Солнце черно; земли канули в море,
Звезды срываются вниз с вышины.
Пар всюду пышет, и Жизни Питатель,
Лижет все небо жгучий огонь.
 

Эдда

 
И вот, совершилось! Дрогнул Олимп величавый
От битвы бессмертных ужасной. Земля затряслась,
Топот могучих ножищ и свист от летящих каменьев
Самой преисподней достигли, что вечною тьмою сокрыта.
Долго еще состязались с титанами боги.
Рухнули звезды с небес, и небо само раскололось.
 

Теогония

Глава 1

Над прекрасным Иххарием развевались флаги. Один, два… десять лазурных полотнищ. Синий – это цвет победы, цвет триумфа! Пусть все знают, пусть все видят – война окончена! Мы победили!

Война с Сепом длилась два года. Два долгих года доблестные воины Дрема проливали кровь далеко на юге, сражались с сепскими выродками, не щадя живота своего. Но теперь все закончилось. Час назад в городские ворота влетел гонец, неся благую весть – победа, победа! Столица Сепа взята штурмом, вражеское войско разбито, ненавистный король Лапирий взят в плен! Сегодня праздник, страна ликует!

Зато в Турмеро, древней столице Сепа, никто и не думал ликовать. Слишком много крови пролилось здесь за последние дни. Трупы все еще убирают. Куда ни глянь – к небу тянется дым погребальных костров. По улицам разъезжают всадники на шеймро, пристально следя – не притаился ли где недобитый враг? Лица одинаково угрюмы – что у побежденных, что у победителей.

Король Дрема смотрел на этот мрачный пейзаж с балкона Доморты, величественного дворца королей Сепа. Теперь здесь другие хозяева. Королевство пало, наследный принц погиб в бою, а старый король сидит в темнице. Он проиграл войну.

И победитель никак не мог решить, что с ним делать.

Астрамарий Первый еще очень молод. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать – двадцать лет жизни, из которых он провел на троне лишь семь месяцев. Он не хотел этой войны – она перешла к нему по наследству, от отца. Он пытался заключить мир с Сепом – да отвергнет его Река, если он не сделал все возможное, чтобы заключить мир! Астрамарий всегда считал, что нет такой проблемы, которую нельзя решить за столом переговоров.

Увы, все его усилия привели лишь к тому, что король Лапирий стал считать короля Астрамария трусливым слюнтяем. Он преисполнился уверенности, что с легкостью завоюет Дрем… и к чему это в итоге привело? По всему Сепу горят пожары, его столица лежит в руинах, а его король сидит в темнице.

Астрамарий прошел по пустому залу и присел на краешек трона. Такой холодный, недоброжелательный. Это огромное каменное кресло как будто чувствует, что сейчас в нем восседает чужак.

Да и весь этот дворец… Зябко в нем. Неуютно. Дремские солдаты – бывалые, прошедшие множество сражений ветераны – боятся стоять в ночном карауле. Говорят, здесь слышны голоса. Говорят, в этих древних стенах живут призраки. Астрамарий недовольно хмурился, когда слышал подобную ахинею, но полностью пресечь слухи не мог.

И он не мог отрицать, что уже три ночи подряд ему снятся кошмары. Надо поскорее закончить все дела в этом мрачном Сепе и вернуться на север, в цветущий Дрем. Сейчас конец осени – в Иххарии царит приятная прохлада, с моря веет соленый бриз… Дремские девушки снимают летние чадры и подставляют личики ласковому ветерку…

Думая о том, как вернется домой, Астрамарий вышел из тронного зала и широким шагом двинулся по коридору. Застывшие вдоль стен караульные при виде молодого короля вытягивались в струнку и что есть силы шарахали об пол алебардами.

– Слава его величеству Астрамарию!.. Слава его величеству Астрамарию!.. – эхом неслось вслед монарху.

– Это начинает раздражать… – пробормотал себе под нос Астрамарий.

Именно поэтому он так любил одиночество. Традиции Дрема требуют выказывать верноподданические чувства как можно чаще и как можно громче. Увидел короля – объяви об этом всему миру. Впору надевать маску, когда выходишь на люди.

Хорошо хоть, в подземельях Доморты никто не выкрикивал Астрамарию славословия. Здесь на страже стоят Особые – тайная гвардия Дрема, телохранители королевской семьи. Особых готовят к службе с младенчества – отбирают мальчиков-сирот и растят их в специальном учреждении, делают из них идеальных солдат. Не знающих страха, не боящихся боли, абсолютно преданных.

А кроме того им вырезают языки, ибо речь Особым без надобности.

Астрамарий всегда считал этот обычай чрезмерно жестоким, но сейчас он ему порадовался.

