Деда Паша

– Здравствуйте, а деда Паша выйдет? – интересовался звонкий детский голос в домофонной трубке.

– Дети, оставьте вы его в покое, он уже старенький, у него ноги больные и… – Даша не успела договорить, так как трубку из её рук вырвал отец, от которого пахло пеной для бритья, крепкими сигаретами и чипсами.

– Васян, я сейчас мяч с балкона брошу, вы пока разделитесь, а я через пять минут буду.

Деда Паша повесил трубку и пошел на балкон, чтобы сбросить футбольный мяч.

– Пап, ну сколько можно? Тебе 70, а не 14, – причитала дочь, глядя на то, как старик натягивает гетры и меняет футболку с надписью «Iron Maiden» на футбольную форму Барселоны.

– Вот именно! Я старше этих сосунков, а значит, опытнее. Моя команда всегда побеждает!

– Ну почему ты просто не можешь сесть перед телевизором и смотреть передачи про здоровье и политику?

– Про здоровье это ты мужу своему посоветуй посмотреть, он с дивана уже третий день встать не может. Несмотря на то, что питается одними энергетиками и куриными крыльями. По всем законам физики он уже должен был взлететь!

– Я всё слышу! – раздался крик из зала.

– Хорошо хоть слышит, я как-то решил посмотреть с ним эту чушь, где все орут и выясняют, у кого санкции длиннее, так мне из Перми друг позвонил, попросил телевизор потише сделать.

– Ну ты хотя бы одень свой собачий пояс!

– Пацаны не поймут! Псом кличить будут!

– Так, я не поняла, это у тебя сигареты в гетрах?

– Не-е-е, это поролоновый амортизатор, чтобы ноги мячом не отбить.

– А ну покажи!

Дед закатал гетры и наружу показался ряд сигаретных фильтров.

– Я же говорю, амортизатор.

– Ты что, от рака лёгких умереть хочешь?

– Да это не мои! Вадян с первого подъезда просил у себя подержать, а то его мамка гулять не выпустит!

– Ты таблетки пил?

– Нет, у меня от них волосы выпадают.

– Так ты же лысый!

– А я о чем тебе говорю!

– Чтоб я тебя в нападении не видела! Стой на воротах!

– Что-то я не помню, чтобы Месси на воротах стоял! – показал дед на фамилию, написанную у него сзади на футболке.

– Да плевать мне, где твой Месси стоит, на его зарплату можно биопротезы поставить, и все органы поменять, а на твою пенсию поменяешь только батарейки в тонометре и фильтр в чайнике.

Деда Паша фыркнул, а затем залез на стул и стал рыться в антресоли в поисках вратарских перчаток.

– И чтоб никаких кошек и собак домой не тащил! – строго сказала Даша, скрестив руки на груди.

– Между прочим, дворовые псы – самые преданные! – обиженно заявил деда Паша и принялся натягивать бутсы.

– У нас же есть Костик, почему ты с ним не гуляешь? – показала она на чихуахуа, дрожавшего на стуле и не знавшего, как оттуда спуститься.

– Чтоб его опять голуби утащили?!

Даша закатила глаза.

– И чтобы дома не позднее десяти! – строго сказала дочь, расчехляя тот самый прибор для измерения давления.

– Так сейчас же лето! Каникулы!

– У тебя круглый год каникулы, ты что, забыл?

– Так это у меня, а у пацанов-то школа! С кем я буду потом в футбол гонять и на рыбалку ходить? А костры жечь? В десять часов самое интересное начинается, мы шалаш за дорогой построили и в казаков-разбойников в сумерках – самое оно играть!

– Позвони своим ровесникам. Встреться с ними. На рыбалку сходите.

Дед махнул рукой, а вторую подал для измерения давления.

– С этими пердунами каши не сваришь! Они в своих «Одноклассниках» целыми днями ноют, как прекрасно было 200 лет назад, и водку валидолом запивают. С таким на речку пойдешь – лопату брать придется.

– Червяков копать?

– Скорее – кормить!

Тут деда Паша словил подзатыльник за свой черный юмор и был выслан за дверь.

– Пап, давай там аккуратнее, я ведь волнуюсь!

– А ты, дочь, не волнуйся, состаришься рано. Я тебе, между прочим, год назад велосипед подарил, а ты его на балкон убрала.

– Ой, пап, не до велосипедов мне. Работа и…

– Да-да, не волк, знаю. Ладно, побежал я, а то там уже разводят, наверно…

Дочь смотрела на убегающего по лестнице старика и не могла поверить, что пять лет назад врачи дали ему срок два месяца. В её ушах до сих пор стоят его слова: «Пока с Кипеловым не спою, хрен вы меня похороните».

