Цитаты из книги «Личное. Избранные интервью»

Может, это звучит не очень красиво, но мы «берём» человека за его слабости (с «сильностями» ему приходить нечего).

Да, так работали наши профессора из 30—50-х годов, тот же Платонов, но – заметьте! – худели у них тётушки на 30 килограммов за месяц-за два с захлопнутым ртом, потому что если ты понимаешь, что несёт тебе клиент в своих предыдущих десяти годах жизни и понимаешь, чего он хочет, то это уже работа с установками, с намерениями, мастерство.

Взрослый работает, потому что он хочет. При этом есть много взрослых детей, которые работают, потому что они считают, что не могут не работать.

Неправда – дорогое удовольствие. Сначала должен появиться голод. Без него голубя не поймаешь. Ощущение голода, признание голода. То есть сначала я чувствую дискомфорт. Потом даю ему имя. Это огромный шаг, колоссальный. Дать имя – это треснуть себя головой об зеркало. Признать, что разруха находится у меня в голове. Бабка с клюкой, которая насрала у меня в подъезде перед дверью, да. Это можно обсудить. Можно даже налоги за это платить, чтобы гоняли бабок, приставить милиционера к каждой. А признать, что эта бабка – результат того, что-то у меня в голове что-то…

Настоящая свобода идет в пакете с ответственностью и риском.

Грабли становятся инструментом роста и развития.»

«Тебе говорили, что „труд освобождает?“ Так вот, вперед, арбайтен».

Учись молиться, учись жить не рабом, учись жить свободным человеком – все, что от тебя требуется.

Скачок и сохранение скачка. Ребенок, который зачался, 9 месяцев осваивает это изобилие крови, кислорода, пространства. Он его осваивает жадно, сытно и получает массу удовольствия от этого дела. Потом в какой-то момент он подходит к кризису. Давление невыносимое, воздуха мало, еды мало, больно. Потом начинаются потуги. И куда? Сквозь пол? Вот кризис. Так наша жизнь – освоение до полного выедания. Вот есть еще парочка листиков на вершине деревьев, и каждый листик тебе дается все дороже и дороже. Жить так еще можно, но с каждой минутой все труднее и дороже. Ты подходишь каждый день к краю, где снег до горизонта, снежное поле. И у тебя за спиной дети, семья и работа, и выходить с ними туда глупо, на снег, а тут вот листики есть. И как бы становится все голоднее, все ноют и орут, но и на снег не хотят, листики уже не хотят, лезть на дерево не хотят, ничего не хотят. И воют и достают тебя. Вот это момент кризиса.

как бы все видно. А пройти дорогу – он и без меня ее пройдет.