– Мы будем называть тебя Рыжий.

– Я не рыжий, я шатен. И нечего меня так называть, у меня имя есть!

– Если хочешь, чтобы мы называли тебя по имени, напиши его где-нибудь.

– На лбу, – предложил Каспар. – Могу одолжить перо.

– И чтоб большими буквами и разборчиво! – потребовал Мельхиор. – А для начала представься. Как тебя зовут?

– Он же только что сказал – его зовут Рыжий! – насмешливо посмотрел на него Каспар. – Я что – единственный здесь, кто еще что-то соображает?.. хррр-пс-пс-пс…

– Он что – уснул? – неуверенно прищурился Сергей. – У него нарколепсия?

Бальтазар и Мельхиор переглянулись. А потом Мельхиор полез в словарь:

– На какую букву начинается это слово?..

– Надоел со своим словарем! – выхватил у него книгу Бальтазар. – Я требую немедленно избавиться от него!

И вышвырнул за борт.

– А? Что? Я не сплю, не сплю! – закричал Каспар, услышав всплеск.

Мельхиор озадаченно почесал в затылке, глядя на пустые руки, и прищелкнул пальцами. Из воды с шумом вылетела толстенная книжища и вернулась обратно к хозяину. Совершенно сухая.

– Иваныч, ты это видел? – тронул Колобкова за рукав Фабьев. – Опять какая-то чертовщина!

– Эх, Василь Василич, я сегодня столько всякого видел, что уже устал удивляться… – вздохнул тот.

– О да, способности человек к удивлений ограничены, – согласился Грюнлау. – В сравнений с несуществующий солнце и горизонт летающий книга – это просто небольшой фокус старый факир. Может, там быть веревка?

Мельхиор же обиженно посмотрел на Бальтазара, встряхнул словарь в воздухе, и тот уменьшился до размеров почтовой марки. После этого волшебник прилепил его к виску.

– А это тоже веревки? – отупело спросил Фабьев.

Сергей тем временем в голос спорил с тремя стариками. Теперь, когда они заговорили по-русски, он вполне мог уступить место шефу, но тот не очень-то торопился принимать эстафетную палочку.

– Что значит, это вы нас сюда вызвали?!! – орал Чертанов. – Да вы кто такие, [цензура] вашу мать?!

– Молодой человек, если ты немедленно не прекратишь ругаться, я превращу тебя в тритона, – сухо заявил Каспар. – Поимей уважение к моей бороде… кстати, никто не видел мою расческу?

– Я не видел.

– Я тоже.

– А на меня вообще не смотрите! – возмутился Сергей.

– А может, это он ее украл? – предположил Мельхиор. – Или кто-то из других матросов?

– Да, как нашу лодку…

– Какую еще лодку? – не понял Чертанов. – Слушайте, у меня уже голова кругом идет… Петр Иваныч, я без вас не разберусь!

– Не тушуйся, Серега, сейчас я тебе помогу, – подошел поближе шеф. – Чего тут?

– Они говорят, что мы у них украли какую-то лодку…

– Да вот же она, – указал Мельхиор на великолепный баркас, отделанный под семнадцатый век, используемый на «Чайке» вместо шлюпки. – Это наша вещь!

– А ху-ху не хо-хо, дедуля?! – возмутился Колобков. – Это моя лодка!

– Между прочим, спасательное средство, – добавил Фабьев. – Обязательная принадлежность любого судна. У нас на борту еще два надувных плота есть.

– Они не наши. А эта наша! Вот, смотрите, тут на борту выжжены наши имена.

Все сгрудились вокруг неразборчивой надписи. Света достала лупу и начала изучать незнакомые буквы по новой – неделю назад она уже пыталась их расшифровать. Безуспешно, разумеется.

– Это по-каковски написано? – спросил Угрюмченко.

– Э-э-э… мы не помним… – признался Бальтазар. – У меня такой неразборчивый почерк…

– А я до конца не дописал – уснул на середине, – добавил Каспар.

– А я забыл, как меня зовут, и просто нарисовал всяких значков, – присоединился Мельхиор. – И еще картинку с птичками. Правда, хорошая картинка получилась?

– Но писали это точно мы! – закончил Бальтазар. – Значит, лодка наша! Ее у нас украл демон!

– Какой еще демон – мне ее Лева подарил! – возмутился Колобков. – Друг детства!

– Лева? Странное имя для демона… – нахмурил чело Каспар.

– Мужики, у меня такое ощущение, что кто-то здесь сошел с ума, – мягко сказал Колобков. – И этот кто-то – не я. Серега, ты что-нибудь понимаешь?

– Ни хрена!