Чудодейственная программа

Настрой у Тани был не ахти с самого утра. Виной был внезапно разбитый фарфоровый чайник, который она очень любила. Но больше всего обидно было оттого, что разбит он был о голову Гриши, наставившего Тане рога.

– Почему рога-то? Их же только мужикам наставляют, – интересовалась она со слезами на глазах у Любы, своей подружки по офису.

– Ну, а нам тогда что наставляют? – спрашивала Люба ртом набитым кексами, от которых по всему столу валялись крошки. – Не знаю, может, хвосты?

– Чушь какая-то, – теперь уже Люба хлюпала холодным кофе, который заварила ещё полчаса назад и благополучно про него забыла.

Таня тяжело вздыхала и без конца запускала руку в ящик стола, чтобы достать оттуда очередную горсть таблеток пустырника.

– Да что ты, в самом деле, себя этим козлом изводишь? Можно подумать, на свете больше мужиков нет. Послушай меня, дорогая, я знаю, как тебе помочь!

Люба считалась в офисе самопровозглашенным психологом. Дипломом ей служил богатый жизненный опыт, а послужным списком – кучка разведёнок в «Одноклассниках», где Люба организовала группу «скорой любовной помощи» и вела там свои вебинары сомнительной пользы.

– Ничего не хочу, – утёрла очередную проступившую слезу Таня и продолжила удалять общие фото с личной странички. – Я этому козлу три года отдала, а он меня смешал с собачьим…

– Но-но! – оборвала её Люба. – Тут некоторые, между прочим, завтракают! – сказала она и целиком проглотила шоколадный эклер.

– Я ? неудачница! Завтра же уволюсь и уйду в монастырь!

Таня достала последнюю салфетку, в которую показательно высморкалась.

– Да погоди ты горбатого лепить! Говорю же тебе, есть у меня средство! – успокаивала её Люба, облизывая пальцы.

Наконец, разделавшись со своим «энергетически важным» завтраком и тяжело вздохнув от набитого живота, Люба расчесала волосы, протерла очки и, буркнув под нос что-то на понятном только ей языке, начала свой сеанс.

– У тебя только один шанс исправить ситуацию! – заявила она таинственным полушёпотом, словно это была секретная информация государственной важности.

– Главное – всё сделать так, как я тебе говорю, и не отступать от заданного курса ни на шаг. Ты меня поняла? – смотрела она исподлобья на зареванную подругу.

– Поняла, я спрашиваю?! – уже более напористо повторила Люба.

Таня неуверенно кивнула. Люба благодаря своей интонации и загадочному виду умела держать внимание.

– Значит так, отпросишься с работы пораньше. Скажешь, мол, вирус подхватила, и бегом домой. Смоешь слезы свои крокодильи, наденешь лучшие тряпки, какие есть, возьмешь все свои деньги, и встречаемся у меня.

– Это ещё зачем? – смотрела недоверчиво девушка на свою странную подругу, с которой, кроме офиса, нигде и никогда не встречалась.

– Будем выводить из тебя «дух неудачи» и лечить разбитое сердце! – хлопнула Люба ладонью по столу.

Таня подпрыгнула вместе со стулом, а затем отвернулась к компьютеру и пропала на своей ферме в «Одноклассниках».

Пересилившие здравый смысл гормоны сумели заглушить инстинкт самосохранения и, поддавшись дурному влиянию, Таня впервые в жизни соврала директору и отправилась домой, чтобы следовать указаниям своей новоиспеченной наставницы.

Кое-как впихнув в лучшее платье своё обрюзгшее от редких походов в спортзал и частых полуночных пельменей тело, Таня разбила фарфоровую копилку, которая была вторым и самым любимым предметом в её доме. Там лежали их с Гришей накопления за последний год. Посмотрев на единственный мятый полтинник, который Гриша кинул туда в первый же день открытия «вклада», Таня пересчитала свои тысячи и пятисотки и, в конечном итоге, получила сорок пять тысяч рублей. Этих денег практически хватало на путевку в Турцию, куда они собирались ехать в сентябре.

Таня навела лучший свой макияж, которому научил её «ютуб», и побрызгалась духами – единственный подарок Гриши, с которого и начались их отношения. Никаких романтических настроений у неё не было даже в наметках. И если Люба просто потащит её в какой-нибудь зачуханный караоке-бар, где надеется отгулять за счёт Тани, то та немедленно вызовет такси и поедет домой. Таня нашла адрес Любы не сразу. Та жила в съемной квартире в малосемейке, где-то на отшибе.