Король Лапирий находился там же, где и последние три дня – в камере для знатных узников. За минувшие века здесь сиживали графы и герцоги, князья и принцы, однако королей пока что не случалось.

Теперь вот один появился – и не кто-нибудь, а сам хозяин дворца.

Астрамарий вошел внутрь и встал у дверей, скрестив руки на груди. Вот он – его царственный пленник. Сломленный старик со спутанными седыми волосами. Он все еще в королевской мантии, и даже священный королевский медальон по-прежнему висит у него на груди.

Но королевское величие исчезло бесследно.

– Ты опять пришел болтать о всякой ерунде? – проворчал старик, глядя на Астрамария тусклыми глазами.

– А вы скажете сегодня что-то новое, ваше величество? – спросил король Дрема.

– Величество… – скривился король Сепа. – Было величество, да кончилось. А скоро и жизнь кончится. Когда меня казнят, завтра?

– На рассвете, – неохотно ответил Астрамарий. – Поверьте, я бы предпочел этого избежать, но…

– …Но так получилось, – язвительно фыркнул Лапирий. – Жизнь заставила. Никто не виноват. Обстоятельства так сложились. Просто политика, ничего личного. Это отговорки, малыш. Обычные отговорки, чтобы успокоить совесть. Если ты хочешь оставить мне жизнь – сделай это, а не трепи языком.

Астрамарий отвел взгляд. Он не хотел оставлять королю Лапирию жизнь. В глубине души Астрамарий побаивался этого старика. Если бы войну выиграл Сеп, а не Дрем, Астрамария уже рвали бы леопарды, а Лапирий глядел на это и улыбался. За время своего правления он казнил более десяти тысяч человек – причем всякий раз с выдумкой, оригинально.

Говорят, что и его старший сын упал с балкона совсем не случайно…

– На рассвете вас казнят, ваше величество, – негромко сказал Астрамарий, выходя из камеры. – Мне очень жаль.

– Тогда хотя бы сделай это сам! – крикнул ему вслед Лапирий. – Убей меня собственными руками, глядя мне в глаза! Хоть раз в жизни прояви мужество, червяк!

Голова Астрамария невольно втянулась в плечи. Он ужасно этого стыдился, но один только вид крови вызывал у него дурноту. Своими руками убить человека?.. И не просто человека – короля?.. При мысли об этом у него начинали трястись руки.

Но не выполнить последнюю просьбу приговоренного к смерти казалось еще постыднее.

В коридоре Астрамария встретил Шиф Рафхан – капитан Особых. В отличие от его подчиненных, язык у капитана был на месте, хотя пользовался он им удивительно редко. Вот и сейчас он произнес одно-единственное слово, причем так тихо, что молодому королю пришлось напрячь слух.

Слово это было: «Нашли».

И его действительно нашли. Нашли заветный схрон короля Лапирия – тайный из тайных, хранящий самые дорогие сокровища. Не серебро, не самоцветы, не жемчуга – все это лежало в казне и уже давно было пересчитано, опечатано и подготовлено к перевозке в Дрем. В своем заветном схроне король Сепа держал кое-что совсем другое…

Астрамарий замер на пороге, разглядывая длинный каменный мешок, скупо освещенный факелами в руках Особых. Всю левую стену занимали ниши с туго скрученными пергаментными свитками. Записи, документы, ценные бумаги. Донесения шпионов, секретные договора, долговые расписки. Здесь, в самом глубоком подземелье Доморты, король Лапирий держал свою тайную канцелярию. Подобно жирному пауку, этот царственный старик опутал сетями все Двенадцать Королевств. Он знал все обо всех – кто кому должен, кто с кем спит, кто что думает. Все тайны и секреты были здесь, в этой подземной библиотеке.

Но этим дело не ограничивалось. Кроме бесчисленных бумаг здесь хранились и странного рода предметы. Пыльные, ржавые, заплесневелые. Какие-то из них выглядели просто обломками, битыми черепками, другие вовсе не походили ни на что, известное человеку.

Астрамарий брезгливо поморщился, глядя на эту гору мусора. Значит, верно говорили про Лапирия, что он разыскивает по всему миру древние артефакты. Король Сепа помешался на колдовстве – греховном, отвратительном искусстве, о котором не принято говорить вслух. В Двенадцати Королевствах колдовство запрещено, а колдунов травят леопардами. За океаном этих выродков тоже отовсюду гонят. Ходят слухи, что некоторые из них нашли приют в таинственной долине Гор, что затерялась в самом сердце дикого Аррандраха, но вряд ли это правда.

Да и в этой коллекции вряд ли есть хоть капля колдовства. Старик, как сорока, тащил к себе в гнездо весь хлам и всю дрянь, что только мог подобрать. Антиквары Двенадцати Королевств неплохо нагрели руки, потакая его причудам.