– Разделяю твои чувства, – кивнул шеф. – Гюнтер, Зинулик, Светочка, Василь Василич? Зинуль, ты ведь помнишь Леву?

– Он, кажется, доктор микробиологии? – вспомнила жена.

– Ну да. Среднего роста, худой, нос еще такой востренький… Он же у нас дома был! Вот скажи – он похож на демона?

– Пахло от него как-то странно… – призналась Зинаида Михайловна. – Но на демона… да какого еще демона?! Их вообще не бывает!

– Бывают, – возразил Мельхиор.

– Ну, Зинулик, я уже как-то не уверен… – зачесал в затылке Колобков. – У нас в трюме живой птеродактиль сидит… Я сейчас не удивлюсь, даже если из моря вынырнет пьяный Змей Горыныч с нашим налоговиком на спине.

– Если этот ваш Лева не демон, значит, он купил нашу лодку у демона, – вывел умозаключение Мельхиор. – Где он ее взял?

– У-у-у… а я не знаю… – задумался Петр Иванович. – Я еще помню, удивился – откуда у него такая штукенция? Но как-то забыл спросить…

– В общем, мы вызвали нашу лодку, и вот она здесь, – кивнул Мельхиор. – И еще привела с собой другую лодку – большую. По-моему, все яснее ясного. Эрго!

– Нельзя безнаказанно красть у волшебников! – покачал пальцем Бальтазар. – Мы все возвращаем обратно с прибытком! Мы еще пытались вернуть наших рыбок, но с ними почему-то не получилось… Только вот что появилось…

Он вытащил из кармана несколько гвоздей, вилку, погнутую штопальную иглу, несколько серебряных монет, сырое яйцо и, наконец, мужские трусы с вышитой буквой «К».

– Столько мусора в карманах накапливается… – поджал губы Бальтазар.

– А у меня в шляпе все время появляется то, чего я туда не клал, – пожаловался Каспар, снимая колпак. Из него посыпался песок. Потом полилась вода. И в конце концов вывалилась куча куриных перьев. – Интересно, откуда это берется?

– Ну вот, теперь опять палубу драить… – вздохнул Фабьев.

Вадик с Гешкой уставились на изгвазданные доски и сердито засопели – драить палубу всегда заставляли их двоих. Папа всегда наказывал за паршивые оценки трудовым воспитанием.

– Вот – все, что появилось вместо наших рыбок, – показал трусы Бальтазар.

– А почему ты все еще таскаешь их в кармане? – удивился Мельхиор.

– М-м-м… не знаю, – задумался Бальтазар, выкидывая нижнее белье за борт. – Плывите.

– Я думаю, неважно, виновны вы, или нет, – важно сказал Каспар, мерно кивая. – Я замерз и промок, поэтому я объявляю вас виновными. Властью, данной мне… э-э-э… о чем я сейчас говорил?

– Я согласен, – кивнул Бальтазар. – Кража должна быть наказана. Если вы не воры, то, по крайней мере, скупщики краденого.

– А значит, по Великому Магическому Закону теперь ваш корабль и все, что на нем находится, принадлежит нам! – радостно закончил Мельхиор.

– В том числе и вы сами, – дополнил Бальтазар.

– Чего-о-о-о?!! – повысила голос Матильда Афанасьевна, толкая тощего старика в грудь. – Это вы, сморчки сушеные, меня…

Бальтазар с трудом удержался на ногах, изумленно посмотрел на пышнотелую мадам и указал на нее пальцем. Из-под длинного ногтя пошел черный дым. Матильда Афанасьевна закашлялась и отступила на пару шагов. Бальтазар удивленно потряс рукой возле уха, заглянул себе под ноготь и тоже закашлялся.

– Ну и что это такое?.. – недовольно спросил он сам себя, справившись с кашлем. – Где огонь?.. Почему только дым?.. Опять где-то ошибся…

В следующий миг огонь все-таки появился. Длинный язык пламени вырвался из пальца старика и опалил ему брови. Бальтазар возмущенно взвизгнул и затряс рукой, разбрызгивая во все стороны огненные капельки.

Колобков посмотрел на слегка ошеломленную тещу, и на его лице начала расплываться довольная улыбка.

– Может, еще разок попробовать?.. – любезно предложил он. – Матильда Афанасьевна, встаньте вот здесь, чтоб дедушке было удобнее. Вадик, отодвинься от бабушки, а то и тебе достанется!

– Я вам, Петр Иваныч, не бабушка, мне всего шестьдесят четыре! – возмутилась теща.

