От первой же затяжки зашумело в ушах, отвратительный ком поднялся из желудка к горлу, подкосились ноги. Гельмут пошатнулся и схватился за стол. Его стошнило.
Он вытер окровавленной рукой дрожащие губы, снова затянулся папиросой, закашлялся.
Бросил окурок в лужу крови, затоптал.