– Алло-у! – раздался томный мужской голос в динамике домофона.

– Извините, я, кажется, ошиблась, – перепугавшись, сказала Таня и хотела повестить трубку, как вдруг раздался Любин голос:

– Заходи, родная, не стесняйся.

Дверь запиликала и отпрянула от магнитного фиксатора.

– Это та самая, про которую я тебе говорила: «полная безнадежность», – всё ещё слышался голос Любы.

– Слонёночек, могу я остаться? – выпрашивал мужской голос. – Ну, пожа-а-луйста.

– Не-е-е-т, нельзя, у меня дела, – хихикала Люба.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, – в динамике что-то непристойно хлюпало и чмокало.

– Ну, н-е-е-т, Эдичка, ну, перестань, ну, хватит! Так! Фу, я сказала! А, ну, пошёл! – рявкнула Люба, словно ругая собаку, которая драла диван.

Таня дослушала разговор до конца, еле сдерживая смех. Сзади кто-то кашлянул. Повернув голову, Таня поняла, что вместе с ней этот «концерт» слушали, по меньшей мере, ещё четыре человека.

Она стыдливо отвернулась и, не решаясь ехать с этими людьми в одном лифте, побежала на нужный этаж по лестнице. Нужным оказался этаж номер девять.

По дороге ей попался смертельно напуганный, летящий вниз мужчина. Кучерявый блондин, словно сошедший с обложки журнала: мощный торс, волевой подбородок, неприкрытая волосатая грудь. Настоящий альфа-самец. Он бежал, стыдливо пряча глаза, следом за ним тянулись запахи пота, дешевого вина и эклеров.

«Неужели, тот самый Эдичка? – удивленно подумала Таня. – Быть того не может».

Квартиру Любы легко было найти даже без номерка. Из-за её двери на весь этаж разносились звуки тантрической музыки.

– Входи! – послышался знакомый голос, когда Таня была еще только на подходе.

Квартира Любы напоминала симбиоз кальянной и кабинета сельского психотерапевта. На стеклянном журнальном столике соседствовали «Психоанализ» Фрейда и «Теории страсти» некой Алисии Вандерлав. Сама Люба была облачена в нечто, похожее на кимоно, но весьма откровенное, от чего у Тани в голове стали возникать странные пугающие образы.

– Ну, что ты, как неродная? – по-хозяйски великодушно возмущалась женщина, держа в руках два пластиковых стаканчика, наполненных шампанским.

– Я-я-я… можно мне чаю? – скромничала Таня, не желая находиться нетрезвой в обществе чудаковатой женщины.

– Пф-ф, ча-а-ю! В этой квартире чай пьют лишь за день перед зарплатой. На, не спорь. Так надо. Помнишь, что я тебе говорила о правилах?

Таня приняла «бокал» и под наблюдением Любы выпила половину.

– Итак, приступим, – сказала хозяйка дома и усадила подругу в кресло у столика, а сама села напротив. – Психология – это наука! – гордо заявила она и показательно подняла палец вверх.

После этого изречения она достала из-под подушки карты таро и начала раскладывать их на столе. Понимая, что вечер будет долгим, Таня допила первый стакан кислой шипучки и жестом попросила добавки.

– А ты не промах! – с ехидной улыбкой заметила Люба, но через секунду приняла деловой вид. – Гриша, – начала она и перевернула карту с изображением барана лицом кверху, – личность явно закомплексованная. Скорее всего, эти проблемы связаны с матерью. Смею предположить, что она была дамой рассеянной и слабохарактерной, а потому поддавалась влиянию сильного пола и наверняка тоже часто изменяла властному мужу. Отсюда и комплекс. Видишь связь?

Связи Таня не видела, но участливо кивала, изображая дикое любопытство. Между тем она вспоминала старшего прапорщика Смирнову, маму Гриши, которая воспитывала свою семью, руководствуясь воинским уставом. У себя в части она гоняла всех: от солдат до полковников. И не было такого храбреца, который мог бы подкатить к Веронике Петровне с предложением вместе провести вечер. Потому что день в её обществе шёл за три.

– Да и ты хороша, – продолжала Люба, обличая новую карту, – вместо того чтобы цену себе набивать, поощряла все его закидоны, тем самым, полностью лишив себя всякого уважения.

Впервые за вечер эта дама сказала что-то осмысленное и стоящее внимания, но через секунду реабилитировалась.

– Я считаю, что у нас тут целый комплекс проблем: пониженное либидо, венец безбрачия, ретроградный Меркурий и, возможно, не хочу тебя пугать, – перешла она на шепот, – лишний вес.

