«Дар бесценный, не им данный, своею волей обесценил.»
Бывало ли у вас так, что смотря экранизацию о днях давно минувших, постоянно чувствуете искусственность и неестественность происходящего на экране? И вроде бы костюмы актеров и декорации соответствуют отображаемой эпохе, но отовсюду сквозит фальшь. Невнимание к деталям рушит всю картину. И ты не можешь отрешиться от того, что это всего лишь постановка.
Так же и с книгами.
Но иногда, в редких случаях, все с точностью наоборот. И Александр Пензенский - мое открытие этого года. Это тонко, профессионально, талантливо сплетенное художественное полотно. Как мозаика, в которой детали идеально подходят друг другу. Как симфония, тревожная, ужасающая, бередящая, зовущая, раскрывающаяся всем спектром ярких музыкальных нот. И ты следуешь за этой мелодией как завороженный, она не отпускает тебя ни на минуту ни в делах, ни в снах. По цепочке событий, по сплетенным линиям судьбы, по каплям крови на снегу…
К самому богатому и большому дому в деревне Поповщина, окруженному самым высоким забором, с самыми злыми собаками, натасканными на медведя. К дому зажиточного крестьянина, торговца льном Осипа Симонова. Но ничто из перечисленного не спасло его самого и его семью от страшной участи. А потому - залит стол кровью, над которым склонили свои головы хозяин дома да его сын Устин. Залита кровью кровать, где уснули вечным сном жена Устина да двое деток. Струится кровь по беленым стенам печки, из ран четырех белокурых макушек. Кровь повсюду, ей пропитались стены и пол. И даже морозный февральский воздух не способен выветрить этот сладкий, тошнотворный, приторный запах. А уж забыть увиденное - просто невозможно.
И как будто крови тесно даже в таком просторном доме, она проложит себе путь к телу батрака, зарезанного почти у самых ворот, к колодцу, в котором нашли свой последний приют верные псы с перерезанным горлом.
Ни свидетелей, ни предполагаемых подозреваемых. Ничего. Разве что странная, тоненькая, во всем черном девушка, замолчавшая несколько лет назад. А потому из Петербурга прибыл столичный сыщик Константин Павлович Маршал со своим верным помощником с великолепным нюхом - псом Трефом. По крупицам, скорее по отголоскам, чем по следам, он будет распутывать это дело. Да и почерк уж очень похож на банду грабителей, налеты которых начались примерно год назад, действовавших по одной схеме и никогда никого не убивавших. Что же случилось на этот раз?
У меня сложные отношения со стилизацией под чтобы то ни было и историческими произведениями. Но это произведение буквально захватывает всю тебя, ты переносишься на машине времени больше чем на 100 лет назад и погружаешься в то время с головой, чувствуешь запах из печной трубы и как дрожит от холода и голода тощее детское тело, слышишь, как свистит топор, рассекая дрова, и кнут, только уже кожу, как возносит молитву дьяк и безмолвно поломанная душа, видишь, как несется сквозь метель раздувая ноздри лошадь, спасаясь от волков, как навсегда гаснет улыбка на лице, как снег вперемешку с листьями засыпает могилки, выстроившиеся в ряд.
Стоит отметить, что у романа интересная структура (детали которой не хочется раскрывать, чтобы не испортить впечатление будущему читателю), она выводит произведение за рамки детектива, превращая в нечто большее, многогранное, глубокое, неоднозначное, опустошающее… Не обошлось и без неожиданного поворота…
«А если мертвые меня не прощают, то как у живых прощенья просить?»
Уже после прочтения в примечаниях я увидела информацию, которая отсылает к предыдущим книгам, так как это все-таки цикл (хоть везде и указано, что это внецикловый роман). Расследование здесь самостоятельное, но для себя сделала вывод, что начинать лучше все же с первой вышедшей книги «Улыбки уличных Джоконд» (к которой я и направлю теперь свои стопы).
«Главное, жить по-божески, а вера придет, никуда не денется. Потому как без веры даже хороший человек немножко хроменький. А жить всю жизню так, на одну ножку припадаючи, не всяк сумеет. Так, стало быть.»