В прошлом году один из них рассказал тогда еще принцу Астрамарию, что ухитрился продать Лапирию собственный ночной горшок, предварительно отбив у него ручку, искусственно состарив кислотой и исписав «колдовскими письменами». Кстати, зловещего вида ваза в углу как раз соответствует описанию…

Хлам. Мусор. Битые черепки. И ничего больше.

Сопровождаемый капитаном Рафханом, Астрамарий прошел в дальний конец схрона… и вздрогнул. Призрачный свет факела выхватил из темноты сгорбленный силуэт.

Здесь кто-то есть!

– Кто ты такой?! – сипло выкрикнул Астрамарий.

– Не пугайтесь, ваше величество, – ответил ему дребезжащий голос. – Я просто присматриваю за этой кладовкой.

Факелы поднесли поближе, и Астрамарий смог разглядеть своего собеседника. Он оказался под стать той дряни, которую сторожил – тощий, грязный, кутающийся в засаленные лохмотья. Худые старческие руки мелко дрожали, набрякшие синие вены опутывали их подобно дождевым червям. Лицо скрывалось под капюшоном – Астрамарий хотел было приказать смотрителю снять его, но тут же позабыл об этом.

Ибо свет факелов озарил кое-что еще.

Рядом с забившимся в угол смотрителем стояли великолепные доспехи. В отличие от прочего содержимого схрона, они совсем не выглядели древними – казалось, их выковали только вчера. Детали так изумительно пригнаны, что можно подумать, будто внутри есть человек. Однако его там нет – над железными плечами зияет пустота.

Шлем лежал рядом – прекрасный турнирный шлем, полностью закрывающий голову. Узенькие щели для глаз, остроконечная макушка загнута назад подобно колпаку. Астрамарий взял его в руки и еще раз восхитился бесподобной работой. Эти доспехи достойны самого короля.

– Вам нравится, ваше величество? – проскрипел старикашка в лохмотьях. – Их выковали по специальному заказу…

– Мне очень нравится, – пересохшими губами произнес Астрамарий.

Он просто не мог оторвать глаз от этих доспехов. Они притягивали его, манили, соблазняли облачиться в них. Мальчишкой Астрамарий обожал турниры и поединки на мечах, хотя его личные успехи были в этом более чем скромными. В учебных боях он показывал довольно слабые результаты, а до настоящих его попросту не допускали – отец не желал рисковать жизнью единственного наследника.

А повзрослев, Астрамарий и сам охладел к поединкам, увлекшись вместо этого тактическим искусством. О, безусловно, сражаться мечами – интереснейшее занятие… но гораздо интереснее сражаться армиями!

Но вот теперь Астрамарий увидел этот шедевр бронного искусства, и детская страсть вспыхнула с прежней силой.

– Разберите их и отнесите в мои покои, – распорядился он. – Только бережно. Чтобы ни единой царапины.

Шиф Рафхан молча поклонился, и двое Особых тут же взялись за работу. Смотритель, все так же прячущийся в своем темном углу, не сказал ни слова, но Астрамарию показалось, что он дрожит. Похоже, старикашка боится, что с него спросят за пропажу.

– Теперь этот дворец принадлежит мне, – напомнил Астрамарий. – Все здесь теперь мое. И ты теперь служишь мне, а не Лапирию.

– Как пожелаете, ваше величество, – пробормотал старик, пряча лицо.

Провожая взглядом доспехи, Астрамарий повернулся к выходу… и замер. Над притолокой висело еще кое-что интересное.

Меч. Двуручный меч с волнообразным клинком. Тусклое лезвие словно отталкивает от себя свет.

– Снимите его! – распорядился Астрамарий. Его глаза жадно загорелись.

– Ваше величество, я не советую вам прикасаться к этому мечу, – зашептал смотритель. – Говорят, на нем лежит проклятие!

– Проклятие?.. – поколебался Астрамарий.

– Страшное проклятие! Говорят, этот меч принадлежал демону Бракиозору!

– Палачу Паргорона?! – едва не рассмеялся Астрамарий. Нерешительность сразу как рукой сняло. – И как же этот бедолага потерял свое оружие?

– Говорят, он его просто выбросил! Говорят, Бракиозор обзавелся новым оружием, гораздо лучше, а старое просто выбросил!

– Тогда мне очень повезло, что он выбросил его именно сюда, – улыбнулся Астрамарий.