Таня немного обиженно взглянула на свои складки на животе, затем перевела взгляд на самоуверенную Любу, закусывающую шампанское балыком горбуши с бородинским хлебом. Собираясь встать и как можно вежливее слиться, Таня открыла рот, чтобы поблагодарить за шампанское, но тут Люба её опередила.

– Расслабься, у меня уже есть отработанная программа для таких случаев.

Понимая, что побег не удастся, Таня принялась слушать, попросив добавки шипучего анестетика. Но тут Люба заявила, что шампанское было первым шагом в её программе, и достала откуда-то бутылку коньяка.

– Коньяк помогает в настройке душевных вибраций и в раскрытии внутреннего «я», – констатировала она, снова подняв палец вверх.

Ошарашенная таким поворотом событий, Таня поинтересовалась, сколько всего шагов в программе Любы. На что та с гордостью ответила:

– Двенадцать, – и ловко откупорила бутылку.

Сопротивляться было бесполезно, тем более что разъевший губу алкоголь уже сам просился внутрь, чтобы заполнить образовавшуюся в сердце пустоту.

После первой рюмки Люба заявила, что душевные вибрации лучше всего настраиваются в джакузи и при том только в определенном. Не спрашивая согласия подруги, она вызвала такси, и уже через пять минут они мчались через ночной город по направлению к чудодейственной сауне, с не внушающим доверия названием «Содом и Гоморра».

По прибытии Таня открыла кошелек, чтобы расплатиться с водителем, и с тех пор его не закрывала.

Люба сказала, что на голодный желудок проблемы решать нецелесообразно и, более того, пагубно. А потому заказала пять килограмм морепродуктов, в которые входили: тигровые креветки, крабы, роллы, моллюски и так далее.

На вопрос Тани: «зачем так много?» Люба ответила, что литр коньяка нужно обязательно хорошо заесть, иначе с утра придется снова пить. А завтра на работу.

Игнорируя парилку, Люба потащила подругу сразу в джакузи, объяснив это тем, что сильный жар плохо воздействует на лечебные свойства «армянского эликсира». Стаканчики Люба взяла из дома, сказав, что пить нужно обязательно из одной и той же посуды. «Примета такая».

Не прошло и пяти минут, как раздался стук. Поначалу это Таня стучала по спине подавившейся креветкой Любы, а уже после постучали в дверь. Накатив пятьдесят грамм, Люба открыла дверь и торжественно пригласила двоих мужчин в медицинской форме.

– Ты же по болезни отпросилась домой, вот и будем тебя лечить, – сказала она игриво и приказала мужчинам не тормозить.

Прибывшие медики оказались стриптизерами. Джакузи, коньяк и ритмично танцующие под музыку накаченные торсы сделали своё дело. Наконец, полностью расслабившись, Таня поддалась этому развратному влиянию и уже была готова на любые, самые авантюрные эксперименты, кроме тех, которые начались ближе к полуночи.

Размякшая от воды и коньяка, Люба хлопнула в ладоши и приказала сворачивать балаган, утвердив своей «невидимой печатью» тот факт, что с четырьмя пунктами её программы покончено. И либидо полностью восстановлено. Таня подумала, что это конец, и, несмотря на большие растраты и сильное опьянение, она сделала вывод, что вечер удался на славу. А значит, можно спокойно ехать домой и отсыпаться.

Но Люба в очередной раз удивила своей изобретательностью.

– Теперь мы едем снимать венец безбрачия, – заплетающимся языком заявила полуголая женщина.

Наказав расплатиться за шоу и за сауну, Люба вызвала такси. К ним приехал тот же водитель, который привез их сюда. Лицо его радужно засияло при виде двух изрядно поднабравших и распаренных в джакузи дам.

Люба была настоящим мастером эмоциональных потрясений. Улыбка таксиста была стёрта одним метким предложением:

– На городское кладбище!

Таня вместе с водителем широкими глазами посмотрели на явно подхватившую горячку женщину, но та была непреклонна. Через двадцать минут такси стояло у закрытых ворот кладбища. Водитель, целуя иконы, наклеенные на торпеду, уговаривал девушек вернуться в сауну и проплатить остаток ночи. Тогда Люба больно схватила его за нос и, потянув, сказала, чтобы тот был здесь через час, а там посмотрим.

Таксист ударил по газам и исчез в ночном тумане, оставив двух девушек наедине с могилами и крестами. Несмотря на повышенный градус, Таня понимала, что в данный момент происходит что-то из ряда вон выходящее. Но Люба «была сегодня у руля». А значит, Тане оставалось только следовать за своим «нетрезвым капитаном в кимоно».