Часть первая
Бросок на запад

Глава первая
Военный совет

– Все готово, – доложил Урбал, – разведчики сообщают, что в окрестностях города римских легионеров нет. Можно выступать.

Федор Чайка поправил висевшие на ремне через плечо ножны фалькаты^[1] и перевел взгляд с лица командира седьмой спейры на залитые солнцем окрестные холмы. Отсюда, с крепостной стены были хорошо видны живописные окрестности Капуи, второго по величине римского города, что совсем недавно перешел на сторону Ганнибала, открыв ему свои ворота.

– Похоже, римляне после разгрома при Каннах так хорошо смазали пятки, что не остановятся пока не добегут до своей столицы, – Федор довольно ухмыльнулся, – Этого нам и надо. Что ж, выступаем.

Он махнул рукой. Урбал развернулся и стал спускаться по каменным ступеням вниз, где на широкой площади, примыкавшей к стене, была выстроена в полном вооружении его спейра^[2], входившая в состав двадцатой хилиархии. Яркое солнце блестело на шлемах солдат, играло на окантовке щитов.

Федор Чайка командовал двадцатой хилиархией уже почти год, со времен памятной битвы у Тразиментского озера. Это, недавно пополненное за счет жителей Капуи подразделение, насчитывало сейчас почти полторы тысячи воинов и покидало свою новую базу первым, так и не успев как следует отдохнуть.

Ганнибал торопился. Разгром римлян в недавнем сражении давал отличный шанс, захватив столицу, закончить войну с Римом одним ударом. И великий карфагенянин не собирался упускать этот шанс. Несмотря на то, что армия Карфагена была потрепана и нуждалась в отдыхе, Ганнибал дал отдохнуть ей после сражения при Каннах всего неделю. А затем снова бросил в поход.

Пройдя маршем вдоль границ Самния и Лукании по берегам бурной реки Офанто к верховьям, армия финикийцев встретила на своем пути горную крепость Компса, открывшую им ворота без боя. Крепость была отлично укреплена. Великий Карфагенянин оставил здесь почти всю добычу, а также часть обоза, и треть армии, поручив командиру заключать союзы с восставшими горцами, а сам двинулся дальше «налегке». Затем, спустившись в Кампанию, Ганнибал подошел к Неаполю, в надежде, что этот портовый город перейдет на его сторону. Но Неаполь приготовился к длительной осаде. А Ганнибал, внезапно решил отложить захват города, и, получив какие-то важные сведения от лазутчиков, повернул армию на север к Капуе.

Солдаты Федора прибыли вместе со всеми из Апулии в римскую провинцию Кампанию, пройдя Италию поперек с южного побережья почти до западного. Здесь многие города, стоявшие на пути карфагенян, также сдавались им без боя, приветствуя армию финикийцев как освободителей.

После Канн для римлян наступила настоящая катастрофа. Как узнал Федор в штабе Атарбала, практически, вся южная Италия, несмотря на то, что остатки разбитых легионов осели в её центре, близ Венузии, переметнулась теперь на сторону Карфагена. В верности Риму в одночасье отказали Лукания, Бруттий и Калабрия, а также большая часть Самния и даже основные города Апулии. Повальное дезертирство союзников значительно сократило численность римских войск, что не могло не радовать Ганнибала.

Прибыв в окрестности Капуи, солдаты армии Карфагена расположились лагерем и приготовились к скорому началу осады. Однако, штурмовать Капую тоже не пришлось. Вскоре после того, как инженерные части закончили строительство частокола, солдатских бараков и загонов для боевых слонов, старейшины города прислали к Ганнибалу послов сообщивших, что город готов принять у себя победоносную армию финикийцев и с этого дня отказывает в верности Риму. Ганнибал, ожидавший этого, все же не смог скрыть радости, и, заполучив такую отличную базу, как второй по величине и богатству город Италии, немедленно вошел в него, сменил часть гарнизона на своих солдат и дал армии краткий отдых, столь необходимый для пополнения запасов и сил.

Однако уже на следующий день вождь карфагенян собрал своих высших военачальников на совет, куда был допущен и Федор, несмотря на то, что его ранг не был еще столь высок. В прошлой жизни, в той, где он был морским пехотинцем, его должность звучала бы, скорее всего, как командир полка. Полк этот входил в корпус элитной африканской пехоты, подчинявшейся лично знаменитому полководцу Атарбалу.

За время римской кампании, длившейся уже третий год, Федор смог не раз проявить себя, даже выполнив однажды секретный приказ Ганнибала. Все это позволило ему быстро подняться от рядового до сержанта, а затем сменить на боевом посту убитого командира седьмой спейры. С тех пор прошло не так уж много времени, а он уже смог возглавить двадцатую хилиархию, славившуюся своими разведчиками.

