глазированная жизнь дается ценой подавления себя и утомляет. И усталость перекрывает все удовольствия от материальных достижений. Предсказуемость собственной жизни, в которой уже точно никогда не будет ничего нового, вызывает не проходящую тошноту. При этом что-то внутри не соглашается, протестует — просит, кричит, требует яркости, красоты, спонтанности, радости. Всего того, чего в достатке было в детстве, юности — в молодости. Мы все существуем в рамках. Их образует время (ресурс которого конечен), социум, у нас много обязательств — внешний мир предъявляет нам много требований. Если к объективно (или почти объективно) существующим границам мы от себя лично добавляем «нельзя так нельзя», то усилившийся прессинг заставляет нас страдать.