– Два внука и две внучки – четыре раза бабушка, – ухмыльнулся Колобков. – Слушайте, деды, а что это за закон такой, по которому мы теперь ваша собственность? Это кто его придумал?

– Мы.

– Да, только что.

– И перед законом все равны!

– Э, нет, я так не согласен! – возмутился Петр Иванович.

– Он не согласен, – задумался Мельхиор. – А что же нам тогда делать?

– Наверное, то, что мы обычно делаем, – предположил Бальтазар.

– Выпить чаю?

– Нет…

– С сухариками?

– Нет…

– С лимоном?

– Нет…

– А по-моему, отличная идея! – вмешался Каспар. – Выпьем чаю с сухариками и лимоном!

– Без лимона! У меня от него глаза щиплет.

– Хорошо, без лимона. У кого чайник?

– Был у тебя. Куда ты его дел?

– Я так и знал – он его потерял!

– Наговор! Я отлично знаю, где он!

– И где?

– Остался в той лодке, которая утонула.

– Ну отлично, теперь мы еще и без чайника… Вот ты своей головой подумал, что мы будем делать без чайника?

– А может, наколдуем новый? Кто-нибудь помнит подходящее заклинание?

– Вроде бы у меня что-то есть… – наморщил лоб Мельхиор. – Давайте по счету…

– …раз, – закончил Бальтазар. – Или кто-нибудь все-таки вспомнил, что идет между разом и тремя?

– Два, – рискнул сказать Сергей.

Волшебники счастливо заулыбались. Загадка века наконец-то получила долгожданное разрешение.

– Весьма благодарны, – кивнул Каспар. – Ты нам очень услужил, молодой человек. Не сделать ли нам тебе ответный подарок?

Мельхиор захлопал по бедрам, видимо, разыскивая карманы, но в его юбке они отсутствовали напрочь. Каспар снял колпак и тряхнул над палубой, однако оттуда вывалилась только дохлая крыса и несколько обрывков бумаги. А вот Бальтазар долго рылся по многочисленным карманам, кармашкам и карманчикам, но в конечном итоге все-таки извлек на белый свет огромную бронзовую шишку и золотую свистульку в виде чертика. Волшебник некоторое время переводил взгляд с одного предмета на другой, а потом протянул Сергею свистульку.

– Нам ее подарили давным-давно, – равнодушно заметил он. – Кажется, она магическая или что-то вроде того. У меня в карманах много мусора завалялось…

– Понятно, – медленно кивнул Чертанов, нерешительно засовывая свисток в карман. Он решил при случае выкинуть эту штуку за борт – мало ли какой пакости от нее можно ожидать?

– На этом корабле есть место, где я мог бы омыть телеса? – спросил Каспар, оглушительно чихая. – Мне также не помешал бы горячий чай с лимоном…

– Без лимона!

– Хорошо, без лимона. Но омыть телеса и высушить одеяние мне просто необходимо… А еще мне нужно в туалет… а, нет, уже не нужно.

– Зато вам нужно вымыть палубу, – любезно подсказал Мельхиор.

– Мы же, кажется, собирались наколдовать чайник? – припомнил Бальтазар. – Итак, по счету «три»! Раз… два… три!..

Волшебники одновременно взмахнули руками, выкрикивая невпопад какую-то тарабарщину. Гром, вспышка… и вот на палубе уже лежит совершенно новенький латунный чайник, похожий на те, из которых пили средневековые монголы.

Только сплющенный до состояния лепешки.

– Ну и что это такое?.. – скептически прищурился Бальтазар. – Опять мы что-то перепутали?

– Думаю, в заклинании ошибка, – предположил Каспар.

– Да, не суждено нам сегодня выпить чайку… – загрустил Мельхиор. – Хотя у нас даже заварки нет…

– Неправда! – возмутился Каспар, вытряхивая из колпака кучу чайных листьев и почему-то баклажан. – А это что?

– Петя, они же все мокрые, – прошептала Зинаида Михайловна. – Простудятся ведь! А они даже нам с тобой в дедушки годятся!

– И что ты предлагаешь?.. – не понял Колобков. – Хотя ладно, тащи их в солярий, пусть дедки погреются. Эй, деды, ком цу мир!

– Это он нам? – посмотрел на него Бальтазар.

– Зовет куда-то… – задумался Мельхиор.

– Хррр-пс-пс-пс… – сказал Каспар.

Но в солярий их все-таки заманили. Пока Каспар нежил рыхлые телеса на лавке, а Мельхиор отмокал в бассейне, Бальтазар успел снова поругаться с Матильдой Афанасьевной. Та требовала, чтобы он немедленно снял «эти вонючие шмотки».