Взяв великолепный клинок в руки, король восхищенно цокнул языком. Астрамария нельзя было назвать хорошим фехтовальщиком, но в теории он разбирался превосходно. Как и доспехи, этот меч выковал настоящий мастер. Наверное, ему ужасно обидно бесславно ржаветь здесь, в кладовке старого скопидома…

А сказки о Палаче Паргорона… помилуйте, кем надо быть, чтобы их испугаться? Астрамарий уже давно не верил ни в богов, ни в демонов, и даже Безбрежную Реку считал скорее метафорой, чисто философским понятием.

– Ты погибнешь! – крикнул ему вслед полоумный старикашка. – Этот меч убьет тебя!

Астрамарий уже не слушал.

На рассвете площадь перед Домортой собрала тысячи горожан. В передних рядах стояли дремские солдаты. Облаченные в легкие доспехи, с мечами наголо, они грозно поводили взглядами, ища нарушителей спокойствия.

Однако многочисленные сепцы стояли молча, опустив головы. Никто не шевелился, не разговаривал. На понурых серых лицах было лишь безразличие и желание скорее разойтись по домам.

Какое-то оживление началось лишь когда распахнулись дворцовые ворота. Под конвоем двадцати Особых на площадь вывели свергнутого короля. Алая мантия подметала пыльные булыжники, руки были скованы кандалами, длинные седые волосы ниспадали грязными сосульками. Всего несколько дней король Лапирий провел в темнице – а изменился до неузнаваемости. От некогда грозного монарха не осталось и тени.

Приговоренного вывели на самую середину и заставили опуститься на колени. Особые сомкнулись вокруг него широким кольцом, оставив лишь небольшой проход – для того, кто вышел из ворот следом.

Сначала никто не понял, кто этот человек в глухих доспехах, несущий перед собой жуткого вида меч с волнообразным лезвием. Но потом по толпе побежали шепотки. Доспехи полностью скрывали тело, скрывали лицо, однако Астрамария все равно каким-то образом узнали. По походке, быть может, по истинно королевской осанке? А может, кто-то догадался, что король Дрема просто не может не присутствовать на этой казни – но на площади его нет, и дворцовые балконы тоже пустуют…

Также не исключено, что Астрамария выдала алая королевская мантия, которую он надел поверх доспехов.

Король Лапирий окинул своего палача странным взглядом. Его губы искривились не то в усмешке, не то в болезненной гримасе. Особенно внимательно старик смотрел на волнистый меч.

Астрамарий подошел ближе и неловким движением убрал волосы Лапирия с шеи. Ни палач, ни жертва не издавали ни звука. Астрамарий хотел было спросить старика о последнем желании, но не знал, как об этом заговорить. Ему казалось, что вся толпа на площади смотрит только на него (да так оно и было), и он хотел побыстрее закончить с этой неприятной процедурой.

В конце концов, он уже исполнил одно желание Лапирия, взявшись за меч собственноручно. Немногие на его месте поступили бы так.

Еще никогда в жизни Астрамарий не убивал людей своими руками. Но он видел смерть, видел ее много раз, и особенно часто – за последние месяцы. Его мутило при виде крови, но дремские короли всегда лично командовали войсками. После смерти отца Астрамарий собрал всю волю в кулак, и дремско-сепская война, за полтора года увядшая до скучной перебранки на границе, вновь разгорелась пламенем.

Правда, вначале казалось, что верх возьмут сепцы – они выиграли первое сражение и продвинулись глубоко в Дрем, подойдя так близко к столице, что их было уже видно с городских башен. Но вскоре ситуация переломилась – король Астрамарий одержал сокрушительную победу под Иххарием, выгнал захватчиков из своей страны, преследовал их до самого Турмеро, а там уже…

Поднимая меч, Астрамарий с печалью подумал, что сейчас все закончится окончательно. Он размахнулся что есть сил и опустил клинок на дряблую старческую шею.

В следующее мгновение его глаза заволокло темной пеленой. Он услышал страшные крики, вопли, стоны. Там были не только людские голоса – слышался волчий вой, тигриное рычание, змеиное шипение и совсем уже дикие, ни на что не похожие звуки. Астрамарий почувствовал дурноту. Почувствовал металлический вкус на кончике языка. А потом его сознания что-то коснулось…

Рука Казнящая – вдруг всплыло в голове. Рука Казнящая – так зовут этот меч. Сей клинок был выкован не из железа, но из живой плоти. Из плоти харгалла, металлического демона, что во множестве трудятся на шахтах Паргорона. Рука Казнящая действительно когда-то была рукой – она перестала быть ею, когда демолорд Бракиозор, кошмарный Палач Паргорона, оторвал ее у еще живого харгалла и перековал на клинок.

Все это пронеслось в голове Астрамария, словно кто-то ему об этом рассказал – рассказал беззвучно, без слов, одними мыслями. Он как будто увидел и услышал то, что видел и слышал его новый меч. Он увидел тысячи смертей, услышал тысячи предсмертных криков.