлечь на себя главные силы татарского войска, заставить их подставиться под неожиданный удар русского засадного полка. Пал храбрый воин Бренк, но задачу свою выполнил.

Кто такой Мамай?