С двумя другими волшебниками проблем не возникло – Каспар из всего одеяния по-настоящему дорожил только волшебным колпаком, а Мельхиор вообще ограничивался самым минимумом. Зато Бальтазар всегда одевался очень пышно, обворачивая себя в несколько слоев материи, красил ногти и даже мазал сурьмой веки – так было принято на его далекой родине.

Но в конце концов его уговорили.

Зинаида Михайловна предложила старику вынуть вещи из карманов, а они пока все быстренько простирнут. Но, к удивлению жены и тещи Колобкова, вытаскивать ничего не потребовалось – все карманы и потайные отделения (а их в общем счете оказалось свыше семидесяти!) пребывали в девственной пустоте.

Еще вчера эти трое с их бесконечными фокусами вызвали бы у пассажиров «Чайки» настоящий шок. Но сегодня… сегодня они появились слишком поздно. Сначала странности со светом и гравитацией, отсутствие солнца и горизонта, чудачества компаса и средств связи, а в довершение всего – живой птеродактиль. Человек не может удивляться ежеминутно – когда чудес накапливается слишком много, каждое следующее смотрится обыденнее предыдущего.

Колобков и Грюнлау напоили стариканов пивом с охотничьими колбасками, прожарили в солярии и все это время безуспешно пытались выдавить из них какую-нибудь полезную информацию. На предмет того, где все они находятся, чем объяснить многочисленные несуразности, что деды делали в океане и кто они, собственно, такие, какие еще интересные фокусы знают, нельзя ли из всего этого поиметь какую-нибудь выгоду (кроме сидящего в трюме птеродактиля со сломанными лапами) и когда можно будет вернуться обратно на родину.

Ответов они не получили.

Каспар, Бальтазар и Мельхиор вообще плохо понимали, чего от них хотят. Для них все выглядело чрезвычайно просто – им понадобилось плавсредство, они его наколдовали. Все. Люди на борту – всего лишь обязательное приложение. Кто-то же должен управлять этим судном и заботиться об удобствах благородных патриархов? Вот пускай и заботятся.

Единственное, чего удалось от них добиться – они направляются домой. И когда туда доберутся, нужда в «Чайке» отпадет. Где их дом? Воистину затруднительный вопрос…

Подумав, они припомнили, что вроде бы живут в заколдованной башне на необитаемом острове. Где этот остров? Ну и вопросы, один сложнее другого…

Кажется, у них троих есть кто-то, кто думает о таких мелочах – секретарь или что-то вроде этого. Где этот секретарь? Еще одна загадка…

Скорее всего, это не человек, а какое-то оккультное существо, некая нечисть. И чтобы воспользоваться его помощью, его сначала надо вызвать. Но как это сделать, они не помнят.

Хотя совсем недавно на глаза попадался предмет, с помощью которого это делается… Только вот куда он подевался? Ну только что же держал в руках!

А Сергей тем временем задумчиво вертел в пальцах золотую свистульку, подаренную Бальтазаром…

«Чайка» медленно дрейфовала с приглушенным двигателем. Фабьев возился с эхолотом, промеряя глубину.

– Интересно, тут валун или хрящ? – спросил он сам у себя. – Черт его разберет…

Он никак не мог решить, становиться ли на якорь, или лучше не стоит. Потому что если дно покрыто большими валунами – рискуешь остаться без якоря. Зацепится за такую глыбу, и все, пиши пропало. А вот «хрящ» (гравий, битая галька) – это гораздо лучше. Якорь хорошо цепляется и без проблем вытаскивается.

А еще грунт мог оказаться илом, песком, глиной, ракушками, плитами, да мало ли чем?.. Океан чужой, незнакомый.

– Серый, ты что-нибудь во всем этом понимаешь? – спросил Угрюмченко, сидящий перед тазиком с гипсовым раствором.

Света, закусив нижнюю губу, листала медицинскую энциклопедию. Вообще, правила оказания первой помощи требуют обращаться с переломом в поликлинику, но шансы отыскать здесь таковую не слишком отличались от нуля. А механик не мог ходить с обычной перевязкой целый месяц – примерно столько срастается лучевая кость. Поэтому она решила попробовать наложить гипс самостоятельно, хотя опыта, конечно, не было.

– Чертовщина… – мрачно бормотал Фабьев. – Сплошная чертовщина…

– Да, точно, – пожал плечами Чертанов, машинально дуя в свисток.

Звука не последовало. Зато на палубе взметнулось облако багрово-красного дыма, и из него, чихая и тря слезящиеся глаза, выступила молоденькая девушка.

– Вот чертовщина… – совершенно равнодушно посмотрел на нее штурман.