Военный совет, проходил на этот раз не в шатре главнокомандующего, а в одном из дворцов местной знати, выделенном горожанами под штаб армии своих новых покровителей. Это было высокое трехэтажное здание песчаного цвета, расположенное в центральном квартале Капуи, раскинувшемся вокруг рыночной площади. Вход украшали шесть мраморных колонн. А зал, в котором проходило совещение командиров, имел мозаичный пол, раззолоченые стены и такую же мебель. Не говоря уже о многочисленных статуях античных героев, расставленных вдоль стен. Почти весь центр вытянутого помещения занимал массивный дубовый стол, вдоль котрого сидели военачальники карфагенян в доспехах.

Ганнибал начал с того, что сообщил военачальникам последнюю новость.

– Сенат Рима на днях назначил новым диктатором Марка Юния Перу, который должен спасти город от скорой гибели, – сказал вождь финикийцев, облаченный в черную с золотом кирасу, – Все физически здоровые люди, не взирая на возраст и звания, мобилизованы. Римляне собираются защищать город.

– Не удивительно, – заметил на это мудрый Атарбал, – ведь это их последняя надежда.

– Вот именно, – согласился пуниец, – и мы должны как можно скорее лишить римлян этой надежды. Переход Капуи и многих других городов Кампании на нашу сторону вызвал в Риме большой переполох и усилил панику, которой столица римлян и без того объята со дня нашей победы при Каннах.

– Это хорошо, но мы потеряли большую часть нашего осадного обоза за последний год, – осмелился возразить брату Магон, – Как ты собираешься штурмовать Рим? У него прочные стены, а город защищает почти два легиона. Может быть, даже больше, мы пока не знаем.

– Эти воины деморализованы и готовы сдаться при первом же нашем появлении, – быстро ответил Ганнибал, – Сейчас же момент благоприятный. Сил у нас больше. Лучшие регулярные войска Рима разбиты. Защищать город практически некому. Паника в нем настолько сильна, что новый диктатор получил разрешении сената сформировать еще два легиона из числа рабов, которым пообещали свободу и гражданство. Они даже освободил шесть тысяч преступников, чтобы бросить их против нас. Рим собирает последние силы и нельзя дать ему оправиться.

Он замолчал ненадолго.

– Что же касается обоза, ты прав. У нас мало метательных орудий, – согласился с братом Ганнибал, – Но мы заберем все, что есть в Капуе. На здешних военных складах, как мне недавно сообщили, вооружения достаточно, чтобы снабдить им пару римских легионов, которые должны были встать здесь на постой. Мы используем это оружие против самих римлян и мобилизуем капуанцев в нашу армию, чтобы увеличить число солдат. Осадная артиллерия здесь тоже имеется. Не слишком много, но с учетом нашего обоза, этого хватит, чтобы нанести сокрушительный удар и пробить брешь на одной из линий обороны Рима. А большего мне сейчас и не надо. Остальное сделает твоя испанская конница.

Услышав эти слова Магарбал, высокий смуглолицый финикиец, одетый в пластинчатый панцирь, украшенный парадной гравировкой, молча поклонился.

– А твои африканские пехотинцы, Атарбал, положат город к моим ногам, – закончил командующий.

Многоопытный Атарбал тоже поклонился, услышав волю вождя.

– Но ведь есть еще римский флот! – заметил Магон, – мы захватили половину земель Италии, но римский флот все еще контролирует морские подступы к ней. И он еще силен. Мы не решились атаковать Неаполь, поскольку он постоянно получает поддержку с моря.

– Ты слишком рано перестал верить в наши морские победы, брат, – укорил его Ганнибал, – хочу напомнить тебе, что финикийцы, – лучшие флотоводцы мира. А того подкрепления, что обещал мне сенат, даже половины его, мне хватит, чтобы захватить Рим и закончить эту войну. Поэтому я решил атаковать город, не дожидаясь подкреплений, что сейчас плывут к нам из Карфагена.

Ганнибал ненадолго нахмурился, словно вспомнив о досадном недоразумении.

– Хотя, на счет Неаполя ты прав, Магон, – продолжил он, – Но я рискну оставить этот город за своей спиной ради того, чтобы нанести скорейший удар по Риму, падение которого заставит Неаполь перейти на нашу сторону. Однако, там сильный гарнизон, поэтому ты, Магон, завтра же отправишься в окрестности Неаполя с корпусом из десяти тысяч солдат.

Магон слушал своего старшего брата, на этот раз, не перебивая и не возражая.

– Я дам тебе кельтов и несколько хилиархий африканцев. Но, штурмовать город не надо. Этих солдат хватит, чтобы блокировать его до получения известия о сдаче Рима или сдерживать гарнизон Неаполя на случай возможного прорыва.

Ганнибал помедлил мгновение и добавил.

