Морозков Сергей Викторович

Потапов Александр Михайлович

Далёкий Друг

Пролог

Дворники давно высушили стекло от крупных капель весеннего дождя. И сейчас я как зачарованный смотрю сквозь их судорожное движение на огромную, в полнеба, радугу.

Навигатор, меняя картинки в режиме он-лайн, чётко указывает направление движения, но я, уже почти проехав перекрёсток, резко ухожу вправо, грязно подрезая соседний автомобиль. Торможу у обочины и, как мальчишка, забыв обо всём на свете, гляжу вверх…

Сигналы клаксонов выводят из задумчивости и требуют незамедлительных действий. Проезжаю чуть вперёд и бросаю автомобиль на большой полупустой стоянке у длинного и несуразного торгового комплекса. Разминая скрипящие от долгой дороги суставы, обхожу машину и, не зная для чего, пробую пару раз ботинком баллоны.

Заплатив за парковку, машинально иду к магазину. Автоматические двери гостеприимно распахиваются, но я быстро прохожу через здание, не удостоив взглядом ни одного прилавка местных торгашей. Минуту спустя меня захлёстывает суета большого города.

Мощённые разноцветной плиткой тротуары полны спешащих по своим делам людей. Совершенно незнакомые дома, ничего не говорящие вывески, и, тем не менее, что-то заставляет меня шагать вперёд, не выбирая направления. Появляется предчувствие: вот-вот случится нечто важное. Это похоже на детский страх, когда, нашкодив, испуганно ждёшь, что про это узнают родители.

Умытое весенним дождём солнце слепит глаза. Почти тепло. Старым тополям, обрезанным за зиму до размеров пеньков, вновь придётся бороться за место под солнцем. Но пройдёт ещё пара недель, пока новая листва живым платьем не прикроет голый ствол. А мне и не хочется сейчас видеть зелень. Это удивляет, и я некоторое время копаюсь в душе, пытаясь разобраться. Всё просто: летние дворы старых пятиэтажек удивительно похожи; заросшие зеленью, они сразу теряют свою индивидуальность, становясь, нет, не безликими, а какими-то одинаково уютными. Чтобы почувствовать разницу, нужно видеть их либо весной, либо осенью, когда становятся заметными все мелкие детали. Странное чувство, похожее на ностальгию, сжимает сердце. Смотрю по сторонам, словно ищу встречи. С чем или с кем?

Около подъездов по старой традиции судачат о житье-бытье бабушки, перебирая день за днём вороха сплетен и слухов. Вот и сейчас, заметив меня, они на пару секунд затихают, оценивая пришельца. Солидный мужчина (а по-другому и не скажешь) в дорогом чёрном костюме с белоснежной рубашкой и галстуком, в сверкающей обуви, с аккуратной стрижкой и модными в тонкой оправе очками сильно диссонирует с убогой серостью окружающих "хрущёвок". Впрочем, такое незначительное событие не отвлекает их от основной задачи – зорко контролировать вверенный им придомовой участок.

Ноги обходят лужу по бордюрному камню. Странно, я как будто знал, что она будет на пути, а ведь вниз не смотрел. Очередной двор, спортивная площадка… Не то. Мне нужно дальше. Что за чёрт: куда дальше?! И о чём это я?

Перед глазами обычный старый двор. Ряд гаражей, детская песочница. Машины на крохотном пятачке поджидают своих хозяев. На укрытом прошлогодней листвой газоне носится парочка ошалевших от первого тепла кошек. «Кис-кис-кис»– слова слетают с губ. Я останавливаюсь как вкопанный: Наташка, наверное, ждёт… Господи, Наташка!

Ужас подгибает колени. Двадцать лет! Это же мой двор, и он не видел меня уже целую вечность. На окне первого этажа, опершись лапкой о стекло, сидит тигрёнок, одетый в спортивный костюм, – наш семейный талисман. Сомнений не остаётся: я дома.

Кружится голова, как будто гляжу в бездонную пропасть и почти физически ощущаю время, разделившее мою жизнь. С трудом давлю в себе желание добежать до двери и набрать на домофоне заветный номер. Нет, совершать непродуманные поступки сейчас просто нельзя, и я ухожу в соседний двор. Долго пытаюсь достать сигареты, с удивлением рассматривая свои дрожащие руки. Наконец-таки закурив, буквально падаю на скамейку и переношусь на много лет назад…

* * *

Маленькое придорожное кафе: я остановился перекусить. Поездка всё больше напоминает паническое бегство. Мне известно, что за мной организована погоня, и оттого глотаю горячее мясо, почти не пережёвывая. Шашлык был, наверное, вкусный, но память сохранила лишь воспоминания о чересчур больших кусках. Стакан сока вливаю в себя уже на бегу.

Двигатель ревёт, и я под визг покрышек вылетаю на дорогу. Мне до зарезу нужно успеть к регистрации рейса в Торонто. Машина послушно ускоряется, и через несколько секунд спидометр переваливает за сотню.

Чертовщина! На повороте трасса перегорожена двумя попавшими в аварию легковушками. Подъезжаю поближе, сбрасывая скорость едва ли не до нуля. И тут время словно останавливается…

Металл корпуса автомобиля передаёт ударный импульс. Капот начинает подниматься вверх, и в обрамлении несуразного ржавого дымка я вижу вспышку. Рука предательски медленно тянется к дверной ручке, и приходит понимание – уже ничего не успеть. Грохота нет, только удар, как кувалдой в лоб, выгоняет дух. Сознание успевает констатировать: конец. Губы кривит улыбка: теперь я точно знаю, что умирать не страшно, страшнее бегать от смерти дрожа при каждом шорохе. Взрыв!

В этом мире что-то не так. Я жив, хотя понимаю, что этого не может быть. Смотрю на место трагедии со стороны: от техники не осталось и следов, только чадят куски горящего металла, разбросанные по сторонам.

В голове звучит голос, вернее не голос, а я просто осознаю, что мой Далёкий Друг внушает мне:

– Только в будущее, перенос в прошлое ничего не изменит.

– Но как это возможно? Ты никогда даже и не упоминал о том, что путешествия во времени подвластны вам.

– А зачем? Для нас, вечноживущих, это не имеет значения.

– Хорошо, пусть будет будущее. Спасибо тебе, Друг…

* * *

Лес. Я бреду наугад. Но это уже не я; вся прежняя жизнь стёрлась из памяти…

* * *

Зато теперь я вспомнил всё…