– Но, его не будет. Я в этом уверен. Неаполь, – сильная крепость, но его жители привыкли больше обороняться от чужих набегов, нежели предпринимать вылазки сами. Без поддержки из Рима они не осмелятся открыто противостоять нам в поле. Предпочтут отсидеться за высокими стенами крепости. А поддержки Рима не будет, поскольку я скоро подойду к его стенам.

Магон кивнул, выражая полную покорность воле брата, которого безмерно уважал за его военный талант. Кроме того, после смерти отца Ганнибал, как старший сын, стал главой семьи Барка.

– Когда должны подойти подкрепления? – только и спросил Магон.

– Наш новый флот, двести квинкерем с отборными солдатами и полсотни грузовых кораблей с осадным вооружением и слонами должны подойти через две недели, – ответил Ганнибал, указав на лежавшую перед ним карту, – корабли прибудут к побережью Апулии, недалеко от Канн, и оттуда по захваченной нами земле солдаты быстро и беспрепятственно достигнут Рима. Это будет означать окончательную победу.

– Но, мы двинемся из Капуи, не дожидаясь их подхода, – Сказав это, Ганнибал обвёл взглядом своих военачальников, и увидел по лицам, что все они ждут подкрепление из Карфагена с нетерпением. Многие из них предпочли бы сначала дождаться его, и лишь потом выступать. Но не таков был Ганнибал.

– К тому моменту, как придут новые силы из Карфагена, мы будем уже под стенами Рима и начнем штурм, – закончил он свою речь, – и если боги не покинут нас в решающий час, то все случится так, как я задумал.

Совет, казалось, был окончен. Но Ганнибал приберег напоследок не менее важную новость, полученную им от кого-то из своих многочисленных шпионов, сеть которых была разбросана по всей Италии и регулярно снабжала вождя финикийцев ценной информацией. Разумеется, были шпионы и в самом Риме.

– Претор Мрак Клавдий Марцелл теперь стал главной надеждой Рима, – заявил Ганнибал, – Он уже прибыл в город и с двумя наспех собранными легионами выступил нам навстречу, чтобы поддержать уверенность в союзниках Рима.

– Ну, что же, – заявил, услышав эту новость Атарбал, – значит пришла пора уничтожить этого злейшего врага карфагенян. Как только мы столкнемся с ним, ему и его двум легионам придет конец.

– Первой из города выступит двадцатая хилиархия, – подвел итог Ганнибал, бросив короткий и многозначительный взгляд на Федора, – в ней служат лучшие разведчики. Они первыми двинутся в сторону Рима, чтобы разведать переправу через реку Вультурн и подходы к Теану. За ним начинается Аппиева дорога, – прямой путь на Рим. И Марцелл наверняка спешит именно туда. Мы должны прибыть раньше, захватив господствующие над дорогой перевалы. Задача разведчиков обезопасить главные силы от внезапного нападения. Я хочу знать о каждом шаге Марцелла, как только он здесь появится.

– Почту за честь, – ответил Федор, поклонившись.

Именно эта новость поразила его больше всего, а вовсе не обещанные подкрепления. Раз сам Марцелл уже в Риме, то и Юлия, возможно, находится где-то поблизости. Даже пребывая на войне, Федор ни на минуту не забывал о своем главном желании: найти Юлию с ребенком. А там – будь что будет!

После битвы у Тразиментского озера он уже однажды пытался захватить Марцелла, но сенатору в последнюю минуту удалось ускользнуть на колеснице вместе с дочерью, в которую Федор был безнадежно влюблен. Тогда он не привел к Ганнибалу пленного врага, как обещал. И вот теперь судьба давала ему второй шанс. Марцелл сам шел в руки всего с двумя легионами. Армия же Карфагена, спешившая к Риму, после пополнения насчитывала пятьдесят тысяч бойцов. Ядро этой армии, несмотря на потери в боях, по-прежнему составляла тяжелая испанская конница и отборная африканская пехота, а также многочисленные племена кельтов. Все они – и те, что пришли с Ганнибалом из Испании, и те, что встали под знамена Карфагена уже здесь, в Италии, все они верой и правдой продолжали служить Ганнибалу и ненавидеть римлян, плативших им той же монетой.

После совещания, пользуясь последними часами затишья перед долгим походом, Федор решил зайти в один из местных кабаков, чтобы пропустить кружечку вина. Для этого он отправил посыльного за своими друзьями, – Урбалом, командиром седьмой спейры, которого сам назначил на этот пост, став командиром хилиархии, и Летисом. Вместе с этими двумя финикийцами два года назад Федор начинал войну рядовым морпехом на корабле карфагенского флота, что утонул после битвы у испанских берегов. С того момента жизнь Федора Чайки совершила крутой разворот в сторону сухопутной службы, сделав его солдатом армии Ганнибала, отправлявшейся в поход на Рим.